В этот раз День памяти жертв политических репрессий был особенным. Во-первых, в силу годовщины, 80-летия с начала Большого террора. Во-вторых, из-за открытия в Москве «Стены скорби» — обсуждавшегося в течение пяти лет памятника на пересечении проспекта Сахарова и Садового кольца. В траурной церемонии 30 октября принял непосредственное участие президент Владимир Путин, который открыл мемориал и произнес речь о недопустимости оправдания уничтожения людей через ссылку «на высшее так называемое благо народа».
«Каждому могли быть предъявлены надуманные и абсолютно абсурдные обвинения, миллионы людей объявлялись врагами народа, были расстреляны или покалечены, прошли через муки тюрем или лагерей и ссылок», — сказал Путин.
Он напомнил, что репрессии стали трагедией для всего народа, а также нанесли жестокий удар по культуре. Их последствия ощущаются в России до сих пор, заключил президент.
Речь Путина, по словам очевидцев, оставляла сильное впечатление и, без сомнения, может считаться частью его предвыборной кампании. Таким образом, формируется месседж Кремля для образованного городского класса и интеллигенции: опыт репрессий учтен, находится в актуальной памяти российской элиты, не подлежит ревизии и тем более повторению. Любая другая повестка и даже попытка игнорировать тему наследия сталинизма в нынешнем российском обществе вызвала бы сильное раздражение соответствующей части избирателей — возможно, не самой многочисленной, но активной. Видно, что такое раздражение в Кремле стараются купировать: предвыборный контекст заставляет Путина удерживать тезис о том, что он президент всех россиян, а не только сторонников т.н. сильной государственности.
В траурных мероприятиях вместе с Путиным принимали участие правозащитники — запоминающиеся слова произнес Владимир Лукин, здесь же был председатель «Комитета против пыток» Игорь Каляпин. Жест также недвусмысленный — по крайней мере, до завершения электоральной кампании всем, кто утверждает, что правозащитники — это враги России, придется умолкнуть.
Когда в Россию приходит террор, дать оценку этим событиям, сохранить память о них и попытаться защитить людей могут только правозащитники — эти постоянные объекты для нападок со стороны нынешней госпропаганды. Само присутствие Путина у «Стены скорби» идет вразрез с большинством тезисов российских телеэкспертов, сформулированных насчет исторической памяти за последние годы.
В речи Путина прямо не было упомянуто имя Сталина, и это также считывалось в качестве хода в рамках предвыборной кампании. Раздражать накануне марта 2018 года Кремлю не хочется не только интеллигенцию, но и российских сталинистов — позиции в обществе также не самой популярной, но шумной. Для большой кампании президента всех россиян будет лучше, если последние вообще не узнают о появлении Путина у «Стены скорби».
Впрочем, считать эту фигуру умолчания можно и не столь приятным для сектантов «сильной руки» образом. Не выделять Сталина специально — значит, признавать, что весь советский период, начиная с 1918 года и вплоть до андроповских времен, отмечен репрессиями, расправами над инакомыслящими, ссылками, психиатрическими диагнозами или тюремными заключениями. Более того, лагерная система, созданная ради построения нового коммунистического общества, не умерла и по сей день. В этом смысле «Стена скорби» — один из главных памятников всей нашей новейшей истории.
