РепортажиОбщество

Как на войне

Седьмой год жильцы дома в Петрозаводске борются с торговой пристройкой «Невский пассаж». Почему ветераны ВОВ объявляют голодовку и угрожают себя сжечь

Как на войне
Пристройка «Невский пассаж». Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»
Седьмой год жильцы петрозаводской пятиэтажки борются с торговой пристройкой «Невский пассаж». Судебные приставы с 2014 года не могут заставить должника исполнить судебное решение, ветераны Великой Отечественной войны сдают медали, региональные чиновники, прокуратура и приставы, к которым они взывают, за четыре года не продвинулись ни на шаг к сносу пристройки. Корреспондент «Новой газеты» разобрался, почему ветераны Великой отечественной войны объявляют голодовку и хотят себя сжечь, а их проблему готов решить только человек, которого в Карелии называют последним политическим узником.

Ветеран Великой отечественной войны Николай Бакинов живет в скромной однокомнатной квартире. В прихожей календарь — зачеркнуто 11 месяцев.

Николай Бакинов. Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»
Николай Бакинов. Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»

— Месяц прошел — зачеркиваю. Вот, последний месяц остался, — говорит Николай Бакинов, и это звучит зловеще. — Теперь бы Новый год встретить без этой пристройки, пока я еще живой.

Тусклый желтый свет. Желтые, выкрашенные краской стены, дешевый телевизор, старая советская мебель, покрывало с вышитым пожелтевшим тигром на стене. Треугольное, как нос у корабля, окно, а под окном — крыша, на крыше — сугробы с маленькими крысиными следами. В противоположном конце комнаты совсем седенькая в бледно-зеленом халате пытается сесть на кровать жена Ольга Бакинова. Рядом с кроватью ходунки. Стол с лекарствами.

Николай и Ольга Бакиновы. Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»
Николай и Ольга Бакиновы. Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»

— Это корреспондент! Корреспондент! — кричит Бакинов в ухо жене. — Скажешь что-нибудь об этом обо всем?!

— Чего это я не скажу? Скажу. Они, когда ходят тут все, по крыше-е, о-ой что творится, — сбивчиво объясняет Ольга Васильевна.

Это через их квартиру пытались прорваться на крышу весной 2017 года активисты и жители дома с незаконной торговой пристройкой «Невский пассаж». Пенсионеры хотели сами разобрать пристройку. Как, непонятно, да и узнать не удалось. На пути встали доблестные «чоповцы», на место происшествия приехала полиция — сообщить, что пристройку самим разбирать нельзя.

После неудавшейся осады «Невский пассаж» выстоял, о воинствующих пенсионерах на время забыли. Николай Бакинов и до, и после выходил с одиночным пикетом, пару лет назад вернул свои ордена и медали карельскому правительству в знак протеста. Его квартира сильно упала в цене из-за истории с пристройкой. От крыши, покрытой битумом, летом идут испарения, неприятный запах, в квартире жарко, утверждает Бакинов. Вместе с женой, которая вряд ли способна что-то решать, 20 декабря он объявил голодовку.

Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»
Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»

— Куда еще обращаться, к богу? Так он не слышит нас. Я так натерпелся за эти семь лет. Не то, что надоело, а накипело вот так, — Бакинов проводит большим крепким пальцем себе вдоль шеи,

— не хочется так говорить, но, если жена помрет, меня здесь больше ничего не держит — сожгу себя у здания правительства.

«Невский пассаж»

Со стороны кажется, что «Невский пассаж» пустует. Из-за черных окон пристройка выглядит заброшенной. Свет только на входе, на двери надпись: «В отделе нижнего белья скидка 30% на бюстгальтеры», — за дверью торговые ряды прилегают к стене дома, противоположная часть пристройки огорожена красно-белой лентой, она пустует.

Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»
Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»

Две недовольные женщины продают женскую одежду. На вопросы отвечать не хотят — история с незаконной пристройкой им надоела, утром приставали борцы с «Невским пассажем».

— Они деньги хотят получить, поэтому не дают нам здесь работать. Смотрите, сколько рабочих мест потеряно, — говорит продавщица и отказывается называть свое имя. — Борются, а за что, сами не знают. Сидим в пальто, потому что здесь холодно без отопления.

— Имя не скажете?

— Половина четвертого.

— Имя, говорю, скажете?

— А-а, имя! — смеется продавщица. — Нет, имя не скажу.

— Ой, вас так интересует наше мнение! — говорит женщина за соседним прилавком. — Я в этом районе живу, людям нужен этот магазин — нет больше никаких магазинов, позакрывали все, сделали торговые комплексы, а кто туда поедет? Пенсионеры? «Парус» закрыли, все сюда ходят. Проходимость меньше стала, пока шумиха эта идет, люди думают, что закрыт магазин.

Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»
Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»

По идее, торговли под крышей пристройки не должно быть. Владельцы пристройки бизнесмены Цмугуновы, которые любят козырять удобным российским законодательством, так и говорят — торговля идет под крышей дома, и это почти что правда.

В магазине, в основном, женский ассортимент — исторически. Женский магазин был здесь лет 35, только без пристройки. «Невский пассаж» построили в 2010 году. Некоторые жильцы утверждают, что в протоколе собраний, на которых разрешили строительство, были и мертвые души, и поддельные подписи, но этого уже не узнать. Петрозаводский городской суд в 2013 году постановил снести пристройку. Решение закрепил суд Верховный в 2014 году. С тех пор приставы не могут заставить владельцев «Невского пассажа», бизнесменов Цмугуновых, снести пристройку. А люди продолжают ходить сюда за покупками.

— По пути с работы я постоянно сюда захожу, — говорит Анна. — Думаю, что уже не стоит ломать, раз уж построили. Наверное, надо было на ранних этапах бить тревогу, а сейчас не понятно, зачем ломать, да еще и тратить на это деньги?

— Раньше здесь все было. Детские, школьные принадлежности, книги, а теперь чтобы что-то купить, надо в город ехать, — говорит Любовь, жительница соседнего с «Невским пассажем» дома.

— Почему эти площади не используются разумно? Из-за нескольких магазинчиков все держится? Раньше тут был подвал, а теперь, смотрите, пустые площади, — говорит петрозаводчанка Ирина Жигалова. — Надо было договариваться этим Цмугуновым с жильцами, когда начали строить. Можно было сделать на крыше зимний сад, оранжерею, это не такие большие затраты. Остеклили бы, поставили растения. Скамеечки людям. А теперь вроде и сносить это не рационально, и неплохо выглядит с улицы. Но и людей можно понять — смотрели на улицу, а теперь осенью и зимой эти испарения, а перед носом крыша.

Пусть говорят

На следующий день трое борцов — Гошкиев, Бакинов и самый старый среди них, Владимир Дмецов, — вошли в здание Законодательного собрания Карелии. Старый и уже опытный борец с незаконной пристройкой Михаил Гошкиев 20 декабря 2017 года накануне тоже объявил голодовку.

Михаил Гошкиев. Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»
Михаил Гошкиев. Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»

На улице метель, старики тяжело вздыхают, Гошкиев вытирает запотевшие очки. Голодовку держат стойко — в животах урчит, идут решительно на проходную.

— Прописан в Нью-Йорке, гражданин США, — неловко шутит Гошкиев на проходной, забирая паспорт у охранника.

И пенсионеров, и ветеранов, и бизнесменов, а также представителей правительства, прокуратуры, карельской службы судебных приставов, депутатов парламента и журналистов экстренно собрал в маленьком комнате карельский омбудсмен Александр Шарапов. Все переживают за здоровье ветеранов, просят отменить голодовку, подумать о здоровье.

Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»
Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»

Есть еще одна причина, которую никто не называет. Накануне, 20 декабря бывший сенатор, известный карельский бизнесмен и политик Девлетхан Алиханов, ныне считающийся политическим заключенным, которого Петрозаводский городской суд приговорил к шести годам колонии за мошенничество, предложил деньги, чтобы пристройку «Невский пассаж», наконец, разобрали. Деньги немалые, пятнадцать миллионов рублей.

Нетрудно догадаться, что щедрое предложение ощутимо бьет по репутации местного правительства: с проблемой, которую четвертый год не могут решить чиновники, готов разобраться заключенный.

Так что на встрече лица у всех собравшихся озабоченные и серьезные, только у ветеранов решительные и строгие. Омбудсмен своей отстраненностью напоминает ведущего популярных ток-шоу, да и встреча такая же — со взаимными оскорблениями, беспочвенными обвинениями, и безрезультатными попытками что-то выяснить.

Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»
Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»

Главный пристав Карелии, к которому было больше всего вопросов, взял слово первый. Сказал, что делом теперь занимаются в самой Москве. Добавил, что нужно десять миллионов, чтобы разобрать пристройку, для этого нужно найти подрядчика, который сделает проект, а для этого нужно объявить конкурс, а потом найти подрядчика, который разберет пристройку, а для этого нужен еще один аукцион — в общем, дело небыстрое. А тут еще и Алиханов со своими деньгами. И, вообще, он опаздывает — и поспешил ретироваться.

Замглавы Карелии по внутренней политике Владимир Любарский оскорбился в ответ на обвинения Гошкиева, призвал всех найти верное решение — попытка закончилась спором и демонстративным уходом слишком занятого, чтобы тратить на это время, представителя карельского правительства.

Бизнесмен Цмугунов сказал несколько раз, чтобы поняли даже те, кто не понял: «Деньги вообще не проблема!» — это сказал Андрей Цмугунов, который после заседания нехотя признался, что взял инвестиционный кредит на строительство пристройки и до сих пор его отдает, плюс платит штрафы, которые ежемесячно выписывают ему судебные приставы — штрафы небольшие, по закону от 1 до 2,5 тысяч рублей. Сумму кредита пришлось тащить из Цмугунова щипцами.

— Инвестиционный кредит был взят, соответственно, были вложены банковские инвестиции, а не какие-то личные средства, — сказал Цмугунов. — Была кредитная линия 70 миллионов.

Лидер борцов с пристройкой Михаил Гошкиев больше по-стариковски обвинял — одних в обмане, других в коррупции, прокуратуру и судебных приставов в бездействии. К концу встречи показалось, что бизнесмены правы, а Гошкиев просто упертый старик.

И действительно, ведь есть проект реконструкции, который оплатил Цмугунов, на столе лежат красивые картинки. Есть и другой вариант — представитель общественной палаты Карелии юрист Елена Пальцева предложила решить вопрос без судебных приставов — физическому лицу даже аукцион не надо проводить. Бери, да делай. Но ветераны, как один, требуют вернуть дом к первоначальному виду.

Цмугунов считает, что за Гошкиевым кто-то стоит, намекает на политизированность и, наконец, словно туз из рукава достает вопрос:

— Но вы ведь тоже у меня миллион долларов просили, чтобы так все осталось, — косится он в сторону Гошкиева.

Наконец, 88-летний Дмецов с орденом Ленина на лацкане наклоняется к ветерану Великой Отечественной войны Николаю Бакинову:

— Эта встреча пустая. Пустая, чувствуешь? — шепчет он.

Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»
Фото: Сергей Маркелов / «Новая газета»

Маленький, коренастый Бакинов кивает. В крепком кулаке он крепко сжимает газету, на бледной коже голубым вырисовываются вены и татуировка «Коля» на запястье. Бакинов внимательно слушает, кажется, мало что понимает, а именно чувствует, потому изредка выкрикивает: «Решение суда надо исполнять!» — и точка.

Решения суда

Цмугунов уверен, что не приставы, не уполномоченный, а должник и взыскатель должны договориться по проекту реконструкции пристройки и поставить «правовую точку». Он готов, а Гошкиев, якобы, договариваться не хочет.

— Еще раз повторяю, — говорит после встречи бизнесмен Андрей Цмугунов, — ему [Гошкиеву] посылали документы в 2016 году, в 2017 году, он не получает и не реагирует. Он и на совещании озвучивал: «Я не буду ничего делать», — тем самым это развязывает ему руки, — продолжает Цмугунов, — по факту исполнения он сможет сказать, что не то сделали. И опять появятся риски, голодовки и прочее.

Заверение Гошкиева под проектом реконструкции нужно бизнесменам — Гошкиев, возможно, это понимает, но объяснить не может. Или не хочет. Есть версия, что потом по этому проекту можно наворотить самостоятельную, не относящуюся к дому пристройку, или начать торговлю в подвале. На вопрос о торговле в подвале Цмугунов не отвечает, а точнее отвечает уклончиво — надо дождаться решений, проектов и чего-то там еще.

Адвокат Анна Уханова говорит, что Михаил Гошкиев и не должен одобрять проект. Тогда его должна одобрить и другая жительница дома с пристройкой, которую она представляет в суде — ее иск объединили с гошкиевским, только теперь их борьба идет параллельно.

— Они считают, что Гошкиев препятствует, а мы такое же препятствие, — говорит Анна. — Наше имя не называют по одной простой причине — мы понимаем, что никакого нашего согласия не требуется и мы быстро их завернем в публичной дискуссии. А им это не надо. С Гошкиевым они умеют бороться, выступать против него, очень красиво его заворачивают. Они действительно нарушили права и могли бы из вежливости, из уважения к возрасту потерпеть его. Я понимаю, что он невыносимо основывается на своих этих тезисах, но он пожилой человек, а они с ним по-хамски. Он просто упертый, считает, что это надо как факт принять и не понимает, почему это как факт не принимают. Его тоже жалко, он старается, переживает, а это нервы.

То, что делает Михаил Андреевич, юрист называет колхозом. Анна Уханова долго и подробно рассказывает по телефону предысторию — о нескольких судебных делах и заседаниях, которых не счесть. Дело первое — постановили снести пристройку. На втором признали, что к первоначальному виду привести ее невозможно и нужно делать реконструкцию. Потом петербургский эксперт сказал, что разобрать пристройку без ущерба для дома невозможно и на третьем судебном заседании результаты его экспертизы аннулировали. Эскиз, которым на встрече с уполномоченным козырял Андрей Цмугунов, и его воплощение признано незаконным, Петрозаводский городской суд вынес решение еще 21 марта 2017 года. А судебные приставы подозрительно долго не могут заставить должника исполнить решение суда и ссылаются то на одни, то на другие причины.

Теперь адвокат и ее доверитель собираются подать в суд еще один иск — о признании незаконным бездействия приставов. Они уверены, что их права нарушены, а объективных причин не исполнять решение суда о сносе пристройки нет.

Молодые и прогрессивные

— Мое мнение, что главная проблема дома не Цмугуновы, а Гошкиев, — отрезал бизнесмен Леонид.

Леонид [имя изменено] — один из петрозаводских предпринимателей, занимается недвижимостью, сделал не меньше 20 проектов для крупных российских сетевиков, опасается последствий для бизнеса и просит не называть его имя. Он уверен, что пристройку никто сносить не будет, главная задача пережить ветеранов, а большинству жильцов противостояние по барабану.

В 2014 году Леонид узнал, что Цмугуновы продают торговые площади под домом с «Невским пассажем», где много лет был магазин, но продают без пристройки — юридически пристройку продать нельзя. Смысл такой, что можно было купить по дешевке торговые площади в проходном месте с обременением в виде пристройки.

— Объект построен хорошо, место хорошее, большое скопление людей, на перекрестке хорошо идет торговля. Мне показалось, что это интересный объект. Но я понимал, что если с жильцами вопрос не решить, то толку от этого не будет, — говорит Леонид.

Предприниматель пошел к Михаилу Гошкиеву. Обрисовал картину ужасного будущего — по своей воле никто эту пристройку не снесет, найдется подрядчик, который возьмет аванс, снесет только половину пристройки и пропадет, в пристройке поселятся крысы и бомжи, а другой подрядчик оставит после себя разрушенные стены и все затянется еще на пять лет. Крысы, кстати, там уже есть — но где их в городе нет, говорит предприниматель. Зачем ждать апокалипсиса?

Затем Леонид обрисовал Гошкиеву перспективы. Сохранив пристройку, разницу в цене в размере 20 миллионов рублей можно вложить в дом — поменять вообще все окна в доме, коммуникации и стояки, отремонтировать подъезды, забабахать лучшую в городе дворовую территорию, и все через запятую. А вонючий битум на крыше заменить на безопасный и светоотражающий камень. Оранжерею нельзя, так как засорятся сливы. Зато можно, при желании, поставить горшки с цветами, что уж там.

Леонид приходил трижды. В последний раз Гошкиев дал понять, что пристройку надо только снести, а общение на этом закончено.

— Гошкиев - бывший судья и прокурор. У него глаза горят, — говорит Леонид. — Он живет войной, о благополучии жильцов не думает, ему просто надо воевать, и он все это тащит на себе. Ветераны войны старые, им тяжело принимать решения, разбираться в юридических сторонах.

Леонид признался, что людей, вообще-то, не любит. Предпринимателей, то есть себя, наоборот, считает благом для города и его внешнего облика. Хотя с Цмугуновыми, признается, многие работать не любят. Когда же ситуацию с «Невским пассажем» возьмут в свои руки «молодые и прогрессивные» жильцы дома, они договорятся. А не молодой и не прогрессивный Гошкиев не отступит.

Не молодой и не прогрессивный…

…Гошкиев признался, что про миллион долларов отчасти правда. Это он в Верховном суде представителю Цмугуновых в шутку ответил на ехидный вопрос: «Если кинете сейчас нам всем по миллиону, потом подумаем», — и можно догадаться, на какой.

У Михаила Гошкиева просторная квартира, большая прихожая и кухня. В соседней маленькой комнате стоит портрет сына с черной лентой в углу. Рядом, на подоконнике, стопки бумаг — окно выходит на крышу «Невского пассажа», на синие сумеречные сугробы на ней.

На кухне за чашкой растворимого кофе Гошкиев рассказывает, как из-за его упертости изменяли даже решения Верховного суда — один вор хотел избежать наказания, но бывший прокурор задолбал письмами. За всю судейскую практику он вынес только пять оправдательных приговоров. Глава Карелии Артур Парфенчиков, в котором Гошкиев видит причину многих бед, получал высшее образование там же, где учился Михаил Андреевич — в СПбГУ, где учился, например, Дмитрий Медведев. А в 1986 году будущий главный судебный пристав России проходил у Гошкиева практику в районной прокуратуре.

Гошкиев отвечает на вопросы охотно, кажется, даже старается найти в своем прошлом что-то, что может его хоть немного скомпрометировать — когда Парфенчиков проходил практику, Гошкиев попросил всех студентов самим себе написать характеристику, а он только подправил. И все написали — ребята были хорошие, а никаких личных мотивов у него нет.

Михаил Андреевич всю жизнь работал районным прокурором, в конце 80-х получил должность судьи, в 1998 году ушел на пенсию, а в конце 90-х избирался депутатом Законодательного собрания. По иронии судьбы поддерживал перестройку и говорит, что в советское время его противостояние было бы невозможно.

— Ради бога, пусть Цмугунов идет. Я завтра же извинюсь перед ним, даже публично, что человек обещал и сделал. Но он не де-ла-ет это-го, — по слогам разъясняет Гошкиев. — Он просто в очередной раз… И не нужно со мной никакого согласования проекта, это он лапшу вешает на уши. Я еще раз говорю: «Пусть все делают по закону». Пусть служба судебных приставов, только уже не Карелии, а Российской Федерации заключает договор о перечислении денег с Алихановым, — настаивает Гошкиев.

Идея сама по себе абсурдная, но, видимо, абсурдность эта не укладывается в голове старого законника. Вечером 21 декабря по телефону бывший прокурор отвечает уже эмоционально, нервничает, просит прощения, что нервничает и настаивает, что действовать нужно только по закону, никто из пенсионеров не сможет нанимать подрядчиков и руководить сносом пристройки, а о том, что нет проблемы в деньгах, Гошкиев услышал от Цмугунова впервые.

Недавно из Европейского суда по правам человека вернулось заявление с отказом — пропустили сроки подачи. Напоследок — самый наболевший вопрос:

— Зачем вам на старости лет все это?

— А для вас порядочность, принципиальность и законность должны существовать? — отвечает вопросом на вопрос Гошкиев.

Ветерану Великой Отечественной войны Николаю Бакинову 86. Бывшему прокурору Михаилу Гошкиеву 70. Владимиру Дмецову 88 лет. Глядя на этих стариков остается признать — это война не на жизнь, а на смерть. И побеждает в ней время.

Сергей Маркелов

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow