С 15 марта к ввозу в Россию из Беларуси запрещены наливное молоко и сливки (пастеризованные и стерилизованные), сухое молоко, сухие, консервированные, концентрированные и сгущенные сливки, концентрат и сливки сывороточного и молочного белка и все виды молочной сыворотки. Запрет касается всех белорусских производителей. Исключение — ​молоко в потребительской упаковке, оно санкционным товаром не становится.

В заявлении Россельхознадзора говорится о том, что в Россию поступает все больше белорусской молочной продукции, содержащей остатки запрещенных и вредных веществ. К примеру, в 2016 году ведомство выявило 723 случая нарушений ветеринарно-санитарных норм. Из них 386 — ​в молоке и молочной продукции. И только 10 из 386 — ​те самые остатки, то есть 2,6%. В 2017 году выявлено 596 случаев нарушений ветеринарно-санитарных норм. В том числе 376 — ​в молоке и молочной продукции, из них 210 запрещенные и вредные вещества, то есть уже 55,6%. А за два месяца нынешнего года Россельхознадзор выявил 32 случая «молочных нарушений», 21 из которых — ​те же вещества, и их доля — ​65,6%. Россельхознадзор не поленился, все умножил-перемножил — ​и получилась опасная тенденция. Отсюда тотальные санкции. Запрет вступает в действие в 18.00 6 марта.

Кстати, еще в прошлом году глава Россельхознадзора Сергей Данкверт говорил, что в белорусском молоке находят остатки антибиотиков, предназначенных для лечения венерических заболеваний, и утверждал, что белорусские коровы больны хламидиозом. А Александр Лукашенко требовал возбудить уголовное дело против Данкверта и утверждал, что «все эти Данкверты — ​люди заинтересованные. У каждого из них огромные латифундии. Они сами являются производителями того или иного продукта. Или где-то «крышуют», или где-то собственники. Но ни по цене, ни по качеству не могут конкурировать с белорусской продукцией. Поэтому и устанавливаются эти барьеры».

В действительности «молочные войны», в отличие от газовых, все-таки ведутся не из Кремля, хотя и могут использоваться в качестве снарядов при действительно политических сражениях. (К примеру, известный белорусский экономист Леонид Заико считает, что ситуация с белорусским молоком — ​просто сегодняшний результат развития рынка ЕАЭС, в котором Россия — ​доминантный производитель.) А то, что лично Александр Лукашенко любит комментировать запреты на молоко и мясо, — ​так он привык комментировать все подряд, это его личный стиль — ​государственное акынство.

Кстати, член коллегии по промышленности и агропромышленному комплексу Евразийской экономической комиссии Сергей Сидорский вступился за белорусское молоко. Он сказал, что решение Россельхознадзора нарушает положение о едином порядке проведения совместных проверок и отбора проб. В ответ Россельхознадзор опубликовал очередное заявление, в котором раскрыл серые схемы поставок молочной продукции из Беларуси. К примеру, в октябре белорусские компании попытались ввезти в Россию 150 тысяч тонн запрещенного белково-жирового продукта, произведенного на Украине и в странах Евросоюза, под видом произведенного в Иране, Сан-Марино, Македонии и Китае. Россельхознадзор связался с ветеринарными службами всех четырех стран и в течение дня получил ответы, что ничего подобного в Беларусь и Россию не поставлялось. Таким образом, Беларусь пыталась ввезти в Россию продукцию неустановленного происхождения с фальшивыми документами. Секрет Полишинеля наконец оформлен на официальном бланке с логотипом Россельхознадзора. Белорусские креветки, фотографиями которых были завалены социальные сети сразу после введения продуктовых санкций, почему-то Россельхознадзором не рассматривались как объект расследований. Вероятно, нужно было дождаться очередного этапа «молочной войны», чтобы выстрелить давно пылящимися на складах снарядами.

Кстати, сам термин «молочная война» появился еще в 2009 году. Тогда экономические и политические интересы действительно сплелись намертво. Россия тогда ввела новый технический регламент на молоко и молочную продукцию, и ввоз белорусского молока в Россию был запрещен. Александр Лукашенко в ответ пообещал вернуть пункты таможенного контроля на границу с Россией и объявил, что причиной всему — ​желание России приватизировать белорусские молочные предприятия. Беларусь тогда даже отказалась участвовать в заседании ОДКБ, что выглядело настоящей эскападой. А потом вдруг конфликт в один день оказался исчерпанным. Причем белорусское молоко осталось прежним, техрегламент тоже не изменился. Иногда возникает ощущение, что белорусское молоко — ​это чучело начальника в коридоре японской корпорации. Можно в любой момент выйти, всласть отмутузить его, избавиться от гнева и злости — и ​с новыми силами к рабочему столу. Сброс негатива, как говорят в интернете.