Мохаммед Салах — ​воришка с каирского рынка, который рад свистнуть мяч у последнего защитника и бежать с ним под свист и улюлюканье преследующих. Так он сделал в матче против «Арсенала» и несся потом семьдесят метров до самой чужой штрафной. Несчастный обворованный Бельерин так и не нагнал его. А воришка зашвырнул мяч в сетку, за спину вратарю Чеху в танковом шлеме, вознес хвалу Аллаху и радостно показал язык органам защитного правопорядка и инерции в наших мозгах, которая не дает нам поверить в то, что молодой сын египетского крестьянина может быть лучшем нападающим английской премьер-лиги.

Красть мячи, воровать моменты, убегать, смываться, дурачить на флангах, обманывать в центре, морочить головы серьезным людям, играющим в защите, и поражать публику фокусами, чудесами и волшебством — ​его фирменный стиль, восходящий к арабским сказкам «Тысячи и одной ночи». Мохаммед Салах, явившийся в сильнейшую футбольную лигу мира из Египта транзитом через Швейцарию и Италию, превращает ее отлаженное высокопрофессиональное хозяйство в фон для своих веселых приключений и волшебных похождений. Что он вытворяет, словами не передать. Как он это делает, спросите лучше у Аладдина или Гарри Гудини.

В матче против «Тоттенхэма» он получил мяч в штрафной и тут же оказался в окружении четырех защитников. Его прихлопнули, заточили. Четыре стража караулили выход из темницы во все стороны света, но жизнелюбивый ловкач с курчавой шевелюрой обманул первого, показал в другую сторону второму, а третий и четвертый тупо остались охранять порученные им двери, в то время когда веселый египтянин уже выбегал в распахнутые им ворота. Выбежал и совершенно хладнокровно перебросил мяч через упавшего ему в ноги вратаря.

Но четыре защитника, караулящие Салаха, не предел. В матче со «Спартаком» вокруг него собрались пятеро, ровно половина команды. Он стремительно ворвался в их скопище, мигнул влево, ушел вправо, махнул рукой, выдернул из воздуха голубя, сдернул скатерть со стола, отчего штабелями посыпались на траву золотые кубки, серебряные рюмки, чашки из мейсенского фарфора, а также Ещенко с Кутеповым — ​и, в три секунды заморочив финтами и фокусами пять человек, забил гол с трех метров.

Рецепт его игры прост, но следовать такому рецепту невероятно трудно и почти невозможно: быстро, еще быстрее, совсем быстро, очень быстро. Салах быстр так, что за ним трудно не только бегать, но и следить глазами. Смотришь за игрой, все размеренно и чинно, вдруг мяч летит дугой на пятьдесят метров, а там почему-то оказывается Салах. Откуда он там взялся? Или в штрафной толпа народа, толкотня и хаос, и вдруг из массы пестрых маек, квадратных плеч, суровых лиц выскакивает на непредсказуемый третий рикошет его густая черная шевелюра — ​бац, гол. Да как же он умудрился выскочить в долю секунды из толпы, где держат за майки, хватают за трусы, чуть ли не зубами цепляют загривки? Но он умудряется, и не потому, что сильнее всех, а потому, что хитрее и быстрее.

Мастерство это только часть его игры, другая часть — ​везение. Веселому и доброму Салаху, на свои деньги содержащему в Египте 120 бедных семей, везет так, словно он с детства снабжен сундуком с разными видами везения. Если мяч в игре с «Хоффенхаймом» попадает в штангу, то обязательно отскакивает к Салаху. Если в игре с «Севильей» он бьет в ногу защитника, то рикошетом мяч отправляется не куда-нибудь, а в ворота. И так не раз, не два, а постоянно, как будто Хоттабыч, увидев на футбольном поле земляка, выдергивает волоски из бороды и шепчет заклинания при каждом его действии. А он подхватывает эту волну чудес и провоцирует ее стать выше и нести его дальше: обыграл трех, теперь запутаю финтами и обыграю четырех, пробил с двадцати метров, теперь заряжу идеально поставленным ударом с двадцати пяти, забил в прыжке, теперь забью в падении, принял на ходу мяч плечом, теперь приму бедром… Но это же цирк! И все выходит!

В долю секунды, не сбавляя скорости, не тормозя стремительного легкого бега, Салах в движении принимает мяч на бедро, пролетает так три метра, опускает мяч вниз и через секунду бьет с разворота, идеально выворачивая ногу и попадая подъемом бутсы точно в центр тяжести мяча. Ему нужна секунда, чтобы в штрафной оторваться от защитника и идеально пробить в угол, тогда как другим нужно три секунды, чтобы поднять голову и оценить ситуацию. Но то другие. Они не выдерживают скорости бега, взгляда, мысли и исполнения сына Египта Салаха.

Бородатый невысокий Салах выглядит странным и не вполне футбольным персонажем в мире идеальных атлетов, у которых грудные клетки размером с винный мех и стальные дольки мускулов брюшного пресса. А он такой себе кривенький, низенький, обычный мужичонка, которого можно встретить в каирском автобусе или в универмаге в Александрии. Кажется даже, что красная майка «Ливерпуля» с номером 11 скрывает его брюшко. Наверное, втайне от тренеров Салах ест рахат-лукум и закусывает его халвой. Какой-нибудь старорежимный тренер послал бы его в качалку и заставил нарастить мышечную массу, но умница Юрген Клопп не вгоняет фигуру своего скоростного чудо-забивалы в формы стандарта. И правильно, веселый обманщик и легконогий фокусник с Востока — ​вне стандарта.

Даже в «Ливерпуле», где все со страшной силой носятся по проложенным Юргеном Клоппом сложным атакующим траекториям, Салах выделяется тем, что бежит легче и быстрее всех. Он несется во все лопатки, мелко и часто работая ногами, и опережает гигантов защиты, которые пыхтят за ним, как паровозы. А он, схватив мяч, весело убегает от них. Футбол Салаха — ​это футбол счастливого человека, которому ни тренер, ни партнеры не мешают быть счастливым. И поэтому на девяностой минуте он бежит так же радостно, как на первой.

За счастье следует благодарить небо и Аллаха. Мохаммед Салах делает это всегда, в каждой игре. Забив, он обращает взгляд вверх и показывает туда двумя пальцами. Там, наверху, на горячем южном небосводе, раскинувшемся над маленькой деревушкой Нагриг, где он мальчиком играл в футбол мячом, склеенным из старых носков, есть кто-то, кто медленно кивает седой благообразной головой, видя, как быстро мелькают его пятки.