— Приоритеты политики регионов по поддержке экономики и развитию человеческого капитала стали более заметными, — утверждает эксперт КГИ Николай Петров. — Но позитивные тренды слабы и локализованы в конкурентоспособных районах. При этом идет постоянное нарастание протестной активности, причем не по политической, а по социально-экономической повестке. Протесты, в отличие от любых экономических показателей, это интегральное отношение того, насколько люди чувствуют себя комфортно.

В число регионов с повышенной протестной активностью попали: Москва, Ростовская, Самарская, Челябинская области, Алтайский край, Кемеровская и Омская области, а также Чувашия, Кировская и Курганская области.

Регионы, в которых в лучшую сторону изменилась ситуация с административной устойчивостью, — это те, где сменились губернаторы

Административная устойчивость, по данным экспертов КГИ, улучшилась в Республике Алтай (некоторая стабилизация после кадрового хаоса в руководстве Горно-Алтайска в связи уголовным делом против мэра В. Облогина), Коми (относительная кадровая стабилизация после постоянных кадровых перестановок 2015–2016 годов), Северной Осетии (стабилизация после замен в руководстве региона), Чеченской Республике, Иркутской и Тверской областях.

Ухудшение ситуации произошло в следующих регионах: Адыгее, Кабардино-Балкарии, Татарстане, Чувашии, Якутии, Краснодарском крае, Пермском крае, Астраханской, Калужской и Новгородской областях.

— Приходит новый глава — начинается цепная реакция замен, — говорит Александр Кынев, эксперт КГИ. — С точки зрения имиджа власти это имеет долгосрочный позитивный эффект, потому что психологически люди воспринимают назначение новых чиновников как шанс, что что-то поменяется к лучшему. Смена глав регионов — это правильное решение с точки зрения снижения уровни напряженности, который вполне себе укладывается в президентские выборы.

В докладе эксперты КГИ отметили, что Владимир Путин на Валдай-клубе оценил замены губернаторов как удачные и сказал о задаче «создать новый губернаторский корпус из молодых, перспективных, современных людей, которые думают о будущем региона и всей России».

Кынев утверждает, что этот эффект носит краткосрочный характер: «Дело в том, что когда происходит массовая замена чиновников, она ведет к тому, что степень согласованности принятия решений неизбежно снижается. Очевидно, что в этих регионах управление процессами ухудшается».

Продолжение «репрессий» в отношении региональных элит

Общая численность верхушки региональной элиты в стране — всего 800–900 человек. «Получается, что 2% из них сейчас попадают в жернова (под преследование со стороны правоохранительных органов. — Ред.) ежегодно — каждый 50-й, — утверждает Петров. — Случайный во многом характер выбора жертв репрессий усиливает их морально-психологическое воздействие на региональную элиту, доведенную до состояния полупаралича».

— Самая высокая корреляция конфликтности элит и напряженности региона была как раз в тех самых регионах, в которых осенью сменялись губернаторы (11 регионов). Это Приморский край, Самарская и Нижегородская области. Сейчас возникает ситуация ожиданий, с кем губернатор дружить будет, с кем — нет. Это период дикого ожидания. Степень того, что конфликты в этих регионах воспроизведутся, очень высока. Проблема конфликтов элит решена, можно сказать, до президентских выборов. Дальше предсказать ничего нельзя, — заключает Кынев.