В последние годы обозначились черты общественно-политического стиля, который заслуживает особого наименования. Я бы назвал его «гоп» — от слова «гопник». Гопники — городская шпана, полууголовные элементы, еще не полностью криминальные, но скользящие по грани. Главный предмет их ненависти — культурные, добропорядочные граждане, которых гопники любят пугать и унижать, испытывать над ними свою власть. Гопникам важно не столько ограбить (хоть и это дело святое), сколько покуражиться, найти выход агрессии. Это не просто возвышает их в собственных глазах, но и составляет основу их идентичности и душевного комфорта. Для них моральные законы писаны только во втором значении этого слова. Такие ценности, как право, свобода, честность, труд, интеллигентность, вызывают насмешку и презрение; а подлость и предательство, напротив, одобрительный гогот. Их modus operandi — «подставить», «кинуть», «развести», «слить», «хапнуть»…

Есть две версии происхождения этого слова. Первая: от «гоп» — прыгнуть, подскочить. Уличная шпана нападает внезапно — выпрыгивает из-за угла. По Далю, «гоп» — это скачок или удар и, соответственно, поощрительный возглас при прыжке. «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь». Отсюда такие жаргонизмы как «гоп-стоп», обозначающий уличный грабеж, или «гоп-скок» — заглавие заметки М. Горького об ограблении прохожего московскими беспризорниками.

Другая версия: «гоп» — это аббревиатура. В конце XIX века в помещении современной гостиницы «Октябрьская» на Лиговском проспекте в Петербурге было создано Государственное общество призора (ГОП), куда доставляли беспризорных детей и подростков, занимавшихся мелким грабежом и хулиганством. После революции в этом здании было организовано Государственное общежитие пролетариата — опять же ГОП — для тех же целей, причем число малолетних преступников в этом районе тогда резко подскочило.

В общем, между этими двумя версиями нет существенного противоречия.

И вот этот агрессивно-куражистый стиль поведения недавно стал все заметнее проникать в разные сферы общественной жизни. Теперь к их названиям можно смело присоединять приставку «гоп-», поскольку все они пронизаны гопничеством.

Возьмем дипломатию — область, казалось бы, совсем далекую от гоп-нравов. Но когда российский чрезвычайный и полномочный посланник на заседании Совета безопасности в ООН (12.04.17) начал оскорблять британского представителя: «Посмотри на меня! Глаза-то не отводи, что ты глаза отводишь?» — стало окончательно ясно, что перед нами новая разновидность этой старой профессии: гоп-дипломатия. По ее ведомству можно отнести и любимую реплику «дебилы, б..» министра иностранных дел (на пресс-конференции с его коллегой из Саудовской Аравии).

Гоп-политика. Собственно, вся международная политика, начиная с присоединения Крыма — то, что российские стратеги иногда важно именуют геополитикой — это по сути гоп-политика. Новизна ее лишь в том, что такой откровенный разбой, когда одно государство не просто вторгается на территорию другого, но и присваивает ее часть себе, — действительно в новинку современному миру (после Второй мировой войны).

На меня особенно сильное впечатление произвел недавний эпизод политического гоп-скока. Одно из главных лиц государства проявляет отеческую заботу о министре: как бы не простудился дорогой товарищ в осенние холода, «надо курточку какую-то». А потом передает подарочек: «Корзиночку забирай». Под эту курточку и корзиночку с колбаской — сплошь уменьшительно-ласкательные, прямо щедринский Порфирий Головлев, — сверхзначительное лицо ведет тайную аудиозапись на выданной ФСБ аппаратуре, чтобы засадить друга-коллегу в тюрьму. Гопничество на высшем уровне: налетел из-за угла с лаской на лице и финкой в кармане. Я уж не говорю о государственно поощряемом гопничестве против оппонентов режима: ядовитая зеленка, выедающая глаза, и опасная для жизни вонючая отрава.

Гоп-журналистика транслируется по всем гоп-каналам. Порою говорят, что это вообще не журналистика, а пропаганда. Ну тогда и послекрымскую политику нужно называть не политикой (искусством управления), а как-то иначе. Мне кажется, что уместнее все-таки оставить за этими видами деятельности их традиционное название, а то, во что они превращаются (вплоть до полной противоположности себе), обозначить приставкой «гоп-». Гоп-журналистика выдает себя за сбор и распространение информации, а между тем вся ее функция — изнасиловать истину и оправдать насилие. И говорит она в минуту откровенности таким же языком, как и гоп-дипломатия. Телеведущий во время дискуссии подбегает к американскому журналисту и хватает его за пиджак: «Ты, что, думаешь, я только языком могу. Ты что меня провоцируешь? Я тебе сказал сидеть? Сиди!»

Гоп-телевидение прекрасно дополняется другими видами гоп-коммуникации посредством новейших технологий. Армии троллей (не говоря уж о хакерах) щедро оплачиваются из госбюджета. Это все та же гоп-стратегия: налететь исподтишка, оплевать, оскорбить — и скрыться. Не регулярная армия под знаменами, не борцы за идею, а мелкая шпана, которая наскакивает оравой — а потом разбегается кто куда.

Гоп-экономикапод видом хозяйственной деятельности присваивает себе ее объекты: коррупция во всех эшелонах власти: откаты и взятки, виллы и яхты, искусство «виолончелить», одним словом, «это вам не Димон». По данным Национального бюро экономических исследований США, офшорный капитал россиян в три раза превышает уровень валютных резервов страны. Граждане хранят в офшорах сумму, равную 75% валового национального дохода (ВНД), объем резервов составляет 25%. И, конечно, гоп-экономика — это переливание бюджета на военные расходы за счет медицины, образования и науки, уровень которых катастрофически падает. Гопнику кастеты нужнее, чем книги.

Особая пикантность гоп-экономики в сочетании с гоп-политикой в том, что за санкции, наложенные на правящую верхушку, приходится расплачиваться всему населению страны. На американский закон Магнитского (против коррупции) ответили асимметричным законом Димы Яковлева (о запрете на усыновление детей иностранцами). Крупнейших олигархов, друзей президента, попавших под западные санкции, освобождают от налогового бремени, более того, возвращают им ранее уплаченные налоги. Гопничество — это всегда асимметричный ответ. Сорвалась сделка или подставили кореши — выместил злость на улице, избил прохожего или затащил в подъезд девушку. Эта манера гопоты наказывать слабых за поражение от сильных называется «бомбить Воронеж».

Еще одно, весьма неожиданное поприще для гопничества — религия, где тоже все заметнее хулиганская, агрессивная, бандитская составляющая. Когда-то, в 1990-е годы, религия получила приставку «поп-», обозначающую ее массовизацию и коммерциализацию. «Поп-религия» — знак предприимчивой популярности, которая рассчитана на восприятие массового общества, в том же смысле, как «поп-музыка» или «поп-арт». Поп-религия — это религия на потребу масс, инструмент магической или психической манипуляции для извлечения практической выгоды. В 1990-е и 2000-е гг. священники постоянно заседают на презентациях товарных бирж, акционерных обществ, политических ассоциаций, литературных журналов и кинофестивалей. Страшновато, если тот самый владыка и пастырь, который готовит твою душу к предстоянию на Страшном Суде, расхаживает по космодромам, стадионам или заправочным станциям и, размахивая кадилом, освящает все, от мяча до ракеты. В том числе ядерное оружие.

Раньше эти божьи слуги в основном загадочно молчали, не вмешиваясь в происходящее, но придавая ему своим присутствием оттенок высшего значения и благодати. Однако за последние годы поп-религия перешла к более воинственным действиям, превращаясь в гоп-религию. Наиболее заметное ее проявление — деятельность «православных активистов», нападающих на выставки, кинотеатры, угрожающих деятелям культуры — всем, кто дерзает свободу творчества ставить выше партийно-конфессиональных догм и к кому вдохновение приходит от Бога, а не от патриарха или синода. Если в поп-религии преобладала коммерция, то в гоп-религии — агрессия и милитаризм, которая, впрочем, не отказывается и от коммерческих завоеваний и рейдерских захватов государственной собственности. Российская гоп-религия — это попытка превратить православие в религию войны по образцу ислама, а при возможности и сомкнуть с ним ряды. Прежде всего, против «гнилого» западного христианства, которое застряло на ценностях милосердия, любви к ближнему, прощает грехи «радужным», благословляет врагов и охотно принимает иноверных. Ряды гоп-религии пополняются из внецерковных и околоцерковных кругов, но и сама церковь устами своих первосвященников не торопится их осуждать, а молчанием — поощряет. По сути, объединяется с ними в агрессии против светского образования, науки и культуры, в попрании самой конституции, утверждающей отделение государства от церкви.

Дело в том, что гопничество ведет двойную игру. В противоположность честному криминалу, оно все время петляет вокруг границы законного/преступного, избегая открыто ее пересекать. В отличие от преступного сообщества, гопники отчасти интегрированы в нормальную жизнь, чему-то учатся, где-то работают. Это преступность от случая к случаю, спорадическая, контекстная, позволяющая опасно приближаться к «мокрым» делам, но при этом выходить сухим из воды. Днем такой гопник сидит в какой-нибудь бойлерной или мастерской, а вечером идет на улицу промышлять и наводить ужас.

На современном жаргоне, это гибридность. Например, при гибридной войне страна-гопник использует скрытые операции, диверсии, кибервзломы, наемников и повстанцев, но при этом старается более или менее правдоподобно отрицать свою вовлеченность в конфликт, аккуратно голосует на всяких ассамблеях, выступает против двойных стандартов и вмешательства в чужие дела, в общем, ведет себя чуть ли не как отличник, чтобы под покровом темноты опять всласть покуражиться, нагнуть, унизить.

Эти фасады, фейки, вывески никого не обманывают, но как бы призваны успокоить нервных наблюдателей и потенциальных жертв: нет, мы не разбойники, мы держим себя в рамках и выходим на промысел только по вечерам.

В результате такого размаха гоп-движений вся страна воспринимается как гоп-государство, импотентное в плане созидания, но подпитывающее свою гордыню большими и малыми пакостями в отношении других государств. Нет ни сил, ни ума на то, чтобы внести вклад в науку и культуру, укреплять здоровье народа, строить дороги, прокладывать пути к другим планетам, объединять человечество большими созидательными проектами. Зато остается радость уличной шпаны: бить окна, залезать в чужие дворы, вмешиваться в чужие выборы, подкупать правящую элиту других стран, радуясь любым неудачам демократических и правовых институций и пытаясь извлечь выгоду из всех человеческих слабостей.

Как следствие зрелого самосознания эпохи гопничества, оно готовит памятник себе. Причем там, откуда оно и пошло, где возникли дореволюционный и советский ГОПы. По сообщению «РИА Новости», скульптурное изображение гопника предлагается установить в Петербурге. Отсюда и двинулись в российскую власть питерские, превратив гоп в явление всемирного масштаба.

Это пока еще только проект, памятник «нерукотворный», но уже очевиден кураж самих планировщиков — соотнести его с Александрийским столпом. В конце концов, по логике истории оказывается, что сто лет назад сбросили царя, чтобы на его месте поставить гопника.

Можно было бы дальше перечислять многообразные виды современного гопничества: гоп-спорт (чего стоит одна только история «моченосцев»!), гоп-наука (новейший герой которой — министр культуры, «историк»!)… Но и так очевидно: на смену хиппи и яппи и другим субкультурам приходят гоппи. Новая молодежная «субкультура»? Нет, она не согласна быть «суб» и претендует на звание «супер»: всевозрастной, всегосударственной, а по возможности и всепланетной.