Вертикаль власти в России выстраивалась во время «тучного десятилетия», когда каждый следующий год денег было больше, чем раньше. Нефтяная рента росла так, что ее хватало и владельцам трубы, и тем, кто стоял с протянутой шапкой рядом. В конце 2011 года рост доходов чуть было не обернулся массовой политической мобилизацией сытых людей в поддержку европейских ценностей, но был вовремя свернут — отчасти в результате того, что сырьевая экономика достигла объективных пределов роста, отчасти по причине геополитической авантюры.
Вторая часть правления Путина разворачивается на фоне падения экономики, перебить которое в обозримом будущем уже не получится. Каждый год денег будет становиться все меньше, а очередь на получателей помощи от государства будет расти. Удерживать «национальную идею» последних лет, стабильность, во время экономического спада власти не умеют, этот навык был забыт еще в начале нулевых.
Сейчас, накануне президентских выборов, ставка властей становится все более очевидной: они будут выстраивать кампанию вокруг концепции «народного президента». Народность в российском контексте — это синоним социальных выплат. Народ — это те, кто сидит на бюджете. Перед теми представителями народа, которым государственных денег не достанется, немедленно откроются перспективы «антинародной политики». Как это работает, мы видим уже сегодня, на примере больниц: на те выплаты, которые оформлены как политические решения майскими указами, денег еще хватает, зато на обычное функционирование здравоохранения средств уже давно нет.
Про Россию перед президентскими выборами нужно знать две вещи. С одной стороны, что, согласно опросам «Левады», россияне главной проблемой называют падение уровня жизни, а главным методом ее решения — программы господдержки. С другой, что ассоциацию дальнобойщиков, борющихся с «Платоном», признали «иностранным агентом» за анонимное пожертвование из-за рубежа. То есть те, кому не удалось вписаться в расходную часть федерального бюджета, находят себя сначала в доходной части, а потом и прямо в списке врагов Родины.
Так социальная проблема становится политической. Президентские выборы в силу их инерционного, неконкуретного и предсказуемого характера не станут способом легитимации власти или карт-бланшем от населения на проведение реформ. Политический кризис не разрешается в рамках голосования на президентских выборах, но создается в рамках их успешного для властей завершения. Именно после марта 2018-го страна окончательно раскалывается на тех, кто получил — в результате личных связей или предвыборных акций Кремля — доступ к государственным деньгам, и тех, кому из бюджета ничего не досталось. Последние будут в подавляющем большинстве, и здесь реальная политика, которую так долго прятали под ковер, возвращается.
Крылатая фраза Дмитрия Медведева, в которой он предлагал держаться, хотя денег нет, была считана обществом неточно. Мы увидели в этом цинизм человека, который, находясь во власти, сам не отказывается от роскоши, но предлагает другим стать аскетами. В то время как у афоризма нашего премьер-министра могло быть и второе дно — и здесь адресатом его высказывания становится Кремль. Денег для всех тех, кто привык получать социальные выплаты и быть взамен «патриотами», нету, и держаться у власти в этих условиях становится все труднее.
