Пациентам сказали, чтобы ждали монтера

«Я Марина. У меня рак. Меня вылечат. Если захотят чиновники. Я из поселка Кузомень Мурманской области. Каждый день у меня на счету, как и у остальных пациентов радиологического отделения, которых уже отправили по домам — лечить их нечем. Курс моего лечения прервали на середине и обещали продолжить с более высокой дозой облучения, когда аппарат починят. Когда его починят? У чиновников есть 30 дней для ответа на наш запрос. А сколько есть дней у нас, нигде не написано».

Свое письмо Марина Карышева разместила в соцсети через две недели после того, как пациентов мурманского онкодиспансера распустили по домам. Сломался единственный в области гамма-облучатель. Людей обещали перенаправить в другие города, но потом заявили, что квот нет.

После скандала минздрав пообещал облучатель починить, когда отыграет конкурсную процедуру. А когда скандал усилился, людям пообещали, что на днях «придет монтер». Действительно, пришел. Ремонт занял ровно один день. На днях аппарат запустили, процедуры возобновили. Почему для этого потребовался почти месяц скандалов и чиновничьей переписки — вопрос открытый. Как и то, на сколько хватит изношенного аппарата. Аппаратура в радиологическом отделении — 80-х годов выпуска. На закупки новой денег нет. Месяцем раньше в кардиологии областной больницы вышел из строя ангиограф. Починили тоже после скандала.

Чиновники привычно рапортуют о скором наступлении светлого будущего. Осенний скандал с обращением онкобольной жительницы города Апатиты на президентскую горячую линию никого ничему не научил.

Очередной скандал разразился на последнем заседании облдумы. На нем выяснилось, что кредиторская задолженность медучреждений области суммарно составляет полтора миллиарда. Налоги, коммунальные платежи…

Причина долгов — в низких тарифах фонда ОМС, в которых не учтена география. На Севере дороже все — от электроэнергии до больничного питания, от отопления до содержания персонала. В итоге 75% тарифа едва покрывают зарплату сотрудников. И лишь четверть остается на все остальное.

Впрочем, региональный ФОМС не только платит мало. Иногда он не платит вообще. В том случае, если люди имели неосторожность слишком часто болеть. А больницы — не отказывать им в помощи. Дело в том, что в Мурманске территориальный фонд медстрахования выдает больницам плановое экономическое задание на год. Оплата положена только в пределах этого плана. Все, что сверх, — исключительно через суд. Сейчас страховые компании, аффилированные с фондом, должны больницам области 338 миллионов. Хотя территориальный ФОМС демонстрирует полумиллиардный профицит. Но до медучреждений деньги не доходят. Поэтому они отказывают людям в госпитализации. Например, в конце октября в Мурманске пожилая женщина умерла после того, как ее отказались госпитализировать в областную больницу, — ей, по словам родственников, там сказали: «Мест нет».

В Москве — пробки, у нас — нелетная погода

Олег Минин, главный врач Мурманского многопрофильного центра имени Пирогова, говорит о заниженных тарифах не первый год. Его клиника — одна из немногих, куда пациенты стремятся и где им не отказывают.

— Порядки и правила оказания медицинской помощи в арктической зоне должны быть скорректированы сообразно условиям, в которых находится человек. В Москве есть пробки, из-за которых опаздывает скорая помощь, а у нас есть нелетная погода. Нужно принять во внимание экстремальные условия проживания на Крайнем Севере. По крайней мере, восстанавливать плановые выездные осмотры на основе авиасообщения, — рассуждает Минин.

Два года назад «Пироговка» вложила 26миллионов в первый в области центр ЭКО (искусственного оплодотворения). На то, чтобы избавить женщин от необходимости годами стоять в очереди на квоты и потом ездить на процедуры в Москву и Питер, бюджет области не дал ни рубля. Сейчас на базе центра работают еще и врачи-андрологи, медики готовы проводить полное обследование и лечение бесплодных пар. Стоит уникальное оборудование. Но минздрав области второй год не подписывает приказ, по которому участковые врачи могли бы направлять туда пациентов.

— Все здравоохранение закладывается с первичного звена. Не от областной больницы идет, а от первичного участка, — продолжает доктор. — И концепция развития здравоохранения должна основываться на прогнозе развития области: численность населения, инфраструктура и так далее. Пока отсутствие этой концепции — самая большая проблема региональной медицины.

Это не просто слова: по приказу федерального минздрава регион не имеет права что-либо сокращать или «оптимизировать», не разработав прежде такой концепции.

«Если читать прессу, я главный коррупционер!»

Впрочем, областным чиновникам сейчас не до концепций: они готовят соглашение о государственно-частном партнерстве, от которого медицина области якобы должна расцвести. Правда, пока есть подозрения, что расцветет не медицина, а коррупция: согласно проекту соглашения, частный партнер отремонтирует приемный покой областной больницы за 5,6 миллиарда рублей из бюджета области. Справедливости ради уточню: после реконструкции приемный покой превратится в сосудистый центр.

По замыслу, подрядчик должен оснастить центр современной аппаратурой. Смущает лишь, что сметная стоимость проекта вдвое ниже контрактной — 2,6 миллиарда… А частный партнер станет на 6 лет владельцем и пользователем вновь построенного центра, за обслуживание которого будет платить область. Этот самый партнер, по словам первого вице-губернатора Алексея Тюкавина, уже полностью разработал проект, он же, а вовсе не минздрав, и является, по выражению чиновника, «инициатором» сделки. Причем, опять же по словам Тюкавина, в ходе работ чудовищная сумма в 5,6 миллиарда еще может увеличиться.

В такой ситуации остается вопрос: кто же этот предприимчивый партнер?

Московское ООО «ВМТ Север» учреждено 2 года назад. Уставный капитал 10 000 рублей. Учредитель — ООО «ИНТЕРА ХЕЛСКЕА» (с идентичными адресом, датой регистрации, уставным капиталом). Учредитель — Олег Царьков. Директор — его сын Алексей.

Семья Царьковых фигурирует в сфере закупок медоборудования с 90-х. «Медкормедицинские системы», «Медкор-2000», «Медика»… С фамилией Царьковых связывают деятельность 18—19 компаний, практически все получали крупные госконтракты. В 2003 году депутаты Госдумы обращались в МВД с требованием проверить деятельность компании Алексея Царькова «Медкор-2000». В обращении было указано, что «почти каждый проект, реализуемый с ее участием, знаменуется каким-либо финансовым скандалом. В частности, аудиторы Счетной палаты обнаружили, что в рамках государственной программы «Комплексная информатизация системы здравоохранения Вологодчины в 2001–2003 гг.» на создание региональной информационно-аналитической системы были выделены десятки миллионов рублей, но система так и не появилась.

Структуры минздрава с Царьковыми работать не перестали. Мурманский проект — лишь один из череды. Отличает его, пожалуй, та откровенность, с которой чиновники раскрывают подробности еще не заключенной мутной сделки, без всякого стеснения заявляя, что, хотя формально и требуются конкурсные процедуры, де-факто партнер уже выбран.

На публично брошенную реплику одного из областных депутатов, Андрея Чернева, — мол, новоявленные партнеры могут быть замешаны в коррупционных делах, все тот же вице-губернатор Тюкавин ответил: «Будете рассказывать, что Царьковы во взятках замешаны? У вас документы есть? Если есть, приносите. Если читать прессу, я главный коррупционер Мурманской области».

Ответ в стиле «А ты докажи!», конечно, прекрасно характеризует интеллектуальный и моральный облик власти, но дело не в нем. Скорее в том, что, пока чиновники и бизнес будут азартно пилить миллиарды, Марина Карышева будет тщетно ждать помощи.