О каких «открытых конкурсах», прокрустовых ложах и изменениях шла речь? «Закупки по конкурсу» начались в 2005-м. Закон № 94-ФЗ, принятый тогда, был для творческой деятельности очень неудобен и вызывал профессиональные протесты. Его наследник — Закон № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» — принят в 2013-м.
Юридические сайты называют его «одним из самых динамично развивающихся законодательных актов»: 14 поправок только в 2016 году, к весне 2017-го — еще 3.
Театр для всеобъемлющего 44-ФЗ — частный случай. Одна маленькая деталь колоссального народного хозяйства. А в изгибы отдельных винтиков у нас никогда не любили вглядываться.
В теории 44-ФЗ — со всеми поправками и длительной борьбой за них — даже признает специфику «творческих закупок». Продлевает срок конкурсов на закупки для учреждений культуры. Допускает возможность закупок «у единственного поставщика, подрядчика, исполнителя». Но — по строго оговоренным в законе обоснованиям, с документальным подтверждением необходимости. Так же документально должно быть обосновано само желание театра «закупиться» не у того, кто готов предложить наименьшую цену по контракту, — а именно вот у этого. Который хорошо знаком со спецификой балетного костюма, например.
И возникает «экономная экономика», описанная в ноябре 2017-го генеральным директором Большого театра В.Г. Уриным: расходы Большого театра на выполнение отчетов по «контрактным закупкам и работам» в ВОСЕМЬ раз выше экономии театра на этих контрактах.
На сайте СТД РФ лежит стенограмма обсуждения 44-ФЗ в марте 2014-го. Участники — директора ведущих театров столицы. Вопрос еще не воспален «делом Седьмой студии». Тем не менее защитников закона 44-ФЗ и практики его применения в театрах и тогда не было.
Вот говорит Кирилл Крок, директор Вахтанговского театра: «44-ФЗ вызывает только увеличение расходов бюджетного учреждения, любая конкурсная процедура стоит денег — это от 40 тысяч рублей только за то, чтоб этот конкурс прошел».
Коллеги дополняют: «В интернете коммерческие специализированные организации объявляют цены за свои услуги по закупкам в рамках 44-ФЗ и 223-ФЗ: одна устная консультация стоит тысячу рублей и 80—90 тысяч за аукцион или конкурс. Формируется огромный государственный аппарат, который обслуживает все эти закупки, формируется еще индустрия, которая тоже живет за счет государственных средств, — на те деньги, которые театры должны расходовать на свою основную деятельность». Очерчивают и размеры аппарата: в штате Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко в 2014 году состояли 15 сотрудников, занятых обслуживанием «конкурсной документации».
На малые закупки московские театры переводили в 2014-м деньги на карточки сотрудников. Как зарплату. Сотрудники закономерно напрягались: а ну как спросят налоги? И вообще — нарушение. А я, например, вспоминаю: в одной из главных, душу леденящих постановок театра, директор которого на это жаловался, — персонаж Достоевского раздает народу хлеб. Ну не по тендеру же эти пять-шесть буханок закупать к каждому спектаклю?
Кстати: постановка старше, чем закон 44-ФЗ. Как они свои горбушки под него подгоняли? А в другом прекрасном спектакле у них крутые яйца лупят. Верно, с собой из дома носят.
Еще: по 44-ФЗ каждый контракт с актером должен быть вывешен на общее обозрение (что противоречит другим законодательным актам — и чего многие не хотят). Еще нюансы законодательства: если здание театра встает на ремонт и театр подобрал себе новую площадку на сезон-два, администрация не может заключить такой контракт без «конкурса».
Еще: и в 2017-м у «единственного поставщика, подрядчика, исполнителя» можно закупаться только на 400 тысяч рублей в квартал (до 2011 года, по 94-ФЗ — на 100 тысяч рублей в квартал). Цена постановки «многофигурного» спектакля в Москве сегодня, говорят, начинается от 5 млн. А цена гастролей? Гонорар за отличный спектакль одной из главных сцен Европы (семь актеров, один очень знаменит) — 26 тысяч евро. Плюс перелет, отель etc.
Еще теперь есть замечательная особенность у постановок (фестивалей, церемоний их открытия-закрытия и т.д.), осуществляемых на субсидии государства. СНАЧАЛА театр или фестиваль должен провести «мероприятие». Затем — предоставить в казначейство отчетность.
И только потом (через год, если говорить о фестивалях) организаторы получат деньги из казны на мероприятие, уже проведенное. В возмещение затрат.
Но ни мастерские и пошивочные цеха, ни транспортные фирмы, доставляющие декорации гастрольных спектаклей из страны в страну, ни отели, где живут артисты и техники этих спектаклей, ни театры, у которых арендуют сцену «под гастроли», — год ждать оплаты своих услуг решительно не хотят.
Тут начинаются «перехваты»-кредиты. И каждая активно работающая институция пережила в десятых совсем крутой год ПЕРЕХОДА на выдачу субсидий не ДО, а ПОСЛЕ.
То бишь деньги, выделенные на 2012-й (условно говоря), были уже освоены в 2012-м. А вот деньги на предстоящий фестиваль 2013 года казной твердо обещаны. Но — в 2014-м.
А есть же еще региональная специфика! В столице есть театры федерального подчинения — и московского. А в Москве есть постановление правительства Москвы: все договора с поставщиками по 44-ФЗ (будь то договор мебельной фабрики с лакокрасочным комбинатом или театра с краснодеревщиком) должны быть зарегистрированы в единой автоматической системе регистрации договоров. И все закупки должны осуществляться через портал поставщиков.
Далее цитирую дискуссию 2014 года в СТД, доброжелательные пояснения представителя департамента культуры Москвы по этому пункту:
«И хотя дано право заключать договора с единственным поставщиком, в том числе через портал поставщиков, мы должны обосновать начальную максимальную цену исходя из трех коммерческих предложений.
В 44-ФЗ ст. 22 определяет, что есть 5 способов определения начальной максимальной цены, и если ни один из них не подходит, заключать договор по фактическим затратам. Но здесь тоже есть ограничения со стороны города Москвы — в том, чтобы включить единственного поставщика в реестр поставщиков и заключить с ним договор, функции контроля в сфере закупок осуществляет Главное контрольное управление».
Возможно, в сфере макроэкономики это очень верно. Но… попробуем применить к театру. Кто смотрел «несуществующий» спектакль «Гоголь-центра» «Сон в летнюю ночь» (а этот «несуществующий» спектакль видели многие), должен помнить тиару Титании в его финале.
На Светлане Мамрешевой, поющей барочную арию, — убор темно-красного сукна. Высокий, островерхий. Сплошь расшитый вручную медным и латунным бисером разных форм, ярус за ярусом. И она поет Монтеверди, а Осел (Никита Кукушкин) — плотно сбитый, наголо бритый — таращится, словно голос идет из другого мира. А тиара сияет тысячью бисерин.
Представьте себе «единственного поставщика»: вышивальщицу, способную на эту работу. Поиск еще двух коммерческих предложений. Пять способов определения цены объекта (отдельно работы, отдельно бисера). Включение вышивальщицы в реестр поставщиков. А это один сценический артефакт ручной работы. В том же «Сне…» их куда больше. И — как указано выше — с пятью буханками черного хлеба на спектакль хлопот тоже много.
Потому 44-ФЗ и стал темой выступлений сообщества. Разбираться в этой отчетности без устной консультации за 1 тыщу руб. (а лучше — полного пакета бумаг за 80 тыщ), без 15 штатных сотрудников, занятых только отчетностью, без молодого, вежливого и беспощадного юриста непросто и крупным театрам. Но в свете последних событий это стало еще тревожней. Уж не путь через темный лес без дороги, а возможная засада в этом лесу — по правилам боя без правил.
А ведь есть еще 83-ФЗ, включающий театр в «сферу услуг». Там свои гримасы.
Вот поэтому и сказал на Культурном форуме в Петербурге Андрей Могучий, худрук БДТ им. Г.А. Товстоногова:
«Нужно срочно менять законодательную базу, которая регламентирует взаимоотношения художника и государства, художника и денег. Вне решения этого вопроса любые другие дискуссии — в том числе и дискуссия о том, что является авангардным, а что не авангардным, — теряют смысл. Театральный авангард сегодня — это новое законодательство».
