Никулинский суд столицы 20 ноября продолжил рассматривать гражданский иск Генпрокуратуры о конфискации имущества полковника Дмитрия Захарченко и членов его семьи в пользу государства. Полицейского, работавшего в антикоррупционном главке МВД, напомним, подозревают в получении взятки в 7 миллионов рублей. В общей сложности имущество Захарченко оценивается в сумму около 9 миллиардов рублей, которыми Генпрокуратура рассчитывает пополнить бюджет.

Прямо во время заседания 20 ноября стало известно: мать и сестра Захарченко, которые наравне со многими выступали в этом гражданском процессе соответчиками, покинули страну. До своего отъезда ни мать, ни сестра Захарченко ни разу не посетили гражданский процесс, доверив это своим адвокатам.

Зато 20 октября заседание посетили по видеоконференц-связи из СИЗО сам Дмитрий Захарченко и его отец Виктор Захарченко, ранее настаивавшие на личном присутствии.

Первым выступал Захарченко-младший. В железной клетке на столе перед ним были разложены документы. Захарченко держался бодро, на вопросы суда отвечал громко и четко: «Так точно, Ваша честь!», активно заявлял ходатайства (о личном присутствии на всех заседаниях, включая прения и истребовании документов по недвижимости).

Присутствовавшая на заседании одна из гражданских жен Захарченко (она же одна из соответчиков) — госпожа Пестрикова — помахала ему рукой, а он ей в ответ. На прошлом заседании женщина утверждала, что с Захарченко ее ничего не связывает.

С иском Захарченко был полностью несогласен. По его словам, ознакомившись из СМИ с выступлением прокурора на прошлом заседании, он увидел, что тот «исказил факты».

Захарченко настаивал, что квартиры приобретали именно его родные и знакомые.

— Говорить о том, что я ко всем как дед мороз шел с мешком и раздавал имущество — ну, нет такого в природе! Это абсурдно!

При этом Захарченко отмечал, что официально его сегодня обвиняют в том, что он брал взятку у «неустановленного лица».

— И в течение 15 месяцев это лицо не могут установить! А больше обвинений мне никаких не предъявляли. 92 тысячи рублей, которые были изъяты в ходе моего личного досмотра в моем кабинете, — это моя официальная зарплата. А прокурор говорил, что это «незаконно полученные средства». Достаточно запросить справку с места моей работы.

Прокурор при этих словах что-то писал в телефон.

Главный ответчик часто повторял, что иск Генпрокуратуры «является ложью с целью моей дискредитации».

— В материалах дела отсутствуют какие-либо доказательства, что я добыл денежные средства и ценности из незаконных источников. Не было никакого приговора суда. Собственники квартир — мои родные — не были фиктивными владельцами. Они были владельцами по закону. А их права сейчас нарушают и пытаются выбросить на улицу, поскольку они являются моими знакомыми и родными. Я вот познакомился заочно с прокурором. Давайте сейчас его имущество тоже будем обсуждать.

Перешел к теме золотого слитка, найденного на квартире сестры Захарченко. Обвиняемый опроверг причастность к покупке слитка.

«Я его не покупал, не приобретал», — Захарченко попросил суд истребовать у следствия документы о том, кто реально покупал слиток.

По словам Захарченко, его отец Виктор Захарченко, находящийся сейчас в СИЗО «Матросская тишина», «взят в заложники Следственным комитетом».

— Мои родители и сестра были всегда законопослушными людьми, никогда не привлекались к уголовной ответственности. У родителей было хозяйство, у них были наличные средства (я не вникал в подробности), они вкладывали, занимались предпринимательской деятельностью. В семье всегда был достаток… — говорил Захарченко-младший. — Прокурор на предыдущем заседании удивился, что мои родители зарабатывали подсобным хозяйством. А я вам на это скажу: в первый класс все приходят равными, у всех равные возможности, но не все трудятся и добиваются пятерок. Также и в Москву люди приезжают: кто работает, трудится, а кто-то просто сидит на месте…

Захарченко утверждал, что его родная тетя — сестра матери — тоже занималась предпринимательской деятельностью, только на Украине, и часто консультировала сестру по этим вопросам.

У прокурора Бочкарева появились вопросы к Захарченко:

— Суд нас рассудит, были у меня основания формулировать этот иск или нет, — отметил обвинитель. — Вот у меня вопрос такой. Вы вроде рассудительный человек. Юрист. У вас три образования. Но вот налоговые органы не подтверждают наличие у Ваших родных таких средств на покупку объектов недвижимости.

— Спасибо за такие высокие слова обо мне, — отозвался Захарченко. — На прошлом заседании, как я прочитал из прессы, вы назвали меня «преступником», — на вопрос Захарченко ответил в том ключе, что отчитываться перед налоговой это право, но не обязанность граждан. И повторил: ни он, ни его родные незаконных вещей не совершали.

— Но чтобы люди не говорили, им не верят. Это беспредел какой то правовой, — подытожил он.

— Я готов довериться вам, — ответил прокурор. — И даже скорректировать иск… если бы вы мне говорили правду. Как так получилось, что Вы были зарегистрированы на Мичуринском проспекте, а проживали в апартаментах на Пречистенской набережной?

— Я периодически останавливался в разных местах. Это говорит о чем? О том, что если человеку негде жить, ему приходиться ютиться, скитаться. Я жил на квартирах родных, которые меня приютили. На Пречистенке жил мой отец. Я там иногда ночевал, последнее время жил на Якиманке с дочерью и Семыниной Мариной (матерью ребенка — ред.), — по словам Захарченко, его скитания зависели от отношений с Семыниной. — Когда были хорошие отношения, я жил на Якиманке. Когда портились, я вынужден был скитаться.

По его словам, в апартаментах на Пречистенке он бывал и тогда, когда об этом просил его отец. «Отец просил меня: «сынок полей цветы». И что в этом такого?!

— Прислуга на Пречистенке говорила, что вы собственник, и вы оплачивали их услуги, — сказал прокурор.

— Прислугу я не нанимал и это не моя прислуга, — отвечал Захарченко. — Женщина сама в показаниях говорила, что деньги за работу брала с тумбочки и что видела меня за три года всего три раза. Говорить о том, что она получала от меня деньги, — это ложь. На квартире жил мой отец, там обнаружили и изъяли его вещи.

— Ваши супруги или сожительницы (они по-разному это определяют) в показаниях говорили, что вы ежемесячно помогали и давали им по 100-200 тысяч рублей в месяц… — сообщил далее прокурор.

— Теперь по женщинам, — реагировал обвиняемый. — Я естественно с зарплаты помогал, редко, но выделял небольшие деньги на детей. Не в таких количествах, как Вы назвали. Я не пью, не курю, ночных клубов не посещал. Что я не мог дать 20-30 тысяч рублей на детей?! Я хочу заботиться о них. Но, к сожалению, сейчас не имею такой возможности. Обвинение вообще говорит, что я одного спиртного напил на 1 миллион рублей! Это юморина!

Далее на видеосвязь вывели отца Захарченко — Виктора Захарченко. Объявили перерыв, во время которого отцу удалось пообщаться с сыном. Они друг друга не видели, но слышали.

— Дима, все хорошо. Мне уколы колют, — говорил Захарченко-старший. — Я тебя слышу. Ты держись, — отвечал Захарченко-младший.

Судья Елена Кузнецова попросила отца сказать свое мнение по поводу иска. — Никакого отношения мой сын к этому не имеет, — заявил пожилой мужчина. — Недвижимость (по версии следствия, 6 квартир в Москве — ред.) приобретены на мои накопления. — Какие конкретно? — вежливо уточняла судья.

— Лекцию я Вам не хочу читать. Мы копили, пытались заниматься коммерческой деятельностью, это длинный разговор… В 80-х годах я три машины купил, одну продал… Это и покупка ваучеров, вложение в акции «Газпрома»… И Березовский, и Абрамович тоже вот с таких операций начинали. Я себя конечно к ним не приравниваю. Вообще люди тогда очень многое теряли, но мне к счастью повезло. Образовалась сумма, которая позволила мне приобрести недвижимость.Что касается финансовых возможностей своей супруги (она, по версии следствия, приобрела еще 7 квартир в Москве), то Захарченко-старший охарактеризовал ее «очень предприимчивой женщиной». Впрочем, о подробностях ее предпринимательской деятельности он, по его словам, говорить «не хотел».

Тогда прокурор обратил внимание, что супруга Захарченко-старшего напротив говорила на следствии о том, что ее «спонсировал» муж в части покупки объектов недвижимости.

— Ну, во время совместного проживания у нас были общие финансы… — медленно отвечал Захарченко-старший. — Я занимался коммерческой деятельностью, что приносило определенный доход.

При этом он заметил, что декларации не подавал «в силу разных причин».

Также Захарченко-старший сказал, что подарил внучке (несовершеннолетней дочери Захарченко-младшего) квартиру, чувствуя «свою вину» перед сыном за то, что у него с матерью внучки не сложилась жизнь.

Далее отец Дмитрия Захарченко отметил, что у него произошло несколько инсультов, но он «не хочет вызывать к себе жалость».

— Последнее Ваше рабочее место? — спросил прокурор. — Московское ипотечное агентство. Банк. — Вы реально там работали (по версии следствия, его туда устроил сын и Захарченко-старший просто, не работая, получал деньги — ред.)? — Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, — сказал мужчина. — Вы получали там зарплату? Захарченко-старший снова не ответил. Адвокаты его поддержали, заметив, что эти вопросы относятся к уголовному делу, расследование которого еще продолжается.

В остальном на заседании в этот день снова выступал представитель Генпрокуратуры. Он говорил, что Дмитрий Захарченко, получая доход из незаконных источников, сделал своих родственников «выгодоприобретателями его коррупционной деятельности».

— Захарченко должен был служить интересам общества и в соответствии с присягой свято соблюдать закон. Однако он интересами службы поступился и направил свою службу на обогащение своих родственников, — горячился прокурор. — И заметьте: деньги обнаружены не у меня, не у секретаря судебного заседания, они обнаружены на квартире у Захарченко и его родных. В материалах представлены сведения об их доходах. Разве это не доказательства?! У них доходы чуть ли не ниже прожиточного минимума. Они не могли приобрести в Москве, это столь высоко ликвидное имущество.

По словам прокурора, соседи семьи Захарченко по Ростову в ходе дачи показаний рассказали, что те не были богатыми и ничем от других не отличались.

Интересным фактом для прокуратуры стало то, что на одной из квартир на Ломоносовском проспекте следователи обнаружили «тетрадку в 12 листиков».

Что же касается сестры Захарченко — г-жи Разгоновой, то прокурор рассказал, что оперативники засняли ее входящей в подъезд одного из домов на Ломоносовском проспекте с сумкой, в которой впоследствии «было обнаружено 202 тысячи долларов США».

Проверяло следствие и версию о том, что членам семьи «подбросили» клад, о чем мать и сестра заявляли поначалу во время обыска.

— Мы получили ответ от застройщиков о том, что дом находился под постоянным видеоконтролем и охраной ЧОПа, вход осуществлялся по электронным ключам. Ключами пользовались только члены семьи. И что немаловажно — жалоб от собственников о том, что им что-то подбросили, не было, — подчеркивал прокурор. — В правоохранительные органы о незаконном проникновении в квартиру они тоже не обращались.

Прокурор также сообщил, что в ходе проверки следствие выяснило в сельских советах Ростовской области, что у семьи Захарченко там никогда не было подсобного хозяйства, что опровергает довод о том, что деньги они заработали в том числе за счет этого самого подсобного хозяйства.

— Родители Захарченко были педагогическими работниками. Отец всегда работал директором в школе, трудился на участке. А нам тут рассказывают, что он был банковским работником! — возмущался прокурор. — Я уличаю всех соответчиков во лжи!

Под конец прокурор в подтверждение своих слов о «лжи» процитировал смс-переписку между Захарченко и его бывшей супругой Семыниной.

— Из переписки следует, что отношения между ними испортились, так как у него появилась другая сожительница — Яна Саратовцева. Семынина его упрекает в том, что он начал меньше уделять внимание их дочери и оказывать материальную поддержку. А в суде адвокат Семыниной говорит, что та не имела к нему отношения. В переписке очень много нецензурного. Семынина писала, что в то же время Захарченко Яне Саратовцевой уделяет больше времени, финансирует ее поездки в Европу бизнес-классом, «а мы тут с Ульяной (дочерью — ред.) на всем экономим». «Ты можешь подавиться своими квартирами и своими деньгами», — цитировал Семонину прокурор, отмечая, что та грозилась прекратить общение Захарченко с их общей дочерью. — Семынина обращает внимание, что Захарченко купил Саратовцевой апартаменты, что у нее браслеты «Картье» и что он дарит ей миллионы, «тебя волнуют только деньги, ты живешь ради денег и готов ради них на все».

— Это дословная цитата, — уточнял прокурор и следом приводил еще одну яркую по его мнению цитату из смс-переписки. — «Ты еще должен благодарить меня за то, что я не рассказала о твоих квартирах твоему руководству».

Зачитав все это, прокурор передал судье постановление Московского гарнизонного военного суда, который санкционировал прослушку Захарченко. Санкция, оказывается, была выдана еще в начале 2013 года, т.е. за три года до ареста полковника МВД.