9 декабря в Москве на 89-м году жизни ушел артист Леонид Сергеевич Броневой. Народный артист СССР, лауреат ордена «За заслуги перед Отечеством» всех степеней — и многого множества профессиональных премий.

А еще — сын репрессированного троцкиста. 13-летний ученик пекаря и рабочий мастерских кукольного театра в эвакуации, в Чимкенте. Актер губернских трупп: Магнитогорск, Оренбург, Грозный, Воронеж. И лишь с начала 1960-х — актер московского Театра на Малой Бронной, куда вскорости пришел Анатолий Эфрос.

Броневой — (на сцене чаще всего — актер «эпизода», актер камео, но такой, которого зритель не забывал) блистательно играл у него в «Ромео и Джульетте», «Женитьбе», «Месяце в деревне». В 1988-м (в 60 лет!) Леонид Сергеевич перешел в труппу «Ленкома». Его Крутицкий в «Мудреце», проницательный и чуть циничный — от повышенный зоркости — доктор Дорн в «Чайке», старый слуга Потапыч — верный рыцарь неистовой Бабуленьки-Чуриковой в «Игроке» («Варвар и еретик»), его поразительный Фирс в спектакле «Вишневый сад» вошли в историю лучших взлетов театра.

Последнюю роль, князя Собакина в страшном «Дне опричника» Марка Захарова по Владимиру Сорокину, — Леонид Сергеевич играл, сидя в изукрашенном кресле на колесиках. Парча драпировала колесики. По сцене его кресло возили.

Но всенародная слава Броневого и любовь к нему — конечно, это кино. Мюллер в «Семнадцати мгновениях весны», Велюров в «Покровских воротах», Доктор в «Формуле любви», Герцог, одержимый страстью к кутюру, в «Том самом Мюнхгаузене», полковник Бакурин, обитатель свалки, в «Небесах обетованных» — Леонид Броневой на киноэкране стал воистину тем, без кого народ неполон.

Даже когда он играл шефа гестапо.

Был ли он комическим актером? Нет ответа. Словечки Велюрова и Герцога — и, конечно, меланхолическое «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!» — смеясь, повторяла вся Страна Советов. В тончайшем интонировании Броневого. Но совершенно не был комическим персонажем его Фирс-стоик. И Бакурин тоже. И во многих очень разных образах — от библейских пророков до титанов бизнеса — Леонид Броневой был бы великолепен. Но то были роли не из нашей жизни.

В конце концов — вошел в жизнь и в память нескольких поколений именно он сам. Леонид Броневой. Вне зависимости от мундира или камзола в кадре.

«Новая газета» выражает соболезнования близким артиста, театру «Ленком» и зрителям.