Любая новая тема, связанная со спортивным скандалом века, устаревает мгновенно. Одно событие накладывается на другое, пожизненные дисквалификации перестают быть чем-то из ряда вон выходящим, оправдательные вердикты комиссия Дениса Освальда не выдает, окончательный вывод комиссии Самуэля Шмида, можно не сомневаться, подтвердит наличие российской допинговой госпрограммы. МОК, в свою очередь, утвердит результаты работы комиссий, дело останется за коллективным наказанием, в котором-то вся загвоздка.

Бронзовая медаль, которая должна была достаться бобслейной четверке Александра Касьянова после дисквалификации Александра Зубкова и его партнеров и соответствующих передвижек, оказалась призрачным утешением — теперь дисквалифицировали и Касьянова, а также двух его напарников. Подбираются медальные остатки, не могущие оказать влияния на общее неофициальное расположение команд. По золотым сочинским наградам Россия остается третьей, по общему числу медалей — шестой.

Россия в основном негодует, грозит ненавистному Западу всевозможными карами, кое-кто готов уже воевать, но не уступить ни пяди, то есть ни одной медали.

Характерно, что в нестройные ряды защитников влилась и депутат Госдумы Наталья Поклонская, заклеймившая врагов и выразившая надежду, что «скоро этот Олимпийский комитет отменят». Очевидно, с помощью крестного хода, потому как серьезные контраргументы у российской стороны отсутствуют — пока одни только вопли в духе «не виноватые мы!» и «сами вы такие!». Слезам МОК не верит, угроз не боится, но подумать о последствиях и ему не помешает.

Выстроить достаточно убедительную концепцию из косвенных доказательств и показаний главного свидетеля можно, и она выстроена. Дневник Григория Родченкова, в подлинности которого из-за обилия бытовых подробностей сомневаться не приходится, лишь дополнил концепцию. Другое дело, что сами по себе записи Родченкова ничего не доказывают — там нет «явок, адресов, паролей», как нет ни целей, ни механизмов, ни точно обозначенных вдохновителей возможной грандиозной сочинской допинговой эпопеи.

Фразы, имеющие отношение к проблеме, приходится вычленять и интерпретировать, уже руководствуясь знанием ситуации. Иначе приход гостя с бутылкой мартини и фраза автора «я все понял» может быть воспринята как призыв немедленно выпить. То есть употребить принесенное по прямому назначению, а не для того, чтобы использовать содержимое в качестве маскировочного средства после принятия допингового «коктейля».

Да бог с ним, с дневником — на его основании никого к ответу не притянешь. И притом что сумма собранных, проанализированных и выстроенных косвенных доказательств вполне убедительна, вопросы к будущему олимпийскому «трибуналу» тем не менее остаются. Мало признать наличие определенной схемы. Мало вычленить ее участников и одновременно жертв. Мало разобраться с тем, была ли нарушена сохранность допинг-проб.

Да, слишком многое намекает, а где-то даже вопиет о том, что Россия в Сочи совершила грандиозный подлог. За что, несомненно, заслуживает наказания. Но степень его крутизны, если так можно выразиться, не может быть доведена до крайности, если в комментариях представителей «инквизиции» присутствуют намеки и допущения. Преступная цепочка, как ни крути, не выявлена.

Ее, конечно, надо было выявлять совместно с российской стороной. Но на это у нас пойти никто не сможет. Не дождутся.