Тем не менее высказывание Путина широко обсуждается в интернете. Издание «Медиазона» напоминает, что страх перед биологическими исследованиями — давняя забава российской власти. «Новая» обратилась за комментарием к доктору биологических наук, профессору ВШЭ, МГУ и Сколтеха Михаилу Гельфанду.

— Путин рассказал про собираемый иностранцами биоматериал в России. Но биоматериалы ведь собирают постоянно. Зачем это нужно ученым?

— Если речь идет о том, что образцы ДНК собирают у представителей разных этносов, то, скорее всего, речь идет о каких-то популяционных исследованиях — это работа по изучению нашей истории. Собираются геномы разных этнических групп, собирается археологический материал — после чего предпринимается попытка реконструкции истории человечества и его расселения по планете. Существует несколько международных проектов в этом направлении, Россия в них тоже участвует — и это очень хорошо. Это позволяет держать некоторый научный уровень в стране.

Другая сторона вопроса: вспомнили американский тендер на сбор образцов — уже не ДНК, а РНК. Вероятнее всего, речь в этом случае идет о какой-то медицинской генетике, об изучении предрасположенностей к заболеваниям суставов. Там, однако, речь ни о каких этносах не идет, речь идет только об образцах русских. Никакой речи о том, чтобы собирать эти образцы именно на территории России, тоже не шло — в Штатах русских хватает.

По-видимому, в этих исследованиях речь идет о том, что у разных этнических групп могут быть разные частоты вариантов [генома]. Варианта, который был бы только у русских, не бывает, но частоты конкретных вариантов могут отличаться, и может статистически отличаться предрасположенность к тем или иным заболеваниям. По тендеру сложно реконструировать всю задачу, но, видимо, это медико-генетическое исследование, поскольку для него тоже существенно собирать биологические образцы от представителей разных этнических групп, чтобы как раз исключить исторический компонент: чтобы корреляции, которые мы наблюдаем, были связаны именно с медициной, а не с общей историей.

— Почему этот тендер проходит по ведомству Минобороны, а не Минздрава, например?

— Все проходит через Минобороны, потому что такова ведомственная принадлежность больницы, в которой проходят исследования. Тендер объявляет конкретное учреждение, а так как речь идет о госпитале Военно-воздушных сил, объявление о нем вывешивается в том числе и на сайте Минобороны. И, если уж заниматься конспирологией, это как раз признак открытости всей ситуации. Если бы американцам потребовалось втихую набрать образцы генетического материала представителей русского этноса или любого другого, то это не очень сложно сделать [безо всякого тендера].

— Почему Путин построил фразу таким образом? Ему так доложили, или он так думает на самом деле? Где произошел коммуникационный сбой?

— А есть разница? Что-то мне подсказывает, что Владимир Владимирович не является специалистом в области биологии. От руководителя страны, конечно, хотелось бы большей компетентности, особенно в биологии, которая сейчас является наукой номер один, но с другой стороны — невозможно быть специалистом во всех областях.

В этой ситуации то, что он думает, это и есть то, что ему сообщили. Это синонимы. Никакого другого источника для того, чтобы проанализировать сказанное, у Путина нет.

Мы любим, чтобы к нам приезжали ученые, чтобы российские ученые возвращались и занимались исследованиями. Но кто решится это делать, если вдруг на тебя такое внезапно может выскочить? И самое плохое, что это не единичный «коммуникационный сбой», а вполне системная линия. В Сочи две недели назад тоже было заявлено о том, что при помощи генной инженерии можно создать суперсолдат, которые не будут бояться боли. Это тоже в духе этой «генетической линии». А еще, если опять заняться конспирологией, можно вспомнить закон о запрете генетически-модифицированных организмов, который тоже кто-то пролоббировал. Все это — биологическое мракобесие.