На прошлой неделе Владимир Путин на совещании с руководством Министерства обороны и оборонно-промышленного комплекса заявил о том, что все крупные предприятия в России независимо от формы собственности должны быть готовы к резкому увеличению выпуска военной продукции. Поручение президента разработать дополнительные меры по повышению мобилизационной готовности российской экономики многие восприняли как сигнал о переводе частного сектора на «военные рельсы».

«Не совсем понятно, кому предназначалось это высказывание президента, — говорит заведующий лабораторией военной экономики Института Гайдара Василий Зацепин. — Каждое предприятие, включенное в мобилизационные планы, и так в курсе, что оно должно делать в то или иное время».

Совещание военных с участием президента в Сочи прошло по итогам стратегических учений «Запад-2017», в ходе которых среди прочего проверялась способность гражданских предприятий работать в военном режиме. «Результаты этих учений могли не понравиться властям, что, возможно, обсуждалось потом на закрытой части совещания, о которой мы ничего не знаем», — говорит Зацепин. В прошлом году, к примеру, так и произошло: после проведения учений Путин рассказал об «определенных недочетах, которые впоследствии могут повлиять на объемы и своевременность поставок продукции военного назначения». Впрочем, в тот раз реплика первого лица прозвучала куда менее угрожающе.

Сегодня в России действует Федеральный закон «О мобилизационной подготовке и мобилизации», регулирующий правила выполнения предприятиями государственных мобилизационных заданий на основе контракта с органами государственной власти. Расходы на проведение мобработ государство обязано компенсировать. Но если еще 5–7 лет назад правительство планировало отказаться от старых мобилизационных планов и перейти к более трезвым и современным стандартам, снизив нагрузку на предприятия, то сегодня риторика развернулась на 180 градусов. «Вероятно, с теми планами что-то пошло не так», — предполагает Зацепин. В последние годы, когда бюджеты на оборону достигли рекордных цифр, военным неожиданно понадобилась помощь гражданского сектора.

Жизненно важный для бизнеса вопрос сегодня состоит в том, как именно стоит трактовать высказывание президента. Одно дело, если речь идет о частных предприятиях из формального перечня ОПК — они добровольно приняли на себя повышенные обязательства, связанные с надзорными органами, дополнительной отчетностью и другими издержками секретного делопроизводства. «Конечно, бизнес идет на это в расчете на какие-то бонусы: дополнительную прибыль или стабильность заказов. Государство обязано выплачивать предприятиям ОПК установленную цену продукции и оказывать помощь в поддержании мобилизационных мощностей», — говорит Зацепин. Но сегодня привлекательность сотрудничества с ОПК для бизнеса резко сокращается из-за риска западных санкций, а также из-за сложного финансового положения бюджета.

Если же в сферу ОПК предполагается принудительным образом включить всю российскую промышленность, то последствия такой мобилизации окажутся катастрофическими.

Мнение эксперта

— В СССР существовала абсолютно неэффективная, но внутренне логичная система производства. Начиная со сталинской индустриализации, власть совершенно не интересовало, какой гражданский продукт — макароны, иголки или бутылки для шампанского — выпускает то или иное гражданское предприятие. Все они создавались для того, чтобы производить военную продукцию. Так это было в 30-е годы, и поэтому после потери практически всех оборонных предприятий в европейской части России мы очень быстро смогли восстановить производство. Но в 1980-е годы это привело к краху советской экономики. На мобилизационные задания надо было тратить большие деньги: содержать параллельные поточные линии и избыточный контингент трудящихся с другими компетенциями. Разумеется, все это закладывалось в цену основного товара. Кроме того, производители вынуждены были модифицировать компоненты товаров таким образом, чтобы, грубо говоря, детали от холодильника «Минск» подходили и к атомной подлодке, что трагическим образом сказывалось на качестве товаров народного потребления. Государство не могло продолжать платить за избыточное производство, и вся эта система рухнула.

Как результат в 1990-е годы из-за сложной системы производственной кооперации для выпуска истребителя Су-30 требовалось 1500 субконтракторов на территории бывшего СССР. Частные производители побежали от крайне невыгодного гособоронзаказа. Потом в 2000-е в бюджете вдруг появились деньги на производство вооружений, но гособоронзаказ долгое время срывался из-за отсутствия выстроенной цепочки кооперации. Из-за этого было решено наплевать на сверхрасходы и создать специальные военные производства. Таким путем пошли «Алмаз-Антей», объединение КНААПО и другие предприятия. Но в условиях экономического кризиса и сокращения иностранных заказов денег у государства оказалось недостаточно. Сегодня российский ОПК столкнулся с проблемами, которые не может разрешить самостоятельно, и на совещании с Путиным капитаны ОПК выдвинули идею: хорошо бы, чтобы гражданские предприятия, как в советские времена, выпускали военную продукцию. В нынешней России это означает, что сначала произойдет взлет коррупции, а затем национализация промышленности и конец всей рыночной экономики.