Со времен Герцена оппозиция за рубежом имеет, по словам Ленина, «такие богатые интернациональные связи, такую осведомленность насчет форм и теорий революционного движения», как никакая другая. Что несет она России?

«На Екатерингофском канале лавошники околодошного жарят заживо! — …кричал во дворе человек с крашеными баками…» Так описал революцию Алексей Толстой.

Жарка околоточного — выдумка. А Михаил Пришвин сам видел: «Женщины идут с кочергами, на кочергах свинцовые шары — добивать приставов». Генерала жандармов Волкова искалечили и убили. Зла на власть была страна…

Русские, жившие вне ее, решили: власть из хилых рук камергеров в галунах и генералов в орденах мирно берут крестьяне в шинелях и юристы в алых бантах.

Так что — в Россию! Строить всеобщее счастье. А лучше — руководить. И распевая «Интернационал», Ленин с товарищами едет из Цюриха сквозь Германию к морю. А там — через Швецию и Финляндию — в Питер.

Среди менеджеров турне — Карл Радек. Никогда не живший в России, доверенное лицо Ильича. Он знает: ради мировой революции можно все. И входит в иностранный отдел ВЦИК и в ЦК РКП(б), становится видным автором СМИ и деятелем Коминтерна. В 1937-м его посадят, в 1939-м убьют в тюрьме. А пока он на коне.

«Вылезай-ка большевик! Подымай в России крик!.. Пусть все в клочья раздерут! Мы же будем тут как тут!..» — гласит плакат Ивана Билибина «Как немцы большевика в Россию выпускали». Ленинцев зовут «агентами Германии». Но и сами они «вербуют» западных политиков. И после успешного «импорта революции» начинают ее экспорт. Им рулит одержимый идеей мировой коммуны Григорий Зиновьев. В Европе он выполнял особые задания Ленина, в 1917-м жил с ним в Разливе, а в 1936-м будет казнен в Москве.

Другое дело — Анжелика Балабанова. Эту уникальную и почти забытую в России женщину Ленин приставил к Зиновьеву.

Юной она бежит в Европу. Учится в лучших университетах, примыкает к левым, агитирует рабочих. Общается с Ильичом. И когда приезжает в Россию, тот ее убеждает: революцию спасут только большевики. Она верит и идет в генеральные секретари Коминтерна. Но вскоре в ужасе просится обратно в Европу. И ее отпускают. Там она будет звать Зиновьева «самым низким (после Муссолини) человеком из всех, кого она знала» и клеймить большевизм.

Состоит в Коминтерне и писатель Виктор Серж (Кибальчич). Родом из Брюсселя, анархист, он сидит в тюрьме во Франции. В 1917-м тайно бежит в Россию. И после трудных приключений — добегает. Он мечтает освободить труд, но кует власть чинуш. А поняв это, примыкает к Троцкому. Его хватают и — редкая удача — изгоняют за рубеж. Где он клянет Сталина и борется за «либертарный социализм».

Сам же Троцкий, вернувшись из Штатов, метит в вожди № 1. Вот он глава Петросовета. Вот — создатель РККА. Об изгнании, превращении во «врага СССР» и убийстве известно. Революция жрет своих детей.

Но откуда эти дети? Из разных мест. И многие прибыли в Россию впервые. Чтобы создать мозг и штаб междоусобицы, красного террора и диктатуры. Раздували «мировой пожар в крови». А сгорели в русском.

Не такова роль эмигрантов в событиях в СССР, которые тоже порой зовут революцией.

В 80-х годах ХХ века из СССР высылают оппозиционеров. Они готовят крах Советов. Ему служат «Архипелаг ГУЛАГ» и роман «Ожог». Журналы «Континент» и «Посев». Радио «Свобода» и т.д. Но когда советы рухнут, в «новую Россию» насовсем приедут единицы. Прочие лишь гости «революции духа». А кончается она, как писал тот же Толстой, — генералом.

И вновь на Запад едут беглецы. Нынче их среда пестра. Часть ее, как Герцен, — критикует край родных осин, имея информационные возможности, что тому и не снились. И участвуя в дебатах и в Европе, и в Москве. Что ж тут странного? Таков нынче мир.

Снижает ли это вероятность потрясений и неожиданностей в России? Никто не знает. На то и неожиданности, чтоб заставать врасплох. В том числе и новых беглецов. Ждать ли их в стране березового ситца? И что привезут они в этот раз? Тоже неведомо. Но приезд точно планируют.