Агентство по страхованию вкладов (АСВ) через суд требует клиентов вернуть деньги, снятые ими со своих счетов накануне отзыва лицензии у ряда банков из Татарстана. Около 500 исков такого типа были направлены, в частности, бывшим вкладчикам Татфондбанка, действия АСВ коснулись и клиентов других финансовых организаций. Иск может быть подан вне зависимости от того, насколько добросовестными были действия вкладчиков, то есть знали ли они о скором отзыве лицензии, или просто распоряжались своими собственными деньгами на свое усмотрение. АСВ обосновывает свои действия тем, что были отмечены случаи «предпочтительного удовлетворения требований отдельных кредиторов в ущерб другим».

После скандала в прессе глава АСВ Юрий Исаев сообщил, что около половины исков могут быть отозваны, но только в том случае, если клиент забрал вклад с истекшим сроком, а не с действующего депозита с потерей процентов — с точки зрения АСВ именно такое поведение является подозрительным. Чтобы получить повестку в суд, достаточно было лишь досрочно снять свой вклад из банка, находившегося в зоне риска.

После возвращения денег по иску АСВ пострадавшим клиентам в соответствии с законом выплатят до 1,4 млн рублей, при этом возврат части вклада сверх этой суммы не гарантирован. Если средств для возврата денег у клиента нет, ему самому может грозить банкротство.

Ситуация вокруг Татфондбанка стала источником серьезной социальной напряженности. Несколько дней назад в Казани на митинге обманутых вкладчиков были задержаны 40 человек. Среди бывших вкладчиков Татфондбанка и других разорившихся банков популярно полуконспирологическое мнение о том, что иски АСВ к физическим и юридическим лицам, снявшим деньги накануне банкротства, всего лишь отвлекающий маневр. А подлинная проблема состоит в том, что финансовые власти и правоохранительные органы не предъявляют претензии к крупным игрокам, которые вывели свои активы из банков и остались при этом в тени.

«Новая» публикует истории людей, которые спасли свои деньги из тонущих банков, но теперь столкнулись с претензиями со стороны АСВ.

Иван, сын бывшего вкладчика Татфондбанка, Санкт-Петербург:

— Моему отцу Евгению (имена изменены по просьбе героев —Ред.) в этом году исполнится 80 лет. В 2016 году он открыл вклад в Санкт-Петербургском филиале Татфондбанка в размере 1,8 млн рублей — это были все его сбережения, все, что заработал за жизнь. В то время Татфондбанк предлагал привлекательные ставки по вкладам и вел активную рекламную кампанию. Перед открытием вклада мой папа посоветовался со мной. Я знал, что 50% банка принадлежит правительству Татарстана. Также ЦБ доверил этому банку санацию банка «Советский». В связи с этим не было оснований не доверять почти государственному банку.

2 декабря 2016 года папа пришел в банк, как делал это многократно, для того чтобы получить наличными часть суммы (200 тысяч рублей) с вклада, в связи с жизненной необходимостью. 300 тысяч он перевел на вклад, который был открыт у его супруги (моей мамы) в этом же банке. Сумма в размере 1,4 млн рублей была сразу же внесена на новый депозит в этом же банке. Операции были абсолютно рядовые. Филиал банка функционировал в обычном режиме. Никаких ограничений на операции, на снятие наличных не было. Когда стало известно о крахе Татфондбанка, папа с мамой обратились за страховым возмещением, которое им было выплачено.

7 января 2018 года папа получил определение из арбитражного суда города Казани, о том, что он является ответчиком. Истец — ПАО «Татфондбанк» (конкурсный управляющий АСВ) — требует оспорить сделку по закрытию вклада 2 декабря 2016 года.

Там было написано, что суд был назначен на 12.01.2018, то есть через 5 дней после получения письма. Причем в определении было написано, что в дальнейшем он не будет получать информацию по почте, а должен самостоятельно узнавать о времени и месте следующих заседаний или отдельных процессуальных действиях, используя сеть интернет.

Я пробовал это сделать самостоятельно и ответственно заявляю, что найти информацию на сайте арбитражного суда Казани — невозможно, так как процесс идет в рамках одного огромного дела о банкротстве Татфондбанка. И для того чтобы найти информацию о предстоящем судебном заседании, необходимо просмотреть тысячи страниц в формате pdf.

Таким образом, в силу географической удаленности, достаточно преклонного возраста, абсолютной информационной недоступности, отсутствия средств на квалифицированную юридическую помощь человек не может себя защитить от этого, абсолютно репрессивного механизма.

Основные доводы АСВ о том, что вкладчики, переоформившие вклады или совершившие какие-либо расходные операции, были заранее осведомлены о рисках, не соответствуют действительности. Еще раз обращу внимание, что в петербургском филиале Татфондбанка никаких ограничений на операции не было. Банк обязан по требованию вкладчика выдать его средства в соответствии с заключенным договором. Обычный вкладчик не может знать о каких-либо проблемах в банке раньше, чем об этом напишут СМИ. Первая публикация в «Коммерсанте» о проблемах в Татфондбанке была 7 декабря 2016 года.

И это абсолютно естественно, что после таких публикаций вкладчики ринутся за своими деньгами. А папе даже не было известно и об этой публикации, иначе он бы попытался забрать и мамины и свои деньги. Судебное заседание по делу моего папы было перенесено на 13 февраля 2017 г.

Альберт, бывший вкладчик Интехбанка, Казань:

— У меня был вклад в пределе страховой суммы, в октябре 2016-го подошел срок его окончания. Я приехал в банк решать судьбу вклада: либо закрывать, либо продлевать. Работники банка сразу предложили новый продукт «Сберегательный сертификат», у него процентная ставка была чуть выше, чем у вкладов, но он не застрахован АСВ (об этом я узнал позже). В то время у меня еще имелись деньги, которые мне собрали родители для лечения моей старшей дочери. У нее в мае 2016 года обнаружилась онкология, удалили селезенку, провели 6 курсов химиотерапии, 2 курса лучевой терапии. Это довольно продолжительный процесс — где-то полтора-два года. На другой день после покупки первого сертификата я купил еще один на эти деньги, потому что боялся хранить большие суммы дома.

12 декабря я обналичил оба сертификата и увез деньги из банка, не подозревая о том, что у Интехбанка какие-то проблемы. Мы ведь с семьей думали только о том, что дочку придется отправлять на лечение. Денег свободных не было, почти все ушло на нее, вот и снял большую сумму в банке. И родителям как раз в тот момент нужны стали деньги. Отцу и теще нужно было провести операции. Я забрал деньги из банка, потеряв проценты, о которых в то время вообще не думал.

Прошел год. В двадцатых числах декабря 2017 года приходит иск из АСВ с требованием взыскать у меня все эти деньги. Я был шокирован. Денег этих у меня уже давно нет. Они все ушли на лечение, на реабилитацию дочки. В иске написали, что картотека платежей была заведена 14 декабря, а я снимал 12-го (соответственно, заявку на снятие наличных сделал за день-два до этого), а тогда не было никаких очередей и деньги давали всем. В АСВ утверждают, что банк должен был завести картотеку 12-го числа, а моя-то вина в чем? Я про картотеку сейчас только узнал, когда начал следить за делом в интернете. Заявление в арбитражном суде два раза оставили без движения, потому что АСВ недоплатило госпошлину. После 9 февраля суд объявит новый день для заседания. Я не знаю, что будет. Вся семья переживает и волнуется, болеть уже начали из-за давления и стресса.

Сария Романова, бывшая вкладчица Татфондбанка, Казань:

— 30 ноября 2016 года я сняла миллион рублей. В этот же день деньги положила обратно в Татфондбанк. Затем 2 декабря мы еще раз сняли деньги, только сумма была поменьше. И через три дня вернули эти деньги обратно. Перед Новым годом, 29 декабря 2017 года, я пошла на почту и получила письмо, где говорилось, что на меня подали иск в суд о возврате 1 миллиона рублей, которые я взяла и вернула в ноябре. Я отнесла отзыв в арбитражный суд. На заседании представитель АСВ и судья переглянулись и ничего не решили, так как я деньги вернула — дела нет. Мне сказали прийти в суд за разъяснением в марте.

Я перенервничала и начала себя плохо чувствовать. Я была очень напугана, ведь на счету я хранила деньги мамы, которой 88 лет. Мама — труженик тыла. Отец — участник Великой Отечественной войны, а деда (коммуниста и революционера) посадили как врага народа, но через пару лет реабилитировали. Несмотря на это, у нас в семье до сих пор считается, что Советский Союз — великая страна, которая не может обмануть народ. Поэтому до моей мамы до сих пор не доходит, что государство могло так с нами поступить. В первое время она говорила, что это я ее обокрала и спрятала где-то деньги. Она их копила для моей сестры, которая с рождения имеет синдром Дауна. Вот если мама, не дай бог, умрет и за сестрой придется мне ухаживать. А у меня пенсия 12 тысяч рублей, а квартплата 6 тысяч рублей.

По оценкам юристов, мое дело, скорее всего, закроют, потому что у них нет ничего против меня. Посмотрим, что будет в марте в «разъяснении». Меня больше волнует уже то, что среди вкладчиков есть люди, которые намеренно снимали большие суммы в декабре, по несколько миллионов рублей за раз, а их никто не судит, потому что они «блатные». А что если среди исков, которые хотят отозвать, будут эти «блатные»?

— Если банк попал в трудное положение и не в состоянии расплатиться со всеми своими кредиторами, он не имеет права платить лишь некоторым из них. И так остальным не хватит денег на стопроцентные выплаты, а если кому-то заплатить полностью, то остальным достанется еще меньше. И не важно, знает ли получивший деньги вкладчик, что ему заплатили за счет других, или нет. Так написано в законе, и с точки зрения тех, кто помнит о том, что у палки всегда два конца, это справедливый закон.

Беда в том, что законодатель сказал справедливое «А», но забыл сказать «Б». «Б» должно было бы определить, кто отвечает за нарушение справедливого «А». И наказывать надо только виноватого. Совершить незаконные выплаты мог только сотрудник банка. Он — активная сторона и, следовательно, должен понести ответственность.

Анастасия Куц — специально для «Новой»