Если взять и отжать из скандального обострения отношений между Великобританией и Россией на фоне дела Скрипаля вербально-медийную составляющую и оставить только суть, то выяснится, что наши страны даже поссориться основательно не могут. Потому что отношения между ними давно находятся на дне. Да, сейчас со дна постучали, но пока что на том и успокоились.

Высылка дипломатов и отзыв приглашения посетить Лондон министру иностранных дел Лаврову — реакция не избыточно жесткая, учитывая тяжесть публичных обвинений, предъявленных Терезой Мэй. Можно вспомнить, что прощальным жестом Обамы была не просто масштабная высылка 35 российских дипломатов, но еще и закрытие трех диппредставительств. Хотя предполагаемые кибератаки уступают по уровню угрозы предполагаемому применению оружия массового поражения.

Экстренное заседание Совета Безопасности ООН, собранное по инициативе Великобритании, также в целом разворачивает ситуацию в тактически выгодную для России сторону. Ведь это Москва настаивает на проведении международного расследования инцидента в Солсбери при участии международных экспертов и под эгидой Организации по запрету химического оружия (ОЗХО). А большинство членов Совбеза выступили в ожидаемом ключе: они «решительно осуждают» произошедшее, но «не в состоянии установить ответственность кого-либо за инцидент» (это цитата официального представителя Генерального секретаря ООН Антониу Гутерриша).

Конечно, наиболее любопытным был вопрос не о политическом, а о возможном экономическом блоке санкций. Тут не впечатляют даже анонсы. Тереза Мэй заявила о готовности замораживать российские активы, если они будут представлять угрозу безопасности Великобритании.

Российские граждане, осевшие на Альбионе, едва ли представляют собой источник опасности, тем более что многим из них Британия предоставила различные виды защиты вплоть до политического убежища. При этом большинство из них обвиняются в России в экономических преступлениях.

Кстати, Мария Захарова напомнила, что Москва как раз с нетерпением ждет от Лондона экстрадиции 40 своих граждан. Ничего из сказанного Мэй и другими представителями Великобритании не намекает, что эти надежды сбудутся в ближайшей перспективе, несмотря на обещанную борьбу с российскими криминальными капиталами.

Кстати, вопреки широко распространенному убеждению, что все украденное в России оседает в Лондоне, власти Великобритании оценивают активы российского происхождения в стране в 25 миллиардов фунтов. Сумма внушительная, но не критическая ни для одной из сторон.

Гипотезы о том, что в случае введения санкций и замораживания активов российские олигархи: а) займутся раскачиванием подставившего их режима либо б) напротив, сплотятся вокруг национального лидера, — стоят одна другой и на самом деле не стоят ничего. Наши олигархи не представляют собой послушную биомассу, у них очень сложные отношения друг с другом и с центрами влияния внутри нашей страны. Вспомните хотя бы «кремлевский доклад» минфина США, в который российские предприниматели были включены по критерию размера состояния и совершенно без учета текущих отношений с режимом. В одной лодке оказались как те, кто уверенно гребет, так и те, кто без особого успеха ее раскачивает.

При этом американцы, расширив за пределы разумного персональную часть санкций, так и не добрались, например, до запрета инвестиций в российский внешний долг. Это была бы для нашей страны действительно серьезная неприятность. Но это была бы неприятность и для американских хедж-фондов, у которых есть лоббисты на Капитолийском холме.

Британские инвесторы тоже не обращают избыточного внимания на политические заявления своего премьера. Ровно в том момент, когда Тереза Мэй анонсировала асимметричный ответ на инцидент в Солсбери, «Газпром» разместил на Лондонской бирже облигации на 750 миллионов евро. При этом спрос в три раза превысил предложение.

Что бы сейчас ни говорили про наш политический режим, признавать «токсичными» русские деньги пока никто не собирается.