В понедельник, 12 февраля, Мосгорсуд продолжил допрашивать свидетелей обвинения по делу бывшего руководителя главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СК РФ Михаила Максименко. Вместе со своим заместителем Александром Ламоновым и замруководителя главного следственного управления (ГСУ СК) по Москве Денисом Никандровым Максименко был задержан летом 2016 года по обвинению в получении взятки. По версии следствия, они способствовали освобождению из СИЗО Андрея Кочуйкова (Итальянца), помощника криминального авторитета Захария Калашова (Шакро Молодого), задержанного по делу о перестрелке возле кафе «Elements» на Рочдельской улице в Москве, в которой погибли два человека.

Действующий руководитель управления СКР по Москве Александр Дрыманов проходит по делу в качестве свидетеля. Ламонов и Никандров заключили сделку со следствием. Их дело рассматривается в особом порядке. Максименко же свою вину отрицает и считает дело попыткой «дискредитировать руководство СК».

Ранее суд уже допросил бывшего сотрудника столичного управления по борьбе с организованной преступностью (ГУБОП МВД) Евгения Суржикова и сотрудника СК Дениса Богородецкого. Суржиков заявил, что встречался с представителем Шакро Молодого Олегом Шейхмаметовым и получал от него деньги, но отрицал, что они имели какое-либо отношение к коррупционной схеме. Богородецкий, в свою очередь, отказался от дачи показаний, и суд зачитал его показания на следствии. Из них следовало, что координировалась коррупционная схема Ламоновым: он обсуждал возможную переквалификацию обвинения Кочуйкову с Суржиковым и Богородецким, а затем свел Богородецкого с Максименко.

Александр Ламонов в суде заявил, что получение денег от Шейхмаметова организовали они с Богородецким, Максименко участвовал в схеме лишь косвенно. При этом Ламонов отметил, что сотрудникам СК якобы ничего не пришлось делать для освобождения Кочуйкова, потому что дело решили переквалифицировать на статью, не подразумевающую нахождение под стражей. Переданные деньги он счел «благодарностью за занятую позицию».

12 февраля в суде были допрошены трое следователей СК, которые так или иначе были связаны с расследованием перестрелки на Рочдельской. Максименко привели в зал двое приставов. В течение заседания он сидел в «аквариуме» со сложенной вдвое газетой и внимательно слушал показания свидетелей, но сам вопросов не задавал.

Следователь Сергей Синяговский, замруководителя ГСУ СК по Москве, рассказал, что 15 декабря в связи с резонансом дело о перестрелке на Рочдельской было передано в управление по расследованию особо важных дел. Он курировал ход расследования со стороны СК. Однако уже в феврале 2016 года Синяговский подписал распоряжение о передаче дела в подразделение по расследованию преступлений, совершенных сотрудниками правоохранительных органов. По словам замруководителя ГСУ СК по Москве, распоряжение передать дело дал руководитель управления СКР по Москве Александр Дрыманов, с чем оно было связано, свидетель не знал. В другом отделе расследование курировал Денис Никандров.

При этом, в ходе расследования следователь Андрей Супруненко возбудил дело о вымогательстве в дополнение к уже имеющимся делам об убийстве и незаконном хранении оружия. Дело, отмечал Синяговский, было заведено «на основе материалов, предоставленных ФСБ». Ход расследования курировало управление «М».

Свидетель был хорошо знаком с предпринимателем Дмитрием Смычковским (по версии гособвинения, он был посредником при передаче взятки ряду офицеров СК). Познакомился он с ним в период своей работы в Краснодаре, периодически общались, встречались и в ходе расследования перестрелки на Рочдельской, но особого интереса Смычковский к ходу дела не проявлял, подчеркивал следователь Синяговский.

Прокуроров интересовало, получал ли Сениговский какие-либо указания от самого Михаила Максименко, но тот не смог вспомнить.

— А если бы от Максименко поступали какие-нибудь указания, вы имели бы право их игнорировать? — спросил адвокат Максименко Андрей Гривцов.

— Возможно и так, — пожал плечами Сениговский. — Это были обычные рабочие отношения.

Максименко, по словам Сениговского, не давал никому указаний или пожеланий о деле и не способствовал его карьерному продвижению. Служебные проверки в отношении Сениговского или его подчиненных также не проводились.

— А в связи с чем в отношении Кочуйкова и Романова была избрана мера пресечения в виде содержания под стражу, а в отношении Буданцева — домашний арест? — поинтересовался адвокат Александр Вершинин.

— Но это не по нашему делу! — возмутился прокурор Борис Локтионов.

— Ну в нашем деле все переплетено, — возразил судья Олег Музыченко.— Можете отвечать, свидетель.

— Что касается избрания домашнего ареста Буданцеву, мне поступила команда от руководителя Дрыманова Александра Александровича избрать меру пресечения именно такую, — отвечал Синяговский. По его словам, Кочуйков и его подельник Эдуард Романов были заключены под стражу для установления личности — на встрече в Elements они представлялись вымышленными именами.

Адвокаты пытался узнать о том, с какой целью Смычковский приходил к Синяговскому в СК.

— Просто чай попить, — был невозмутим Синяговский. На этом свидетеля отпустили.

Следующим суд допрашивал Андрея Супруненко — бывшего следователя по особо важным делам в ГСУ СК по Москве. С Максименко он лично знаком не был. На следующий день после инцидента на Рочдельской Супруненко сформировал следственную бригаду, с которой и занимался расследованием до февраля 2016 года. Он считает, что перестрелка произошла «из-за конфликта владелицы кафе и ее дизайнера». По словам бывшего следователя, в ходе встречи подельник Кочуйкова — Романов осуществлял «грубые наезды» на владелицу ресторана, позже к конфликту присоединился сам Кочуйков. В ходе расследования было возбуждено дело в отношении неназванных сотрудников правоохранительных органов о превышении должностных полномочий и еще одно дело в отношении Кочуйкова и Романова — о вымогательстве. Давать показания они отказывались.

Изначально, вспомнил также бывший следователь, в деле отсутствовали записи с камер видеонаблюдения, но позже они обнаружились у начальника службы безопасности находившейся поблизости с рестораном «Трехгорной мануфактуры», при этом он уверял, что уже передавал записи полиции.

Супруненко причины изъятия у него дела не знал — в постановлении его начальства говорилось «для равномерного распределения служебной нагрузки». При этом у следственной бригады Супруненко были «все возможности» продолжать следствие. После передачи дела в другой отдел к Супруненко больше не обращались.

После этого адвокат Вершинин попытался узнать, известен ли свидетелю Николай Николаев, который тоже принял участие в перестрелке на Рочдельской (он руководил действиями ЧОП, связанного с Шакро Молодым), но судья прервал адвоката:

— А кто вообще такой Николаев и какое отношение он имеет к делу?

После перепалки с судьей адвокат потребовал внести протокол возражение — «судья нарушает состязательность сторон».

— Ну хорошо, заносите, — вздохнул судья Музыченко.

Последним допросили Сергея Дубровщика, старшего следователя ГСУ СК по Москве. Дело о перестрелке, по словам Дубровщика, передавалось разным следователям в течение февраля-марта 2016 года; Дубровщик консультировал новых следователей по делу о всех известных ему обстоятельствах. При этом он назвал «неоправданным» направление дела в другой отдел.

— А вы в курсе, что Буданцев проходил службу в КГБ СССР? — поинтересовался адвокат Вершинин.

— В копиях материалов дела это есть, ну… — замялся свидетель.

— Тогда в связи с чем вы считаете неоправданным передачу дела в отдел, который расследует дела, связанные со спецсубъектами?

Дубровщик считал, что дело сначала должна была изучить следственная группа, а передача дела только «затруднила ход следствия», но чем именно затруднила, он не смог пояснить.

Следующее заседание — 14 февраля.