В 2010-х годах на экстремистский или, как еще его называют, ваххабитский профилактический учет, в Дагестане были поставлены тысячи человек. Точная цифра учтенных неизвестна. В июне 2016 года на встрече с членами СПЧ тогдашний глава республики Рамазан Абдулатипов называл цифру в девять тысяч человек, а республиканский министр внутренних дел Магомедов, по чьему приказу и был введен в республике профучет, говорил о 16 тысячах. Разница в цифрах почти в два раза.

Однако в марте прошлого года во время рассмотрения в Верховном суде Дагестана жалобы жителя Махачкалы Арсена Гасанова на незаконное, с его точки зрения, решение полиции о постановке его на профучет как экстремиста, стало известно, что в Республике Дагестан отменен ваххабитский учет. В поступившем в суд официальном ответе министра республиканского МВД Абдурашида Магомедова говорилось, что «профилактический учет по категории «экстремист» в МВД по Республике Дагестан не ведется», а все ведомственные приказы по профучету уничтожены в связи с истечением срока давности.

Но как оказалось, вахучет отменен только на бумаге.

«А вы в хиджабе?»

В 2014 году семья учительницы литературы Бэллы Магомедовой (она сама и четверо ее дочерей) решила открыть в Махачкале центр по уходу и присмотру за детьми дошкольного возраста «Цветы жизни». Во дворе своего дома они построили отдельное здание, оформили все необходимые бумаги, купили детскую мебель, игрушки, книжки, батут, дали рекламу в соцсетях. В первый же день работы центра вместе с детьми у Магомедовых появились полицейские.

«К нам приходит периодически ЦПЭ (Центр противодействия экстремизму МВД по Республике Дагестан), к нам приходит Советский РОВД [Махачкалы]. Они приходят уже на протяжении четырех лет, — рассказывает одна из сестер Магомедовых, Мадина. — Они не предъявляют никаких бумаг, не показывают никаких документов, они просто наглым образом врываются. Они бывают вооруженные, бывают в масках, запугивают детей. Очень грубо, агрессивно ведут себя, даже элементарно не снимают обувь. Изымают всю документацию. Кто-то из них в форме, кто-то без формы, кто-то в масках. В мае прошлого года наш центр окружили 18 машин спецтехники. Сказали, якобы у нас протечка газа. Конечно, никакой протечки не было. Но полицейские под этим предлогом провели обыск.

Они обвиняют нас в том, что мы причастны к терроризму. В 2012 году у нас пропал наш отец, и вот до сих пор нам нет покоя. Конечно, он не был ни в каких вооруженных формированиях. Но они ему приписывают. Он инвалид первой группы, без обеих ног и без обеих рук. Он отморозил конечности в Подмосковье на охоте лет 20 назад. Мы с мамой и сестрами за ним ухаживали. Он все время был дома. Передвигался на коляске. И вот в 2012 году он поехал с родственником к товарищу. Туда он так и не доехал. А парня, который был за рулем, нашли мертвым в камуфляжной одежде где-то в Казбековском районе и приписали, естественно, к боевикам. А про отца вообще ничего неизвестно…»

«Моих родных внуков тоже поставили на учет. А им шесть и восемь лет, — говорит Бэлла Магомедова. — Вот сейчас они хотят поставить на профучет и мою внучку, которая родилась полтора месяца назад и до сих пор в реанимации в Москве, ей сделали уже две операции, еще две должны делать, а ее уже на профучет хотят ставить. Инспектор приходила».

«Моя работа заключается, знаете, в чем — профилактика правонарушений со стороны несовершеннолетних, — объясняет мне по-государственному строго инспектор по делам несовершеннолетних Зульфия Исаева, которую семья Магомедовых обвиняет в предвзятом отношении. — И в первую очередь — я провожу беседы, тренинги, разговариваю с родителями, общаюсь с детьми из неблагополучных семей и в разных жизненных ситуациях. Вот недавно я узнала, что Альбина Магомедова [старшая сестра Магомедовых] ребенка родила, конечно, поздравляю и желаю здоровья ребенку, но я просто хотела убедиться, что все нормально в семье. Вы зайдите в школы, в садики, спросите, что делают инспектора, как. Вы убедитесь, что профилактическая работа ведется на должном уровне».

Запугать

«Люди очень сильно боятся. У нас город маленький, друг другу передают, — рассказывает Мадина. — Антиреклама пошла: «К ним не ходите, к ним ходит милиция, поставят на профучет». И некоторые родители приходят и говорят: «Вы знаете, я больше не буду к вам ребенка приводить».

Во время последних своих рейдов полицейские обязали Магомедовых раздать родителям детей анкеты для обязательного заполнения: «В связи с возникшей служебной необходимостью прошу вас предоставить нам сведения о лицах, посещающих ваш детский сад». Какую же информацию требуют полицейские от родителей, чьи дети ходят в центр «Цветы жизни»? А самую широкую: специальность, образование, национальность, судимость, с кем проживает, место работы, данные автотранспорта, загранпаспорт, номер телефона, наличие оружия, делает ли намаз. Кроме того, требуется сообщить информацию и о родственниках родителей ребенка, который посещает центр Магомедовых. Никто из родителей не стал заполнять эти анкеты, но желающих посещать детский центр поубавилось.

Магомедовы неоднократно писали жалобы на полицейских и в МВД, и в прокуратуру, и в суд. И каждый раз получали ответ, что в действиях сотрудников полиции «нарушений служебной дисциплины и законности не выявлено».

— Я хожу [в центр] как инспектор по делам несовершеннолетних. Я же ее [Магомедову] не проверяю, я проверяю центр, — говорит инспектор по делам несовершеннолетних МВД РД Арсен Минатулаев.

— А у вас есть какие-то претензии к этому центру? — спрашиваю я Минатулаева.

— Нет, почему претензии, я по работе должен посещать, смотреть.

— А часто вы туда приходите?

— Только в рабочих моментах.

«В конце января полицейские к нам ворвались обманным путем: сказали, что якобы пришли ребенка забрать. До этого они пришли к нам, и мы не открывали им ворота. Мы их увидели по домофону, по камерам видеонаблюдения. Тогда они к нам через забор перелезли. Изъяли регистратор, видеозаписи, списки — кто посещает детский центр. Потом они забрали родителей детей в ЦПЭ, запугивали.

Как выяснила адвокат Магомедовых Аида Касимова, последний приход полицейских в январе этого года был санкционирован начальником полиции МВД по РД С.А. Карповым, который издал распоряжение о проведении гласного оперативно-разыскного мероприятия — «обследовании помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств». Проведение «мероприятия» было поручено ЦПЭ МВД по РД, УЭБиПК [Управлению по экономической безопасности и противодействию коррупции] МВД по РД, Роспотребнадзору и ГУ МЧС РФ по РД. Под видом разыскных мероприятий, полицейские незаконно, без санкции суда обыскали и частный дом Магомедовых. Согласно закону «О полиции», гласные оперативно-разыскные мероприятия проводятся только с согласия лица, в отношении которого они направлены. Конечно, Магомедовы никакого согласия на обыск не давали.

Ну и самое главное, в соответствии со ст. 15 ФЗ «Об оперативно-разыскной деятельности», указанные мероприятия можно проводить только в случае возникновения непосредственной угрозы жизни и здоровью лица, а также угрозы государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации. Интересно, какую из этих опасностей несет государству детский дошкольный центр?

МВД Дагестана, официально отменив профучет, фактически продолжает использовать меры этого самого профучета, подгоняя под эту задачу закон «Об оперативно-разыскной деятельности». Да и чиновники из правительства Дагестана в частных разговорах признают, что за всеми носящими хиджаб в республике по-прежнему особый контроль.