Одни, как Тереза Мэй, Ангела Меркель или глава МИД Беларуси Владимир Макей, останавливались, чтобы пообщаться с журналистами, другие, как Ильхам Алиев или Петр Порошенко, проследовали прямо к протокольному подиуму, где их на фоне синего флага ЕС ждали председатель Евросовета Дональд Туск, глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер и премьер-министр председательствующей в ЕС Эстонии Юри Ратас.

Устроители постарались всем ритуалом и атмосферой показать единство в разнообразии, ненавязчивость, стратегическую приверженность общим целям в обход разногласий. Это отличало встречу в Брюсселе от предыдущих в Праге, Варшаве, Вильнюсе и Риге, где больше говорили о приземленных выгодах партнерства и где главное внимание было обращено на страны, которые сильнее стучались в европейские двери. Сегодня подчеркивалось, что, даже находясь не в лучшей форме, Евросоюз остается притягательным для постсоветских государств.

Он сделал выводы из украинского кризиса и более отчетливо артикулирует принцип «партнерства по потребностям». Для Азербайджана оно будет иным, чем для Грузии, а глубина и охват сотрудничества с Арменией — не такими, как с Украиной.

Впрочем, проект Восточного партнерства, вопреки расхожему мнению, не замышлялся как этап на пути к вступлению в ЕС. Он создавался скорее как пояс стабильных и более или менее демократических государств у восточных рубежей ЕС.

Кстати, подписанные с Молдовой, Украиной и Грузией соглашения об ассоциации тоже с самого начала не обещали непременного членства в Евросоюзе. Европейской страной, живущей по европейским нормам в условиях правового государства и имеющей прозрачные границы с Европой можно быть и без членства в ЕС. Норвегии и Швейцарии это удается. Главное — добиться этих норм и стандартов.

Россия осталась за пределами проекта, потому что еще до его запуска заявила о своей особости в силу размера и о намерении строить с Европой привилегированные отношения.

Итоговая декларация говорит о сплоченности ЕС и стран Восточного партнерства. Но шестерка проекта — это не команда. Украина, Молдова и Грузия заключили с Евросоюзом соглашения об ассоциации и свободной торговле и заявили о цели вступить в ЕС. Порой, ценой крови, особенно Украина. Все получили вожделенный «безвиз», чем вовсю пользуются, не только для туризма и культурного обмена, но и не совсем легального трудоустройства в ЕС.

Армения в том самом 2013 году, после визита президента Саргсяна в Москву совершила крутой разворот, отказавшись подписывать уже сверстанное соглашение об ассоциации с Евросоюзом, и заявила о желании вступить в Евразийский союз, кооперироваться с Россией. Там, в отличие от Украины, это не привело к «евромайдану».

Но сейчас, несмотря на то, что она интегрируется с Россией в Евразийском союзе, Армения подписала с ЕС соглашение о всеобъемлющем партнерстве, которое чуть уступает по глубине несостоявшемуся соглашению об ассоциации. Наверное, иным будет и находящееся в стадии подготовки соглашение с Азербайджаном.

Беларусь — также член ЕврАзЭС — долго не обсуждалась как партнер ЕС из-за экстравагантной политики Лукашенко, грубейших нарушений приципов демократии и прав человека, она была фактически исключена из проекта до лучших времен.

Азербайджан, богатый нефтью и газом, в отличие от пяти остальных не нуждается в европейской финансовой помощи. Но его «просвещенный монарх», безупречно говорящий по-английски, тяготеет к цивилизованной Европе, хотя та постоянно упрекает его в диктаторском правлении. Прилетев в Брюссель, Алиев посетил штаб-квартиру НАТО и встретился с генсеком, как и его прозападные коллеги из Украины, Грузии и Молдовы. Он хочет в перспективе продавать свои нефть и газ в Европу по Южному коридору, минуя Россию. Его ЕС не критикует так жестко, как критиковал Лукашенко.

Это свидетельство того, что Восточное партнерство ЕС стало одной из площадок урегулирования замороженных конфликтов постсоветского пространства.

В принятой на саммите совместной декларации говорится об укреплении экономики и улучшении рыночных возможностей, укреплении систем управления, взаимных связей, перечислены двадцать конкретных целей сотрудничества до 2020 года. В них и контакты между людьми, и поддержка бизнеса, и обязательства по реформам, и цифровая экономика, и молодежные и студенческие обмены. Особенно расширение участия в программе «Эразмус-плюс» со стажировками в европейских университетах. Ведь молодежь — наше будущее.

Антироссийская риторика не попала в итоговый документ, хотя и звучала в зале заседаний и даже на итоговой пресс-конференции. Тереза Мэй назвала Россию враждебной страной, торпедирующей коренные европейские ценности. Британия уходит из ЕС, но не уходит из Европы, подчеркнула она, поэтому вопрос о ценностях останется актуальным.

Председатель Евросовета Туск представил себя живым примером. Он полжизни прожил в советской системе и полжизни на Западе в политическом смысле этого слова. Восточное партнерство не нацелено против России, заявил он. Это взаимовыгодное партнерство суверенных стран. Но ЕС осуждает агрессивную политику России и никогда не признает аннексии Крыма. По словам Туска, Восточное партнерство — это не состязание между ЕС и Россией, не глобальный конкурс красоты (хотя сам он знает, какую красавицу выбрал бы).

Украине Евросоюз оказывает безусловную политическую поддержку. Постсоветские партнеры проявляют сдержанность. Но никто из них не признал аннексию Крыма и тем более самопровозглашенные ЛНР и ДНР. Кремль не может похвастаться контролем над бывшими сателлитами. Они сами себе на уме, хотя их самостоятельность ограничена.

ЕС в очередной раз подтвердил солидарность с Украиной, поддержку ее территориальной целостности, независимости и суверенитета. Обещал выполнить принятые ранее финансовые обязательства перед ней. Но его явно раздражает затянувшаяся неопределенность: люди у власти в Киеве не выполняют требований Евромайдана.

По словам главы Еврокомиссии Юнкера, Украина добилась значительного прогресса в преобразованиях. Но не такого значительного, какого желал бы Евросоюз. Война в Донбассе — это, конечно, тяжело, но она не может служить оправданием медлительности Киева в проведении требуемых Евросоюзом политических и экономических реформ, попустительства в борьбе с коррупцией. ЕС недоволен нежеланием или неспособностью украинских властей приструнить ультраправых националистов. Это — холодный душ на Порошенко и киевских политиков, которые обосновывали свое первенство на пути в Европу одной лишь кровью майдана. Героизм непопулярных реформ ценнее героизма баррикад, дала понять президент Литвы Даля Грибаускайте.

Украинский кризис и Минские договоренности с поездкой в Минск канцлера ФРГ и президента Франции привели к потеплению отношения ЕС к Лукашенко. Из «последнего диктатора Европы» он превратился в полезного брокера между ЕС, Украиной и Россией. Это многого стоит.

Главу МИДа Беларуси Макея свои же журналисты донимали вопросами: неужели их стране придется соревноваться в «европейскости» с Арменией и Азербайджаном, догонять их в получении права на свободную торговлю с Европой и безвизовые поездки?

Из 25 лет истории Беларуси как самостоятельного государства примерно 20 лет отношения с ЕС были плохими, напомнил он. Поэтому не все сразу — дайте время. Беларусь стремится к европейским стандартам и близким отношениям с ЕС не меньше, чем другие страны Восточного партнерства. Главное — вектор.