Юрист Виталий Серуканов работал на Алексея Навального еще с кампании по выборам мэра Москвы в 2013 году. По соцсетям и личному общению он производил впечатление пламенного сторонника, и ему доверяли все более ответственные участки работы: во время кампании «Навальный-2018» Серуканов был заместителем главы московского штаба.

В прошедшем декабре он внезапно уволился и раскритиковал организацию кампании. Навальный тут же назвал Серуканова засланным в штаб агентом, но в то, что тот все пять лет лишь изображал энтузиазм и верность, поверить было непросто.

Специальный корреспондент «Новой газеты» Илья Азар встретился с Серукановым в начале февраля — тот перечислял недостатки Навального, говорил, что был в секте, но наконец прозрел.

Спустя две недели конфликт вышел на новый уровень. Серуканов сам подтвердил обвинения Навального: он провел альтернативный съезд «Партии прогресса», украв у бывшего начальника название его незарегистрированной партии. Илья Азар снова поговорил с «агентом Кремля», а также задал вопросы соратникам Навального.

ЧАСТЬ I. Разочарование

Причиной своего ухода из штаба Навального Серуканов на первой нашей встрече назвал сменусвоего непосредственного руководителя в московском отделении. Место Николая Ляскина в конце ноября занял бывший глава новосибирского штаба Сергей Бойко.

«Волков вообще ничего не объяснил. Показатели хреновые или еще что? И, вообще, кто в здравом уме будет менять команду за две недели до кульминации?» — недоумевал Серуканов. По его словам, в московском штабе была «суперская команда», члены которой «пахали как проклятые». Алена Нарвская, проработавшая в штабе под началом Серуканова больше шести месяцев, подтвердила, что в декабре уволилась вместе с остальным коллективом.

Произошло это накануне муниципального праздника в Красносельском районе, который, как водится, рассорил оппозицию. «Расчехляется «разочаровавшийся волонтер». Он разочаровался очень вовремя и от разочарования записал видеообращение, где отдельно сообщает, что акция готовится провокационная», — прокомментировал уход Серуканова Навальный.

Сам Серуканов подробно рассказал «Новой», в чем именно он разочаровался, и причин назвал немало. В штабе Навального предметно комментировать критику Серуканова отказались наотрез.

• Сотрудников бросают в беде

«Надо было послать их на хрен еще в ситуации с Орлом», — рассуждает Серуканов. В 2015 году он пикетировал колонию ИК-5 в Орловской области, где отбывает срок брат Навального Олег. Спустя год Серуканова задержали в Москве за пикеты после выхода фильма-расследования ФБК про генпрокурора Чайку. «Мы с Волковым попали в ОВД, потом нас отпустили, но ко мне сразу же подошли сотрудники и сказали, что есть еще вопросы. Я понял, что капец, а Волков сказал: «Ну, у меня работа, я поехал». Развернулся и ушел», — обиженно говорит Серуканов.

Серуканова отвезли в Орел, где оштрафовали. По его словам, адвоката ему тогда нашла Алла Фролова из «ОВД-Инфо», а в ФБК потом «забыли его оплатить». «Сотрудники ФБК и избирательных кампаний несут административно-уголовные риски, их никуда не берут на работу, им платят символические деньги. Но когда ты попадаешь в беду, то если ты не [директор ФБК Роман] Рубанов или [пресс-секретарь Навального Кира] Ярмыш, к тебе будет отношение как к обычному волонтеру. Нельзя к людям относиться как к менеджерам большой корпорации», — жалуется Серуканов.

При этом юрист явно завидует начальнику юридической службы Ивану Жданову. За два часа разговора он вспоминал его неоднократно: «Жданов — какая-то выдающаяся персона. Не знаю, в чем его уникальность, но в нем всегда что-то видели, чего не видели в других».

• Борьбу на выборах имитируют

Весной 2016 года пять сотрудников ФБК баллотировались на муниципальных выборах в Барвихе. Серуканов был одним из кандидатов. Эти выборы были первым тестом для нового главы ЦИК Эллы Памфиловой, и предвыборная кампания проходила скандально из-за досрочного голосования и «резиновых домов».

Было понятно, что единороссы на досрочке набили нужный результат, вспоминает Серуканов, поэтому 19 апреля кандидаты ФБК с выборов снялись. А 20 апреля выборы в Барвихе отменили. «Навальный прыгал как ребенок и говорил, что мы добились своего, показав, что это не выборы. Задним умом я понял, что цель набирать проценты и не стояла, а хотели гнать контент. Тогда снаряд попал в нужную воронку», — говорит Серуканов.

• Задержанным на акциях не помогают

Серуканов говорит, что «кризис лояльности» у него начался после антикоррупционной акции 26 марта 2017 года. Навальный тогда сказал про 10 тысяч евро, которые в случае задержания можно будет отсудить у России в ЕСПЧ. «Все очень переживали, что 26 марта никто не придет, а кампанию нужно было начинать бравурно. Как в феврале 17-го, что-то такое витало в воздухе, что-то накопилось. Навальный — очень грамотный стратег, по политическому чутью он человек с другой планеты — решил подстраховаться обещаниями компенсации», — говорит Серуканов.

Школьники, уверен бывший замглавы штаба, едва ли понимали, какие могут быть проблемы и получат ли они эти 10 тысяч. «Их же позвал крутой Навальный, который делает отличные видео и на которого они хотят быть похожими.

По его словам, Жданов работу по помощи задержанным провалил. «Человек, который идет первый раз на митинг, подросток, не понимает, как себя вести в ОВД. То, как была выстроена работа по защите людей, было очень печально. Тогда все на себе вытянули неимоверно крутые чуваки из «ОВД-Инфо», — говорит Серуканов. — Меня бомбануло, что Жданов на тренинге говорил, что максимум, что может случиться в ОВД, — это потеря нескольких часов времени. Понятно, что явка — это суперважно, но если ты кандидат в президенты, нужно вести себя более порядочно».

Нарвская, работавшая в штабе, говорит: «Риски осознавали все. И «своих» старались беречь, чего не скажешь о сторонниках, которых нужно было гнать туда, где нам самим небезопасно».

Всего, по итогам акций 26 марта и 12 июня, было задержано более тысячи человек, некоторые из них получили реальные тюремные сроки. Серуканов уверен, что Навальный не знает фамилии тех, кого посадили за 26 марта и 12 июня, и утверждает, что в ФБК считают: проблемы задержанных — это в первую очередь их проблемы.

«Ужасно, что Ярмыш и [пресс-секретаря избирательной кампании Руслана] Шаведдинова сажают (на 5 и 8 суток — прим «Новой»), но в их защиту проводят мощную кампанию поддержки, а к остальным нет такого отношения. Почему Навальный совершенно не говорит о Диме Борисове (когда он получил год колонии, Навальный коротко высказался об этом в своей еженедельной передаче, а также собирал деньги для еще одного осужденного Александра Шпакова. — Прим. «Новой»), у которого маму из-за долгов могут на улицу выкинуть?» — спрашивает Серуканов. И тут же сам отвечает на свой вопрос: «Потому что это дурной пример, он будет вызывать у людей страх, и если много говорить о Борисове, то Ваня Иванов в следующий раз не придет. Это мерзко и жестоко».

Следующую антикоррупционную акцию 12 июня московские власти даже хотели согласовать, но накануне акции Навальный вдруг призвалвсех выходить на Тверскую, где проходило другое мероприятие. «На Сахарова, скорее всего, была бы низкая явка, поэтому разработали хитрый маневр — требовали сделать очень крутой экран, что технически сделать было нельзя. Навальный — тонкий психолог и понимал, что [в мэрии] психанут», — рассказывает Серуканов. В итоге мэрия действительно запретила использовать звук и экран. «Навальный еще за неделю предупреждал, что «может психануть и пойти на Тверскую». Так что основной расчет был на Тверскую», — утверждает бывший замглавы московского штаба.

Впрочем, автор фотопроекта «Это Навальный» Евгений Фельдман другого мнения: «За два дня до митинга, 12 июня, я был с Навальным в его агитационной поездке в Пермь и Ижевск. В этой поездке он и его сотрудники все свободное время занимались планированием оформления, содержания и проведения митинга с учетом техники, которую параллельно пытались арендовать».

Если в самом Фонде борьбы с коррупцией и штабе Навального претензии Серуканова комментировать отказались, то бывший начальник юридической службы ФБК Дмитрий Крайнев поговорить согласился. Он уволился (без скандала) еще в декабре 2015 года и открыл собственный бизнес.

— Ни Навальный, ни Волков не рассматривают людей как «мясо», которое бросают в бой. Мне сложно говорить, находясь вовне, какие у ФБК есть возможности оказывать помощь, ведь помочь в течение нескольких дней сотням человек — это физически невозможно при недостатке ресурсов. Не берусь критиковать штаб в этой части, — сказал он.

— А за что-нибудь готовы критиковать? — уточняю я.

— Ни за что не готов критиковать. И это мое искреннее мнение, ведь я не работаю в штабе, деньги не получаю, мозги мне не промывают, да и мыслил я всегда самостоятельно. Я всегда [в ФБК] отстаивал свою точку зрения, я независимый человек.

• Подставляют людей ради пиара

8 и 9 июля 2017 года по всей России проходил агитационный субботник: в 55 городах активисты должны были раздавать листовки и газеты, агитировать прохожих. «Мы говорили Волкову, что если сейчас вывести все ядро волонтеров, то мы просто его погубим, так как ситуация с административными задержаниями была очень накаленная», — вспоминает Серуканов. В итоге по всей России задержали более 120 человек, а московский штаб полиция взяла штурмом заранее — еще 6 июля.

Из штаба было изъято около миллиона экземпляров агитационных материалов, которые Волков, по словам Серуканова, завез туда прямо перед субботником, хотя раньше он никогда так не делал. «Это сверхопасно, ведь это публичное место, да и мы обычно раздавали за месяц 20 тысяч штук.

Он уверен, что все это было сделано Волковым нарочно, чтобы «оживить кампанию».

Ночевавший в штабе сотрудник Александр Туровский избит и оштрафован судом. «А через неделю после субботника опубликовал пост, в котором раскритиковал Навального за то, что в штабе про него забыли. Предвестник Серуканова раздал множество интервью, в которых говорил, что такие, как он, для Навального «пехота, ресурс, который можно пустить в расход ради политической борьбы».

— Я могу понять его порыв, хотя странно, [что он продолжил яростно критиковать Навального]. Человек оказался в сложной ситуации, видимо, его кто-то использует.

— Вы его поддержали тогда?

— Я его тогда не поддержал, потому что боялся потерять работу, — отвечает Серуканов.

• Про число подписей врут

Еще в апреле 2017 года Навальный заявил, что собрал даже больше 300 тысяч подписей, необходимых для регистрации. Осенью стартовал этап верификации — 24 декабря Навальный озвучил цифру в 100 тысяч верифицированных подписей.

Провал верификации подтверждает и Нарвская, а Серуканов критикует и саму технологию: «Мы думали, что когда человек придет второй раз, уже ставить подпись, то ему выпадет подписной лист уже с его данными. Но выяснилось, что операционисту все равно пришлось бы заново все вводить», — говорит Серуканов.

Серуканов утверждает, что это неправда. «Даже в Москве на начало декабря было 13 тысяч верифицированных подписей. С регионами — вообще труба, я цифр не знаю, но там точно ситуация была неудовлетворительная. При этом все понимали, что в Москве нужно собрать где-то 150 тысяч подписей от людей, прописанных во всех регионах. План на тоненького, но давал какие-то хотя бы шансы», — говорит Серуканов.

Бывший глава юрслужбы ФБК Крайнев объясняет, что «верификация — это необязательное юридическое действие, поэтому ее неуспех, о чем рассказывает Серуканов, ничего не значит. «Как юрист он должен это понимать, ведь [критиковать масштабы верификации] это просто глупость», — оценивает слова Серуканова его бывший коллега.

• Сторонников обманывают

«Не понимаю, зачем Алексей стреляет себе в ногу каждый раз, когда говорит, что [у штабов] есть 200 тысяч волонтеров. Это же просто вранье. Это вроде как люди, которые зарегистрировались на сайте, но в Москве в активностях из зарегистрированных 16 тысяч участвовало не больше 1000 человек за весь период, причем все делали это фрагментарно», — говорит он.

«Самое циничное, что пока оставались шансы, что Алексея зарегистрируют, Навальный кричал, что у Путина нет никакой поддержки. А когда кампания завершилась, появилась социология ФБК, где у Путина 80 %. Это же банальная манипуляция с общественным сознанием молодежи. Никто с ней, кроме Навального, не работает, а он говорит с ними на их языке и делает свою маленькую молодежную армию», — говорит Серуканов.

Бывшая сотрудница Серуканова Нарвская признает, что изнутри «в кампании все не так радужно, как было заявлено». «Нет людей, нет активности, интерес и вера сторонников потеряны. Но нельзя же обнародовать провальные итоги, признаваться, что не получилось. Так все в политике, наверное, и устроено», — говорит она.

• Разводят бюрократию

К началу сентября, рассказывает Серуканов, стало понятно, что уличная агитация — это опасно, поэтому решили переходить на агитацию от двери к двери (ОДД). По его словам, ходить по квартирам непросто, и волонтерам нужна хоть какая-то мотивация.

«Мы написали скрипт, адаптировали процесс под российские реалии, и Алексей должен был снять ролик про ОДД, но он так и не вышел», — жалуется Серуканов.

Он утверждает, что если ФБК «работает как часы» и «делает все замечательно», то «ведущие менеджеры кампании, если бы выпали с пятого этажа, то до земли летели бы неделю». «Это какая-то мимикрия под путинскую бюрократию. Уже недостаточно быть юристом или выстраивать наблюдение. Надо быть главой юридической службы или департамента по организации наблюдения. Чтобы получить печать на бумажку или что-то продвинуть, нужно было пройти 7 кругов ада», — говорит Серуканов.

Так, по словам Серуканова, было и во время выборной кампании в Костроме в 2015 году, где список Навального и Касьянова набрал чуть больше 2 %.

Он утверждает, что полезный сервис по автонаклейкам не получил должной поддержки, а программа Навального вышла совсем не такой, как обещали.

«Волков говорил, что программа будет в конце августа, но потом сказал, что мы делаем настолько крутую программу, что надо чуть-чуть подождать. В итоге она вышла в декабре и ничем не отличается от программы ЛДПР или КПРФ, разве что адовым популизмом про зарплату в 25 тысяч. Не может человек идти управлять такой большой страной, как Россия, на базе двух принципов — не врать и не воровать», — говорит Серуканов.

• Избирательную кампанию слили

— До октября многим казалось, что сейчас выйдет фильм про Путина, и будет уже не 25 миллионов просмотров, как у «Он вам не Димон», а вообще сдвиг сознания, — говорит Серуканов.

— А Навальный обещал фильм?

— Нет, но все его ждали. Мы и волонтеры — все думали, что это будет логично, что к декабрю будет взрыв, что мы должны заставлять Алексея регистрировать [кандидатом], и для этого должен быть политический оргазм, а потом какой-то адовый экспромт на улицах.

Однако фильм про Путина не вышел, и в декабре, по словам Серуканова, кончились региональные митинги, «все свелось к вялой агитации, кампания все больше сдыхала». «Основной критический просчет Волкова, что мы не наращивали массу к декабрю, а, наоборот, с мая ее растрачивали, и к декабрю пороха в пороховницах не осталось. У каждого волонтера по две административки, они уставшие, и они не звезды, понимают, что у Навального и людей вокруг все более-менее прокатывает, а их могут просто посадить», — считает он.

Акцию 28 января Серуканов называет «невразумительной». «По бойкоту лезут мысли. Максим Кац говорит, что чем больше бойкотирующих, тем больше процент у Путина. К тому же людям, которых мы так долго агитировали проявлять активность, говорят: «Чувак, не надо никуда ходить. Все решено, и от твоего голоса ничего не зависит», — говорит Серуканов.

Крайнев возражает: «Мне нравилось, как развивалась кампания. Из ситуации, в которой Навального вытесняют из политического поля, ФБК и штаб кампании сделали все, чтобы политическим оппонентам было как минимум неуютно. Они молодцы».

• Организовали секту

Еще в октябре Серуканов писал про кампанию Навального, что она «настоящая» и «единственная в своем роде».

От сотрудников «постоянно требовали писать твиты, что кампания Навального — самая лучшая».

«У нас был культ твиттера, — подтверждает Нарвская. — Федеральный штаб во главе с Навальным должен видеть, как мы работаем, поэтому нужно фотографировать каждый шаг. Волонтер, который вышел на агитацию, но не прислал фотографии, — плохой волонтер. В итоге человек, который в штаб приходит с горящими глазами и идеей, становится рабочей силой. И все эти оды сторонникам оказываются ложью. Потому что человека за безвозмездно проделанную работу не благодарят, если нет картинки и постов в твиттер. И этот человек, разочаровавшись в лицемерии, уходит».

«Бывают такие моменты, когда ты понимаешь, что заигрался и превратился в пресловутого сектанта, — размышляет Серуканов. — Самая большая проблема таких людей, как я, что начинаешь думать, что это твое, что ты делаешь это сам для себя. А ведь это не так совершенно. Но там либо ты играешь по правилам, либо тебя выкидывают. Если ты позволяешь себе сомневаться или высказывать свое мнение, то ты попадаешь в список не то что неблагонадежных, а тех, с кем не будут иметь нормальные отношения и выстраивать рабочие процессы».

Бывший начальник Серуканова Крайнев отказывается называть ФБК сектой: «Я никогда такого не ощущал. И не сказал бы, что с Навальным нельзя ничего обсудить. Иногда он был с чем-то не согласен, но доверялся моим суждениям. И делегирование у него есть».

• С властью договариваются

Серуканов пришел к Навальному как юрист еще во время выборов мэра Москвы в 2013 году (Навальный провел тогда очень яркую кампанию, неожиданно для многих набрав больше 27 % голосов и едва не выйдя во второй тур). «В мэрской кампании все было бархатно и розово, везде был зеленый свет, нас совершенно не трогали, и денег было до хрена. Потом стал смущать контраст с тем, что было после», — вспоминает Серуканов.

Необходимые для участия в выборах подписи муниципальных депутатов Навальному тогда обеспечила «Единая Россия», а на митинге после выборов Навальный сказал, что «жаба на трубе трясется и боится», но к борьбе на улицах не призвал.

— У многих раскрылись крылья, все думали, что это начало большого пути, но все потом просрали, — говорит Серуканов.

— Некоторые полагают, что у Навального были договоренности с властью.

— Он говорил, что [нас в кампанию] пустили как мальчиков для битья, думая, что мы наберем 1–2 %. Но можно допустить, что договоренность была — во всяком случае, власти выгоден [нынешний] бойкот. И, вообще, Навальный выполняет роль единственного и главного оппозиционера, который абсолютно предсказуем. Странно, что не запрещали митинги в регионах, а еще страннее, что и донат (добровольные пожертвования через электронные сервисы – ред.) не мешали получать. Они ведь могли давно закошмарить Навального.

• Темнят с финансированием

ФБК регулярно рассылает электронные письма с просьбой пожертвовать денег на свою деятельность. После выхода в январе фильма про Настю Рыбку и ареста директора ФБК Романа Рубанова подписчики получили такой текст: «Мы даже без директора продолжим разоблачать жуликов, но без финансовой помощи это невозможно. Поддержите нас любой суммой, и результаты не заставят себя ждать». «Когда происходит какой-то катаклизм, донат всегда растет», — говорит Серуканов.

Он рассказывает, что как замглавы штаба получал 80 тысяч рублей, а рядовые сотрудники работали по 10 часов в сутки 6 дней в неделю за 30 тысяч рублей. «Система очень непрозрачная, и то, как Волков отчитывается, это реально филькина грамота, полная фигня. Сколько получает Волков, почему он этого не говорит? Никто не знает. Я не верю, что есть какое-то воровство, но они же сами выступают за 20-ю статью конвенции ООН, почему не начать прозрачность с себя, ведь из этого рождаются слухи», — говорит Серуканов.

— А куда тогда уходят деньги?

— Много, наверное, уходило на региональные встречи, но почему формальный отчет делают после того, как люди прислали деньги, а не наоборот, заранее подробно пишут, на что нужны деньги?

Особенно Серуканова беспокоит курс, по которому ФБК обменял биткоины — эту тему в декабре активно раскручивали провластные сайты.

• Забросили «Партию прогресса»

Леонид Волков вместе с другими сторонниками Навального создали партию (тогда она называлась «Народный альянс») еще в декабре 2012 года. После выборов мэра в 2013 году ее возглавил Навальный, и в партии вроде бы закипела жизнь. Но, по словам Серуканова, вместо того чтобы развивать партию, лидер «создал ручной федеральный совет, где сидят 12 друзей Навального, хорошо знакомые ему люди». «Когда были выборы в совет на два освободившихся места, по внутренней почте пришел клич от Навального: «Я вам рекомендую проголосовать за Жданова и Бойко». Это КПСС, а не демократическая структура», — злится Серуканов, который явно хотел сам туда войти.

«Очень много взрослых квалифицированных, состоявшихся людей пришли после выборов мэра в «Партию прогресса», но ей никто не занимался, не было ни финансирования, ни какого-либо внимания, и ресурс 2013 года был профукан», — говорил Серуканов. Он утверждает, что структуры, которые Навальный создает с 2013 года, «должны были бы стать фундаментом для возникновения новых лидеров, но пока гражданское общество мечется в тисках между Путиным и Навальным, у ФБК вообще нет никакого желания создавать гражданские институты и развивать горизонтальную повестку».

Поддерживает бывшего руководителя и Нарвская: «Не стоит забывать, что партия никому не была нужна очень долгое время. Я видела, как неохотно обрабатывались заявки на вступление, а собрания проводились с участием одних только старожилов».

Крайнев, который до конца 2015 года был секретарем центрального совета «Партии прогресса», и тут с Серукановым не согласен: «При мне партию никто не пытался забросить. Да и потом я следил и видел, что юристы соблюдают все сроки обжалования [отмены регистрации партии] по часам, делают все как нужно. Подали жалобу в ЕСПЧ и ждут, когда ЕСПЧ что-то решит». Он говорит, что именно партия стала ядром президентской кампании Навального, которую в регионах ведут партийные активисты.

ЧАСТЬ II. Месть или предательство

Серуканов 8 февраля убеждал меня, что после выборов президента Навальный опять вспомнит про «Партию прогресса», в нее «переведут волонтеров, попытаются ее зарегистрировать, промотают кучу бабла, напишут кучу постов, а людьми и проектами не будут заниматься». «Это замкнутый круг», — переживал Серуканов, но о том, что собирается делать дальше, не обмолвился.

Но уже 22 февраля Серуканов подал документы в Минюст о регистрации «Партии прогресса», в которую переименовалась малоизвестная партия «Гражданская позиция». Партия эта входит в так называемый пул партий политтехнолога Андрея Богданова, который в 2013 году точно так же отобралу Навального предыдущее название партии «Народный альянс».

Николай Ляскин, под началом которого работал в московском штабе Серуканов, от разговора со мной отказался и отправил к пресс-секретарю Навального Кире Ярмыш. «У нас должен был быть съезд 3 марта, и мы об этом объявили еще два месяца назад. Дело не в том, что Серуканов решил вдохнуть жизнь в простаивавшую партию, а в том, что он подло украл узнаваемое название за несколько дней до съезда. Своим сотрудничеством с Богдановым он доказал, что его к нам подослали. Он по-настоящему никогда не был нашим сторонником», — сказала она.

— В такое легко поверить в случае с Туровским, но Серуканов-то работает с вами с 2013 года. Как же он за 4–5 лет себя никак не проявил?

— Туровского волонтером во время выборов в Костроме привел как раз Серуканов. Его мы и правда знали довольно давно, но мне не кажется, что в этом есть какая-то странность. Агентов же внедряют не для того, чтобы они раскрылись через месяц. У нас есть пример — практика советских спецслужб, где люди работали агентами годами, и из них до сих пор раскрыта только малая часть.

— То есть вы исключаете вариант, что он просто постепенно разочаровывался, а потом обиделся на смену главы московского штаба?

— Исключаем. Он еще буквально накануне писал супервосторженные посты. Мало кто вообще так публично выражал энтузиазм, а потом в считанные минуты стал «разочаровавшимся». Ни один настоящий сторонник не мог так круто и безальтернативно поменять взгляды, поэтому мы сразу сказали, что он подослан. После воровства названия у нас сомнений не осталось.

«То, что Навальный сказал про Серуканова сразу, я абсолютно не поддержал. Я знаю Серуканова с кампании 2013 года и думал, что он был на нервах, сорвался. По общению с ним могу сказать, что [засланность] в нем не проявлялась, — говорит Крайнев. — Но то, что произошло дальше, доказывает, что Навальный был прав на 100 %. Так нельзя поступать с товарищами. Это богдановская история, и понятно, откуда уши растут, — администрация, безусловно, в этом участвует». Крайнев говорит, что удалил Серуканова из друзей и при случайной встрече руки ему не подаст.

Нарвская в версию ФБК не верит. «Виталик был предан своему делу, он им жил. Он постоянно говорил, что если мы «не горим», то и смысла в нашей работе нет. У него очень непростой характер, но он не предатель и перебежчик». Сейчас она работает в штабе Ксении Собчак.

Замглавы штаба Навального на мэрских выборах Максим Кац (у него серьезный конфликт с Навальным, который называет его проходимцем) тоже не думает, что Серуканов «засланный». «Он работал с Навальным по убеждениям, потом разобиделся и понял, что там нехорошо все, решил выйти в паблик, его заклевали, и он пошел по кривой дорожке дальше. Когда я с Навальным конфликтовал, ко мне постоянно приходили всякие мутные личности с предложениями — от выступления в федеральном телеке до высокооплачиваемых антинавальновских работ», — говорит он.

«Не считаю это воровством»

После того как Серуканов забрал у Навального название партии, я снова позвонил ему и спросил, зачем он пошел на этот шаг, сразу обесценив все свои предыдущие слова.

— С декабря у меня везде черная метка! Навальный с подельниками сделали все, чтобы у меня не было никакого будущего в независимой оппозиционной среде. Что мне оставалось делать? Я выкинут из жизни, я никто! — ответил Серуканов.

— Ну чем-то другим занялся бы? Бизнесом…

— Бизнесом всегда можно заняться. Но я для этой партии объективно сделал больше, чем Навальный. С 15-го года, когда из нее вышел Крайнев, Навальный не сделал для партии ровным счетом ничего.

Серуканова несет. Он даже сравнивает Навального с Богдановым: «Тот тоже приватизирует партии и не занимается ими. Все региональные отделения «Партии прогресса» были похерены, у партии не было никаких заявлений или проектов. Численность партии падала все время, в московском отделении осталось 40 человек. Она была не нужна никому, от нее осталось только одно название!»

— Которое вы себе и забрали.

— Да, и я не считаю, что это какое-то воровство. Более того, после того, что произошло в декабре, я никаких правовых или моральных обязательств перед Навальным не несу. Как и он передо мной. Поэтому называть предательством мой поступок — это просто кощунство, потому что предали сначала меня!

— Зачем вам одно название? Кому будет нужна ваша партия?

— Он не имеет никакого морального права на это название. Я хочу сделать партию, которая будет заниматься социальной политикой, которая привлечет новых людей, и я буду абсолютно открыт, — отвечает Серуканов, и хорошо слышно, как он взвинчен.

Серуканов говорит, что в России никому зарегистрировать партию все равно не дадут, поэтому лучше попробовать зарегистрировать партию, руководящие органы которой готовы к преобразованиям. Мотивы руководителей партии «Гражданская позиция» Серуканов обсуждать не стал, сказав лишь, что с Богдановым не общался. Тот подтвердил мне, что к новой «Партии прогресса» не имеет никакого отношения: «Я «Гражданскую позицию» консультировал по регистрации и выборам, но с января мне не до того было! Они сами договорились, видимо, с замом Навального».

«Я был тупым пропагандоном»

— Прекрасная Россия будущего? — повторяет Серуканов любимый лозунг Навального. — Но ее таким образом не будет. Будет Путин 2.0. Почему у ФБК нет фильма про Путина? Почему он не разносит силовиков? Много вопросов.

— Вы их раньше задавали? — спрашиваю я его.

— Да постоянно, и все задают. Несмотря на секту, все их задают. Но никто не выносит в публичное пространство. Таким образом мы можем еще 10 лет говорить о Навальном. Это будет бесконечная история, и в этом виноваты такие люди, как я.

— Чем же?

— Я пропагандистом был. Тупым пропагандоном. Я писал тупорылые твиты, чтобы получить ретвит и фолловеров.

Из слов пресс-секретаря Навального Киры Ярмыш ясно, что Серуканов навсегда признан врагом и пересматривать приговор никто не собирается.

— Если вдруг вы завтра уволитесь и начнете критиковать Навального и его кампанию, нужно ли будет и вас считать агентом? — спрашиваю я у нее.

— Если я сегодня публично поддерживаю Навального, а завтра увольняюсь и начинаю критиковать все то, к чему только что призывала, то да, вы можете считать меня агентом. Невозможно объяснить поворот на 180 градусов чем-то еще, кроме как изначальной неискренностью. Для нас эта история исчерпана.