А в мюзикле 2017 года воинствует и спасает души сестра — ​длинноногая рыжая Матильда. Играет ее певица, студентка ГИТИСа Муся Тотибадзе. Все действо — ​словно бенефис сценографа Вадима Воли, художницы по костюмам Ольги-Марии Тумаковой и художника по свету Ивана Виноградова. Очень яркая птица выпорхнула на сцену. Словно из луна-парка.

Впрочем, так и есть: парк аттракционов заезжего синьора Гастролли и его команды шарманщиков в цветных камзолах и роскошных накладных бородах, неутомимо крутящих колеса шарманок в цветах леденцов на палочках, — ​главный соблазн, яркий рай для подростка Матильды. Из-за шоу г-на Гастролли девочка теряет малолетнего брата Тиля. И отправляется искать его.

А вокруг нее пляшет соблазнительная и бездумная параферналия, рай мегамолла‑2018: Карамельный король (Олег Савцов), похожий на Элвиса Пресли и Майкла Джексона сразу, его верные расписные Пряники, Эскимо в черных бархатных корсажах и сетчатых чулках, Пломбиры размера XXL (крем и цукаты, цветные ноздреватые шары с разными сиропами прут из них, как из рога изобилия) губы из алого пластика и сердца из пастилы, сахар и мажор, мажор и сахар…

Матильда могла б остаться в этой кондитерской лавке простого человеческого счастья навек. Кабы не вздыхающий и сопящий спутник — ​старый тряпичный Медведь с глазами из пуговиц, вернейший из ее рыцарей. В разных составах его играют Павел Акимкин и Вадим Мичман. Играют, практически лишь голосом, полностью заключенные внутрь клетчатого «пластического объекта».

И тем не менее: этот неуклюжий медвежонок остается самым человечным спутником девочки.

В мюзикле режиссера Олега Глушкова и композитора Сергея Боголюбского много аттракционов и чудес. В антракте по коридорам театра бродят, курлыча и поглаживая крыльями зрителей, вороны Карл и Клара (на черных перьях Клары сверкают стразовые серьги, платье в горох кокетливо, как лучший наряд наших бабушек для танцев в Доме офицеров), энергичные Пингвины, ведущие здоровый образ жизни, Белый Попугай — ​пижон и интеллектуал, благовоспитанные Утята в матросках, юная Канареечка на выданье… Стая сделана отменно! Хороша и сцена, в которой Матильда в статусе страдающего мирного населения попадает на линию фронта, в игрушечную войну деревянных солдатиков — ​Синей армии и Красной армии.

И, понятное дело, к финалу маленький брат спасен, Матильда взрослеет. Огни луна-парков, клипов, витрин, плазменных панелей, мажор и сахар, сахар и мажор уже не властны над ней.

Вышла очень удачная предрождественская премьера для семейного просмотра. Птицы — ​восторг, да и сверкающее витринное царство Карамельного Короля полно иронии и смысла.

Взрослого зрителя мюзикла, впрочем, не отпускает мысль: почему ни одна «Синяя птица» наших дней — ​ни «Счастье» Андрея Могучего в Александринском театре, ни «Синяя птица» Бориса Юхананова в Электротеатре «Станиславский», ни новый яркий мюзикл Театра наций, ни обветшавший до вылинявшего чучела спектакль Станиславского (при разделе имущества в 1987 году «Синяя птица» отошла к доронинскому МХАТу, где и идет доселе) — ​не похожи ни перышком на старую мистерию Метерлинка — ​символ «потерянного рая» давней Москвы?

А мистерия, которая могла продолжить линию «Синей птицы»-1908 на следующие сто лет, затеянная в 2004-м во МХАТе им. А.П. Чехова постановка Дмитрия Чернякова, — ​готовилась года три, но осталась в эскизах, в Обители нерожденных душ?

Что так последовательно, так настойчиво разводит врозь XXI век — ​и простые смыслы мистерии о малом блаженстве Зимнего очага и великой радости Познания, о счастье, ждущем всех дома?

Не знаю ответа. Но тут скрыта какая-то важная правда. Не о 1900-х: о нас.