«На хирургию с утра зашли маски (спецназ. — Т.Б.) и куча мусоров, стали раздевать, забирать все, что можно, вещи и так далее. После хирургии они пошли во вторую локалку (локалки —огороженные друг от друга участки жилой зоны, где расположены бараки для одного двух-отрядов — прим. ред.) и под крышу параллельно. Начали забирать вообще все, включая чай, сигареты, вещи: положено, не положено — <***> (безразлично. — Т.Б.).

Локалки все позакрывали. Вольных всех вывели, даже со свиданок»…

Бунт в ИК-18 в поселке Мурмаши вспыхнул в одночасье. За долгие годы ни в одной из шести зон Мурманской области крупных инцидентов не было. Последний случай — в конце 80-х.

Сообщение, которое мы процитировали в начале, пришло в «Новую» через родственников одного из осужденных. Он далеко не единственный, кто прислал на волю экстренный сигнал о бунте. Другой дозвонился на местный телеканал, третий также связался с родней…

Описание случившегося в этих рассказах в целом совпадало: обыск, проводившийся весьма жестко, с изъятием не только запрещенного, но и просто личных вещей, после чего заключенные стали бить стекла и жечь костры в «локалках»: «Локалки горят, стекла бьются, кабинеты у отрядников вылетают, в лагере жгут всё».

По сообщению пресс-службы УФСИН, спецсредства и физическая сила при подавлении беспорядков не применялись. Ведомство, старательно избегая слова «бунт», признало наличие инцидента, хоть и утверждало, что его масштаб сильно преувеличен журналистами. Подтвердило УФСИН и то, что поводом для беспорядков стал обыск.

Системное недовольство заключенных вызвали порядки, которые царят в зоне последний месяц. Их связывают с фигурой нового замначальника УФСИН Алексея Коробки, бывшего начальника СИЗО-2 города Апатиты. Его назначение совпадает по времени с началом частых обысков, в том числе ночных, водворений в ШИЗО и вообще более строгого подхода к заключенным.

— Нас давно вымораживали. Ежедневные обыски — бог с ними. Одно забрали, второе, третье, — рассказывает заключенный О. (имя изменено). — До недавнего времени было как обычно во всех лагерях: они ищут — мы прячем, равновесие. Но последний месяц все сильнее. Вплоть до тарелок и ложек, личные вещи, продукты, чай… Поначалу все молчали и терпели. Все можно стерпеть до поры до времени, — говорит О.

Началось в 10 утра. Сначала полный обыск в хирургическом отделении тюремной больницы. Если раньше к больничке относились лояльнее, то сейчас обыски там жесткие, со вскрытием полов. Конфликт начался на следующем участке: «под крышей», как называют ПКТ — помещения камерного типа в отряде со строгими условиями содержания:

«На кого-то, видимо, подняли руку. Там же ребята посерьезнее сидят. Начали резаться (вскрывать вены. — Т.Б.). Одновременно зашли во 2-й локальный участок. Это 6–7-й отряды. Начали забирать чай, продукты питания, сигареты. То, что разрешено хранить. Это была чистой воды провокация, так нельзя. Ну и как только они вышли за локалку, все полетело.

Тогда приехал спецназ со щитами, в касках, два БТР на плацу поставили. Орут: расходитесь, будет применена физическая сила! Какое там! Все было на грани. Еще бы капля — и дошло бы до поножовщины. Накипело. В итоге спецназ стоял за локалками, смотрел. Под вечер только стали заходить внутрь, тушить костры».

СУС (отряд со строгими условиями содержания) после подавления бунта отказался от ужина и, по информации «Новой», намерен голодать. Голодать решило и туберкулезное отделение больницы.

Отказаться от пищи собирались еще неделю назад, протестуя против жестокого обращения: «Когда в СУСе тащили по коридору заключенного, остальные хотели сесть на голодовку, но менты сумели с ними договориться, и они не стали этого делать, а сегодня, видимо, не выдержали нервы», — так объясняет это один из наших источников среди заключенных.

К вечеру в колонии восстановился относительный порядок, приехал начальник регионального УФСИН Евгений Шихов. Также в колонию выехал заместитель прокурора Мурманской области Юрий Дюжев.

Начальник УФСИН разговаривал с осужденными до глубокой ночи: в столовую заводили по несколько отрядов. Хотя днем троих особо авторитетных сидельцев и поместили в ШИЗО (к вечеру выпустили), зона не молчала. Высказали все, и довольно эмоционально. В ответ услышали обещания «все решить, разобраться» и рекомендации не вынуждать администрацию к ответным действиям.

«Это вы нас не вынуждайте», — не смолчали зэки. Судя по рассказам участников событий, желание административным путем навести порядок вызвало у людей, кроме понятного недовольства, встречные требования — дескать, правила игры обязательны для обеих сторон.

— У нас выносят все, ломают нас — ладно, но что взамен? Выполняйте тогда тоже правила. Я понимаю: мы — зэки, они — администрация. Но ни кормежки же, ни лекарств. С магазином проблема. Две недели не завозили сигарет. И одновременно перестали пускать в лагерь сигареты и чай, которые «на общее» привозят. Две недели полторы тысячи человек без сигарет. Это со стороны мелочь, а когда ты живешь здесь, это не мелочь. Начали писать жалобы, а они (жалобы. — Т.Б.) не уходят из колонии. ОНК? Прокурор? Сколько видели их, толку нет. Показывает им администрация, что хочет, еще пару-тройку краснопузых зэков приведет, чтоб те сказали, что все нормально. И все.

Не ожидали они, что мы не смолчим. Когда началось, администрация авторитетным блатным стала задавать вопросы, а они: «А мы при чем? Вы сами все это сделали».

Ранее на условия содержания в этой зоне жаловались, но нечасто. Год назад супруга одного из заключенных заявляла, что ее муж, некий Бойцов, страдает тяжелыми заболеваниями, однако не только не получает медпомощи, но и не может добиться медобследования, из-за чего даже объявлял голодовку. Позже другой заключенный по фамилии Глуховский через своего защитника жаловался, что его заявления, отправленные из колонии, не доходят до прокуратуры. После этого Глуховский был якобы водворен в ШИЗО на 15 суток, а затем от своих показаний отказался. Эти заявления публиковались в сети «Гулагу.нет», методы владельцев которой вызывают у правозащитников, скажем так, ряд вопросов. Что, впрочем, не отменяет необходимости проверки изложенного. Однако были ли такие проверки и каковы их результаты, неизвестно.

Первоходов в 18-й колонии нет, это зона строгого режима для осужденных повторно. У людей не по одной ходке за плечами. Однако до недавнего времени гласные и негласные правила тут действовали: одни сидят, другие охраняют. Без перегибов. По крайней мере, о том, чтобы заключенные «вскрылись», то есть пошли на крайние меры, здесь не слышали давно. Между тем, по словам одного из наших собеседников, в среду вены вскрыли 10 человек.

Об их состоянии доподлинно неизвестно пока ничего. УФСИН о них молчит; по нашим данным, по крайней мере, один из них получил действительно серьезные повреждения и находится в хирургическом отделении.