В первый раз это произошло после сентябрьского предложения президента Путина о миротворцах в зоне конфликта в Донбассе. Но этот импульс если и не исчерпался вовсе, то, во всяком случае, надолго увяз в полемике заинтересованных сторон о мандате миротворцев, их составе и зоне их размещения. Теперь мы наблюдаем неожиданное оживление темы обмена пленными.

На минувшей неделе пошла цепочка событий. Телешоу с президентом Путиным, патриархом и лидером «Украинского выбора» Медведчуком в Новом Иерусалиме с призывом обменять, наконец, «всех на всех». Первый публичный телефонный контакт Путина с главами самопровозглашенных республик Захарченко и Плотницким, в ходе которого им было «предложено» к этому призыву прислушаться и подготовить соответствующие документы на обмен. Положительная реакция со стороны официальных представителей Киева и «ДНР—ЛНР». Обе стороны готовят списки на обмен и освобождение. В общем, закрутилось. И появилась надежда, что многим сидельцам по обе стороны линии разграничения и их семьям будет сделан бесценный новогодний и рождественский подарок.

Напомним, что в пункте 6 Комплекса мер по выполнению Минских соглашений от 12 февраля 2015 года говорится об освобождении и обмене «всех заложников и незаконно удерживаемых лиц» на основе принципа «всех на всех», причем этот процесс должен был осуществиться и завершиться «самое позднее» (так в документе) на пятый день после отвода тяжелых вооружений с линии соприкосновения. Но и разъединения вооружений в полном объеме не произошло, и стрельба, хотя и не столь интенсивная, не прекратилась, и многие «незаконно удерживаемые» с обеих сторон за это время превратились в «осужденных». Не говоря уж о том, что 5-й пункт Комплекса мер о принятии закона об амнистии участникам «событий» (так в документе) в Восточном Донбассе никто выполнять не торопился — а он, несомненно, связан с пунктом 6, так как должен был не позволить перевести «участников событий» в разряд «осужденных».

Почему же после длительного застоя, прерываемого лишь единичными эпизодами обменов в «ручном режиме», процесс обмена «всех на всех» вдруг пошел?

Он бесперспективен, политически и экономически непозволительно обременителен, он не дает России выйти из международной изоляции и наносит все более ощутимый ущерб интересам страны на международной арене. Из него надо выходить.

Но оживить минский процесс прежними методами невозможно. Без конца предъявлять претензии Киеву, что он неправильно трактует очередность выполнения пунктов минского протокола, бесперспективно. На каждое обвинение в срыве политического пакета следует обратка о незаконных поставках вооружений и «добровольцев» из России и о нарушении режима перемирия сепаратистами. Ответные обвинения в незаконных обстрелах со стороны ВСУ превращают эту проблему в банальную и безысходную международную склоку, которая всех утомила, в том числе и европейских участников «нормандского формата».

Понятно, что Кремлю нужны новые действия, которые не являются «потерей лица» и не выглядят как сдача его интересов, но зато могут быть расценены международным сообществом как позитивные и как приглашение противников к диалогу. Предложение о миротворцах было из категории «новых действий», но, как мы уже отметили, его реализация становится все более долгоиграющей. А значит, эффект от него где-то далеко-далеко за горизонтом. Успех же нужен побыстрее.

В этом смысле тема обмена пленными беспроигрышна. Она не затрагивает интересы безопасности сторон конфликта, она ничего не меняет в раскладе сил в регионе, но при этом имеет солидный гуманитарный вес и пропагандистский потенциал. И, что важно, вполне реализуема в быстром темпе. Заявления сторон о подготовке соответствующих списков это предположение лишь подкрепляют. Хотя понятно, что вновь не обойдется без проблем с трактовкой понятия «все», с манипуляцией терминологией («заложники», «осужденные», «политзаключенные», «преступники», «незаконно удерживаемые» и т.п.). Будут хлопоты, долгие переговоры и «торговля» по поводу граждан России в украинских тюрьмах и украинских граждан, сидящих в РФ. Но тем не менее шансы на довольно быстрый выход на свободу большинства сидельцев высоки как никогда. Потому что в освобождении заинтересованы и украинские, и российские власти. А властям «ДНР—ЛНР» придется к этому прислушаться, несмотря на высокую степень их «само­стоятельности», о которой нам сообщает пресс-секретарь президента РФ.

Конечно, каждая из сторон рассчитывает на дополнительные бонусы. Для официального Киева — это ответ на выпады политических оппонентов, что ничего не делается для освобождения «наших ребят».

Для непризнанных республик — это хоть какое-то, хоть частичное включение в систему официальных контактов с Украиной в ходе согласования списков на освобождение (как свою легализацию лидеры этих республик трактуют и факт прямого общения Путина с ними по телефону).

Для России кроме того, что ее действия в случае успеха будут одобрены западными «партнерами», важен факт того, что может быть выполнен один из ключевых пунктов минского Комплекса мер, который является для нее стержневым документом в разрешении донбасского конфликта. А значит, Минск-2 скорее жив, чем мертв, значит, по его пунктам можно договариваться, если говорить по существу, а не ради промывки мозгов населения.

Есть еще одно соображение, не столь на первый взгляд очевидное. У экспертов есть предположения, что обмен «всех на всех» был одной из тем, которые в ходе осенних встреч между спецпредставителями США и РФ по Украине Уолкером и Сурковым обсуждались в Белграде (последняя прошла 13 ноября) наряду с проблемой миро­творческого контингента. Если это так, то успех обмена узниками донбасского конфликта может стать сигналом о полезности российско-американских контактов для нормализации международной обстановки.