Патриархия преподносила Собор как протокольное, уставное мероприятие. По уставу РПЦ, Архиерейский собор, который с 2009 года является высшим органом управления этой церкви, должен проводиться раз в четыре года. Последний «регулярный» собор был в 2013-м. Даты нынешнего увязаны со 100-летием событий 1917 года. (Прежде всего, избрания патриарха Тихона, первого после ликвидации патриаршества Петром I.)

Некоторая интрига в преддверии собора возникла. За два дня до его начала в московском Сретенском монастыре на Лубянке, который возглавляет известный своей близостью к президенту епископ Тихон (Шевкунов), прошла конференция с участием патриарха. Обсуждался вопрос «ритуального убийства» царской семьи. 2018 год пройдет в РПЦ под эгидой 100-летия события, и «ритуальный» вопрос имеет все шансы стать центральным для церковной повестки года.

Уже на Соборе Тихон пытался говорить, что под «ритуальностью» понимает атеистическое глумление над верой. Но церковная аудитория восприняла сигнал правильно — как антисемитский.

Как верит большинство православных монархистов, над царской семьей был совершен некий талмудический ритуал, а на стенах Ипатьевского дома убийцы якобы начертали таинственные письмена на иврите. Сретенская конференция вызвала такое возмущение иудейской общины, что в дискуссию вмешался Кремль, и на Соборе вопрос уже не поднимался. Не стали и возвращаться к вопросу о подлинности «екатеринбургских останков».

С нетерпением ждали Владимира Путина. Президент зачитал краткую речь. Без сенсаций. Воздав должное патриарху Тихону, Путин сосредоточился на внешнеполитических сюжетах. И призвал церковь участвовать в восстановлении культурных и духовных центров Сирии и оказании помощи ее жителям.

Когда на Соборе в Москве выступал Путин, в резиденции Украинской православной церкви Киевского патриархата (УПЦ КП) в Киеве проводил пресс-конференцию патриарх Филарет (Денисенко). Он оказался главным героем Собора РПЦ, хотя уже более 25 лет считается в Москве «раскольником, преданным анафеме».

30 ноября Собор принял определение о начале официальных переговоров с «непризнанным» Киевским патриархатом и сформировал для этого комиссию во главе с «министром иностранных дел» РПЦ митрополитом Иларионом (Алфеевым). Сенсация? Да, если вспомнить, как демонизирован образ Филарета московской церковной, да и политической пропагандой. Его объявляли одним из виновников войны на востоке Украины, «духовником карателей», лидером «террористической организации».

Филарет стал архиереем 56 лет назад (он — первый епископ, пробывший на Киевской кафедре более 50 лет). В брежневские и горбачевские времена был экзархом РПЦ на Украине, а после смерти патриарха Пимена в 1990 году на краткое время даже возглавил РПЦ в звании патриаршего местоблюстителя. В советские (а потом и в путинские) времена местоблюстители автоматически становились патриархами. Но в перестроечном 90-м было свободное тайное голосование Поместного собора. Филарет уступил Алексию (Ридигеру). Пытаясь сохранить свою украинскую паству в условиях стремительного роста украинского национального самосознания, Алексий II тогда предоставил Украинской церкви во главе с Филаретом независимость и самостоятельность в управлении. Но в 1991-м Украина провозгласила независимость. Филарет собрал первый Поместный собор Украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП), который потребовал от Москвы полной автокефалии, то есть отделения.

Логика Филарета: «В независимом государстве должна быть и независимая церковь». Москве фантомные имперские боли не дают смириться с этим.

В 1992-м Собор в Москве фактически отказывает Филарету и его сторонникам. Благодаря публикациям компромата на Филарета удается убедить большинство украинских епископов отказаться от идеи автокефалии и согласиться на автономный статус в составе Московского патриархата. В июне 1992-го происходит разрыв Филарета с Москвой: верные ему остатки УПЦ МП он объединяет с Украинской автокефальной церковью, иерархия которой сохранилась в эмиграции и считалась РПЦ «раскольнической». Возникает Киевский патриархат. Филарет его возглавил в 1995 г. в сане патриарха. Все эти годы ни одна из официальных православных церквей не признавала Киевский патриархат, но Филарет напоминал, что и Москва ждала в XV—XVI веках признания своей автокефалии более 140 лет, находясь в каноническом разрыве с Константинопольской церковью-матерью.

История взаимоотношений двух Украинских церквей — Московского и Киевского патриархатов — за последние 25 лет была драматичной. При Ющенко и «раннем» Порошенко церкви пытались вести переговоры, но чаще воевали за храмы. (До потасовок доходит не всегда, но каждый случай показывают по российскому ТВ и предъявляют Западу как доказательство «гонений» на «каноническое православие» на Украине.) Однако не все сторонники УПЦ МП так уж сильно любят Москву. Множество приходов этой церкви прекратило поминовение патриарха Кирилла (Гундяева), а в ее епископате возникло движение сторонников «канонической автокефалии». Неформальным лидером является молодой митрополит Александр (Драбинко). Ни он сам, ни его единомышленники-епископы не приехали на Собор в Москву.

Но вернемся к истории с Филаретом. Она имеет две версии — московскую и киевскую. Последняя известна чуть лучше, благодаря демократическим особенностям украинской церковной жизни. По версии Филарета, в процессе подготовки к собору в Москве к нему обратился первоиерарх Русской зарубежной церкви (РЗЦ), вошедшей 10 лет назад в подчинение Московской патриархии, митрополит Нью-Йоркский Иларион (Капрал). Он передал Филарету пожелание Москвы начать процесс сближения и установления канонического общения с Киевским патриархатом. (Подобный процесс в отношении РЗЦ, также когда-то считавшейся «расколом», завершился вполне успешно для Москвы.)

11 ноября на предварительные переговоры с председателем Отдела внешних церковных связей РПЦ митрополитом Иларионом (Алфеевым) в Москву прибыла делегация УПЦ КП во главе с архиепископом Ровенским Иларионом. Митрополит Иларион предложил киевской стороне подготовить письмо за подписью Филарета максимально корректного содержания, которое и могло бы быть зачитано на Соборе.

12 ноября клирики Киевского патриархата служили литургию в одном из храмов Московского патриархата под Москвой, что тоже сенсация (ведь официально РПЦ не признает иерархию УПЦ КП).

16 ноября патриарх Филарет подписал краткое письмо на имя патриарха Кирилла и епископата РПЦ, где выражает желание восстановить молитвенное общение и просит прощения за все свои прегрешения. О желании покаяться и вернуться в РПЦ Филарет не говорит. Подписано письмо просто «Ваш собрат Филарет», без указания титулов и даже без крестика перед именем, который обычно ставят архиереи.

20 ноября это письмо привезла в Москву уже более представительная делегация из Киева — в составе трех архиереев УПЦ КП. Как рассказал «Новой» один из членов делегации, московская сторона предоставила им надежные гарантии неприкосновенности, то есть визит «был согласован на самом высоком уровне».

Обе стороны не допустили ни одной утечки до 30 ноября, когда письмо Филарета было оглашено на Соборе. Усилиями митрополита Илариона (Алфеева) Собор принял довольно доброжелательное по отношению к УПЦ КП определение. Но просьба Филарета о прощении его личных грехов была воспринята почти как покаяние в «грехе раскола» и готовность вернуться «в лоно канонического православия». Некоторые российские СМИ пошли еще дальше и поспешили заверить, что Филарет «возвращается» в РПЦ. Интерпретации вызвали возмущение с обеих сторон, но в особенно сложном положении оказался Филарет.

1 декабря он даже официально заявил, что Москва его обманула: обещали начать диалог о признании Киевского патриархата, а объявили, что Филарет «пришел с покаянием». Киевский патриарх заверил: в Московский патриархат он не вернется, анафема его не беспокоит, потому что падает на голову тех, кто ее произнес, а переговоры с РПЦ если и начнутся, будут касаться лишь признания автокефального статуса Украинской церкви.

В Москве сразу заговорили, что на Филарета надавили националисты и администрация Порошенко, но, скорее всего, сбой произошел именно в Москве. Контакты Московской патриархии с Филаретом были явно одобрены Кремлем в рамках поиска «нового курса» в отношении Украины. Однако значительная часть российской элиты — светской и церковной — еще не готова к такой смене.

Фон для начала переговоров Московского и Киевского патриархатов пока приходится признать неблагоприятным.

На соборе был и еще один украинский сюжет. Предстоятель Украинской церкви Московского патриархата митрополит Онуфрий (Березовский) сделал доклад о современном положении своей церкви, признал, что ее отношения с государством «складываются тяжело», и попросил Собор о большей самостоятельности. В Верховной раде давно ждет своей очереди законопроект об изменении названий религиозных организаций, руководящие центры которых находятся в РФ. Законопроект пока не рассматривали, но могут рассмотреть в любой момент. По сути, он направлен только против УПЦ МП, которую хотят переименовать в «Российскую церковь в Украине», и чтобы избежать опасности, Собор вписал в устав РПЦ фразу о том, что руководящий центр ее украинского подразделения находится в Киеве. Однако это не более чем декларация, которая вряд ли убедит украинскую сторону. Ведь помимо этой фразы Собор внес в устав изменения, которые существенно ограничивают самостоятельность УПЦ МП.

он же получает полномочия утверждать устав УПЦ МП, решения московских соборов становятся обязательными для УПЦ МП, а ее архиереи подлежат суду Московского собора. Всего этого не было в прежней редакции устава. Новации противоречат как действующему уставу УПЦ МП, так и Томосу о независимости Украинской церкви, выданному патриархом Алексием II в 1990 году.

Cреди решений собора — документ «О канонических аспектах церковного брака» и «Положение о монастырях и монашествующих». Прессу в основном заинтересовали запреты на браки между лицами одного пола и трансгендерами и на свободное использование интернета монахами. Любопытно приравнивание в некоторых случаях гражданского брака к церковному, хотя для людей уже крещенных и воцерковленных гражданский брак, не венчанный в церкви, приравнивается документом к блуду. В некоторых случаях разрешается венчать людей, не зарегистрировавших свой брак в ЗАГСе: это так или иначе связано со «смертной опасностью» (один из вступающих в брак должен либо находиться на смертном одре, либо отбывать в «горячую точку»). В документ проникло и неожиданное богословское рассуждение относительно браков с еретиками: оказывается, все неправославные христиане (они же — еретики) делятся теперь на враждебно и доброжелательно настроенных к православной церкви. Брак с первой категорией не допускается, а со второй (даже если речь идет о протестантах) — допускается, но при условии взятия у неправославной стороны письменного согласия на воспитание детей в православной вере.

Проблематика, связанная с экуменизмом, будоражила атмосферу Собора. Ожидалось, что Собор даст оценку всеправославному мероприятию, состоявшемуся на Крите летом прошлого года под эгидой Константинопольского патриархата, но без участия Московского. Ряд документов Критского собора содержит экуменические идеи признания спасительности неправославных церквей. Ожидалось, что Собор рассмотрит Гаванскую декларацию, подписанную патриархом Кириллом и папой Римским Франциском и также имеющую ярко выраженный экуменический характер. Но эти вопросы вызывают слишком болезненную реакцию в церкви. Собор их не рассматривал.

Хотя на закрытых заседаниях звучали реплики епископов (причем украинских), требовавших немедленного выхода РПЦ из Всемирного совета церквей и осуждения экуменизма как ереси.

Вопреки прогнозам скептиков этот Архиерейский собор РПЦ войдет в историю, особенно если получат развитие переговоры между Московским и Киевским патриархатами. Как знать, может быть, это — начало чаемого примирения российского и украинского народов.