Происходящее в Киеве вокруг фигуры Михаила Саакашвили — это сюжет для учебника по политологии. Той главы, в которой обсуждалась бы деградация политических институтов в условиях военного времени.

Много говорилось о том, что и Украину, и Россию захлестывают волны насилия, возвращающиеся из Донбасса. Сторонники Саакашвили защищают его физически, игнорируя призывы властей к законности.

Здание телеканала NewsONE, симпатизирующего Саакашвили, охраняют люди в камуфляже, использующие противопехотные фронтовые заграждения — ежи и растянутую между ними колючую проволоку.

Саакашвили и официальные власти в Киеве конкурируют друг с другом в двух плоскостях. Во-первых, кто сможет мобилизовать достаточное количество людей, готовых защитить их от конкурентов, часто в прямом физическом смысле. Во-вторых, кого в этой ситуации можно будет первым обвинить в нападении на мирных граждан или представителей власти, а затем — в массовых беспорядках и насилии. Над украинской политикой нависла тень «титушек».

Если по форме общественная жизнь в Киеве все больше напоминает уличную драку, то ее содержание обесценивается еще более стремительно. Через три с половиной года после начала конфликта с Россией здесь остался только один политический вопрос, один аргумент и одно обвинение. Своим сторонникам и потенциальным избирателям Порошенко и Саакашвили предлагают одну и ту же повестку, обвиняя друг друга в том, что они агенты Кремля. Генеральный прокурор Украины Юрий Луценко заявил, что «Движение новых сил» Саакашвили готовило в Киеве «русскую зиму» по заданию ФСБ (и это несмотря на историю отношений Саакашвили и нынешней российской власти). Саакашвили не отстает, и когда полицейские пытались задержать его в квартире, он выбежал на крышу и кричал оттуда, что это провокация Путина.

Демократия объективно деградирует, когда в нескольких сотнях километров от нее развернут фронт.

Вносят свой субъективный вклад в этот процесс и ключевые действующие фигуры украинской политической сцены. Национальное единство, пережитое украинцами, оставшиеся с Киевом после потери Крыма и Донбасса, давно сменилось разочарованием. Попытка выстроить новые институты, в частности провести реформу МВД, закончилась тем, что новой киевской полиции снова дают отпор несогласные граждане.

Украинские элиты тем временем увлеченно ловят шпионов, причем среди последних оказываются самые неожиданные структуры. Так, накануне Генпрокуратура Украины начала расследование в отношении либерального НКО «Центр свободной экономики имени Кахи Бендукидзе», учредители которого (в том числе Саакашвили) обвиняются в «передаче информации представителям иностранного государства». Время для реформ упущено, Крым и Донбасс вернуть или хотя бы приблизиться к этому правительству Порошенко не удалось, а до очередных президентских выборов в стране осталось полтора года. Объявлена охота на ведьм, которую так удачно оттеняет эксцентричная фигура Саакашвили.

Парадокс в том, что пока киевские политики ищут у своих противников «руку Москвы», они все объективно помогают Кремлю и невольно действительно становятся «российскими агентами».

Критиковать украинскую политику на русском языке и сидя в Москве в последние годы — значит провоцировать украинцев на отповедь об «имперском мышлении», во многом заслуженную. Но в российском контексте история Саакашвили вызывает совершенно конкретные ассоциации. Именно в поиске в своей среде «политических мурзилок» и агентов влияния Кремля уже десятилетиями занимается российская оппозиция. И для нас, как и для киевских политиков, это, кажется, бесконечно захватывающий и важный процесс. Российские власти научились подыгрывать в этой шпиономании и подбрасывать сюда новые сюжеты и персоналии. Пока оппозиционеры боролись за чистоту рядов, у нас, как и в Киеве, деградировали институты, реформы не проводились и т.п. Оппозиционные публицисты часто пишут о чекистской, т.е. видящей свой главный навык в «контрразведке», власти. Но власть в авторитарных режимах влияет на все остальные общественные процессы, в том числе на качество политического поля в целом. Так от чекистской власти мы движемся к чекистской оппозиции. А молодой украинский авторитаризм, который может сложиться окончательно, если Порошенко останется у власти, кажется, просто готовится повторить наши достижения.