30 октября, сменяя друг друга, красноярцы читают имена расстрелянных земляков. Каждому выдают лист с краткой информацией о четырех убитых: рабочие, матросы, шорники, попы, колхозники, сапожники, конюхи… Потом можно добавить кого-то из своих. Поминают: отца, отца и брата, прадеда, отца и мать, деда, снова отца, прадеда мужа.

— Елена Освальдовна Фейгина, — представляется мне потом та, кто дольше всех задерживается у микрофона. После прочтения четырех выданных фамилий она зачитывает, перекрестившись, десять фамилий своих родных начиная с деда — это эстонцы (сету) с русскими фамилиями Иванов да Богданов. Всех десятерых родных Елены Освальдовны расстреляли в один день 24 июля 1938 года в Канске.

— Молюсь за них, прошу за них у Господа, помню всех, хотя никого из них никогда не видела, я в 54-м родилась. Надеюсь, что они меня видят и радуются, что я за них здесь болею и молюсь. Трое детей и четверо внуков у меня. Рассказываю им. Мои внучатки цветы возложили и уже домой поехали — холодно, а они болеют… Я еще не всех перечислила, и, да, всех в один день убили. Фото есть.

Гуглю фото родни Елены Освальдовны — благо в Красноярске есть Алексей Бабий и созданный им сайт «Мемориала» — едва ли не первый из местных сайтов. Тем временем сам Бабий идет успокаивать набежавшую шумную школоту — они, дьяволята, мчатся с дикими воплями из музея. Здесь требуются некоторые пояснения.

По данным краевого ГУ МВД, в Красноярском крае находилось более 600 тыс. ссыльных-спецпоселенцев. Заключенных, по данным «Мемориала», опирающегося на цифры РУ ФСБ, прокуратуры, госархива, в крае находилось не менее 400 тыс. То есть из строивших здесь коммунизм двух миллионов душ каждый второй был невольником — в заключении, спецпоселении, трудкоммунах. По 58-й статье арестованы в крае были 50 тыс. человек, расстреляны 18 тыс. Тем не менее в Красноярске памятника жертвам политрепрессий нет, есть лишь памятный (закладной) камень — как пристройка к музейному центру «Площадь мира», бывшему филиалу музея Ленина. И с видом на модель 1:1 колесного пароходика «Св. Николай», знаменитого тем, что доставил будущего вождя в село Шушенское. Теперь и это филиал музея, только краеведческого. Да, а полигоны массовых расстрелов и захоронений в Красноярске застроены. Таким образом, дети жертв советского политтеррора встречаются в ленинских местах. Вот как раз сейчас слышны с борта «Св. Николая» революционные песни.

Впрочем, может, это и неплохо — такая мешанина. Все как в жизни. На красноярской «Авроре» кроме восковой фигуры Ильича появился тоже восковой государь Николай Александрович — он путешествовал на этом же судне по Енисею, будучи еще цесаревичем. Тут же одно время, с 90-х, работал пивбар. Николая признавали за швейцара. А в каюте с Лениным можно было заночевать. В музейном же центре, высящемся над закладным камнем, продолжает поныне работать ленинская экспозиция. Была идея найти зуб политссыльного Ульянова, вырванный ему безвестным красноярским дантистом, и выставить его на обозрение в хрустальном саркофаге, организовав очередной филиал мавзолея. Парады можно было бы перед ним проводить.

И вот сегодняшние дети мчатся с воплями с парохода, украшенного к столетию лозунгами «Долой самодержавие!» и «Вся власть Советам», а тут их ловит Бабий с бабушками, успокаивает и начинает им рассказывать о массовых расстрелах как следствии ленинизма. На какое-то мгновение дети замирают и слушают, посерьезнев.

Моему сыну — он постарше — как раз выходит его очередь, и он поминает своих четверых: колхозника Александра Степановича Горбановича, расстрелянного 10 января 1938 года в Канске, Павла Васильевича Соломонова, «инспектора», Павла Ивановича Филимонова, рабочего, и Анисью Михайловну Хабарову, монахиню. Троих последних расстреляли 27 апреля 1938 года в Кежме.