С 23 ноября красноярцы несут цветы и свечи на ступени Большого концертного зала филармонии к двум небольшим фотопортретам Дмитрия Хворостовского. И на пятый день, 27 ноября, когда здесь на большом экране над главным входом шла прямая трансляция церемонии прощания с певцом из Москвы, красноярцы все еще продолжали идти с цветами. Несмотря на минус 20 и ветер с Енисея — стояли, смотрели, слушали, плакали.

Накануне ажиотаж и огромную очередь в Красноярском театре оперы и балета вызвал бесплатный показ «Трубадура» — оперы Верди, в которой Хворостовский выступал на разных сценах мира, в которой вышел на сцену Метрополитен-опера осенью 2015-го, когда уже все знал о диагнозе и проходил курсы лечения. Памяти Хворостовского посвящают и «Пиковую даму» Чайковского 1 декабря. В ней одна из первых серьезных партий Хворостовского, исполненных на сцене красноярского театра, — Елецкий (12 ноября 1985 года).

Сейчас это, конечно, выглядит абсолютной сказкой, что парень с правого берега Красноярска, из промзоны, из семьи инженера и врача стал мировой звездой. И добавил в мире к жестким образам Сибири и России красоты, высоты и душевности. Да что России — все человечество, все сущее вокруг можно было воспринимать теплее, слушая Хворостовского и глядя на его улыбку. Как, откуда это родилось?

Проспект имени газеты «Красноярский рабочий», 51, четырехэтажка-сталинка. Здесь, у бабушки, Дмитрий рос и ходил через квартал в 94-ю среднюю школу. В конце 90-х на ее стене закрепили мемориальную доску. Вешал ее преподаватель начальной военной подготовки — он не давал Хворостовскому проходу за его длинные волосы: «Ты, нестриженый, иди сюда! Так, чтоб впереди — как сзади, а сзади — как коленка».

Дмитрий родился до срока; из-за ошибки врачей в отрочестве переболел туберкулезом; потом у него открылось обширное внутреннее кровотечение из-за язвы желудка.

Когда и родной город признал заслуги Хворостовского и разрешил установить мемориальную доску, «Красноярский комсомолец» опубликовал интервью с родителями Дмитрия. Людмила Петровна и Александр Степанович общались с прессой крайне редко. Рассказывали, что Дмитрий не раз пытался бросить музыкальную школу, был настоящим сорванцом, сначала вовсе считал себя футболистом, потом увлекся эстрадным пением, затем пел с джаз-бандой в подвале. Увлечений было море. Людмила Петровна тогда сказала, что сын обладает искусством гипноза: «Однажды какой-то журналист щелкал фотоаппаратом со вспышкой во время концерта, а Дмитрий этого ужасно не любит. После концерта этот корреспондент зашел к Хворостовскому в гримерку и попросил сделать снимки. Дима говорит: «Не снимешь». Фотограф щелкнул — не вышло. «Подождите, — говорит, — я батарейки поменяю!» — «Все равно не выйдет!» Опять не снял. Позже, когда Дима опустил голову, фотография была сделана».

И в педучилище им. Горького паинькой Дмитрий не был, в капустнике выходил на сцену в образе Аллы Пугачевой. Потом был Институт искусств, выдающийся педагог Екатерина Иофель, недавно ушедшая (Дмитрий поддерживал с ней связь до самого ее конца). С третьего курса начал работать в Красноярском театре оперы и балета. Начинал с партии Ежика в «Теремке». В крае тогда реализовывался почин «Превратим Сибирь в край высокой культуры!».

А в 1989 году после победы на международном конкурсе Би-би-си «Певец мира» в Кардиффе — трансляция шла на весь Старый и Новый Свет, только не на родину Хворостовского — он проснулся знаменитым. Его ждали лучшие оперные сцены мира.

Ледяной и угрюмый Красноярск суров в оценках и человеческих отношениях. Здесь не делают скидок никому, ни за что. Новогодних распродаж не бывает. И он не сразу признал величие своего сына. Всякое было в этих отношениях, но Хворостовский непременно желал прилетать домой и петь на родных сценах, отдавая сборы на благотворительность. И не помнил обид. В общем, мощный ледоход не мог не случиться. Хворостовского начали «проходить» в школах — региональный компонент.

И в Красноярске рыдали, узнав о диагнозе Дмитрия. Свое предпоследнее выступление в мире и последний концерт в России Хворостовский дал в родном городе. Уже не новые грани таланта, а человеческое мужество певца потрясло земляков.

Он по-прежнему улыбался. Хотя физически ощущалось, как ему непросто двигаться и говорить. Изменилась мимика, голос, проблемы с дикцией, вывихнутая накануне и зафиксированная рука. Неизменными остались его манера держаться, самообладание. «Я должен был вернуться! Потому что я всех вас люблю, потому что это мой родной город, потому что все связано с Красноярском». Прощаясь, он дважды повторил: «До свидания!» — подняв вверх, к небу, указательный палец, потрясая им.

После концерта певцу сообщили: ему присвоено звание «Почетный гражданин Красноярского края».

23 ноября, когда красноярцы потянулись к филармонии возлагать цветы на ее ступени, суд отправил директора филармонии Юлию Кулакову под домашний арест. Следователи ФСБ возбудили против нее два уголовных дела за растрату, установив, что ее сотрудники вывели «налево» деньги, полученные на прощальный концерт Хворостовского.

28 ноября часть праха Хворостовского захоронили на Новодевичьем в Москве. Вторую капсулу отдадут делегации из Красноярска. Как сказал врио губернатора Александр Усс, «она будет храниться, скорее всего, несколько месяцев до того, пока все вопросы увековечивания его памяти будут обдуманы и согласованы».

Однако Хворостовский — это ведь не о внешних обстоятельствах жизни и смерти. Вероятно, и городу, и стране, и времени можно оправдаться и найти в них смысл, если они являют такого человека. Но это все же самообман. Каждый, в конце концов, летит в совершенной-ледяной-безучастной вселенной вне времен и стран, эти хилые оболочки мало что значат. Человек летит с тем, что в его душе. И благодаря парню с красноярского правобережья в этом одиноком полете хоть иногда можно было почувствовать красоту и пронзительность. Какой-то надмирный смысл — хоть на мгновение.

Без него будет холоднее. Трудно примириться.