Однако сползание России в средневековье под лозунгом особого демодернизационного пути создает идеальные условия для осознания смысла Реформации. Протест против косности официальной церковной структуры, ее срастания с земной властью и земными богатствами лежал в основе проповеди Лютера. Пребывающая в глубоком застое политическая система России с ее благословляющей преступления власти государственно-православной церковью стоит на пороге протеста — ​того самого, который 500 лет назад положил конец европейскому Средневековью и родил современную демократическую цивилизацию Запада. И в этом контексте юбилей Реформации, пожалуй, актуален для России больше, чем для какой-либо другой страны христианского мира.

Откуда пошел есть русский протестантизм

Собственно российскому протестантизу скоро тоже будет 500 лет, здесь мы не особо отстали от Европы. Первый лютеранин приехал в Московию в 1552 году по приглашению Ивана Грозного, который сочинил по этому случаю каламбур: «Лют был ваш Лютер». Пионером русского протестантизма был датский печатник Ганс Мессингейм, у которого учился Иван Федоров. Уже около 1560 года царь позволяет открыть для разросшейся «немецкой» колонии первую лютеранскую кирху в Москве, куда, впрочем, русским вход был строго запрещен. В 1576 году в столице появляется второй лютеранский храм. Находились они на безопасном удалении от центра — ​в Немецкой слободе. Правда, вскоре опричнина смела первые скромные ростки веротерпимости на русской почве.

В начале XVII века в состав Московского царства входит Ингерманландия (в основном территория современной Ленинградской области), где было несколько лютеранских приходов. Царь Борис Годунов выделяет средства из казны на строительство лютеранского храма в Белом городе Москвы (предшественник нынешнего храма Святых Петра и Павла в Старосадском переулке), а при царе Михаиле Федоровиче строится предшественник храма Святого Архангела Михаила на нынешней улице Радио, достоявший до 1928 года. О «немецком засилье» и вестернизации России XVIII века известно немало, но протестантизм тогда оставался религией иностранцев и плохо прививался на русской культурной почве.

Зарождение и вызревание собственно русского, «народного» протестантизма долго шло в «параллельной вселенной», никак не пересекавшейся с официальной. Тут ключевое событие — ​Русский раскол середины XVII века. Еще в советских учебниках истории, в духе «классового подхода», было принято рассматривать старообрядчество как «наш аналог протестантизма», только, в отличие от Запада, облекшийся в формы ультраконсерватизма. Это верно лишь отчасти. Старообрядческий раскол высвободил из-под контроля государства и казенной церкви мистически настроенную часть русского общества, которая организовалась в такое число толков, согласий, общин и групп, что его вполне можно сравнить с бескрайней палитрой протестантских деноминаций. Среди беспоповских (отрицавших священство) согласий староверов некоторые действительно пошли по пути протестантов-пуритан. В конце XVII — ​начале XVIII вв. из этого питательного бульона вышли отечественные «духовные христиане» — ​духоборы, молокане, христоверы («хлысты»), скопцы, беседники, субботники.

Следующей ключевой вехой для российского протестантизма стало издание в 1876 году современного русского перевода Библии. До этого русский народ, не отличавшийся высоким уровнем грамотности, мог читать Библию только по-церковнославянски, а его уже плохо понимали. Авторитет государственной церкви к тому времени изрядно упал, и начался причудливый синтез доморощенных «духовных христиан» с «сектами» западного происхождения — ​в первую очередь «штундистами» (баптистами). Постепенно в Россию пришли все основные течения протестантизма, включая адвентистов, пятидесятников и даже Свидетелей Иеговы*.

С изданием в 1905 году царского манифеста «О началах веротерпимости» начинается «золотой век» русского протестантизма (равно как и русского старообрядчества), который немного захватил даже советский период (примерно до 1926–1927 гг.), поскольку «ленинская гвардия» видела в угнетенных царизмом религиозных меньшинствах своих классовых попутчиков. Потом, правда, сталинский маховик репрессий все это компенсировал с избытком.

Легализация протестантов в СССР произошла примерно в то же время, что и легализация Московской патриархии, — ​во время войны. В 1944 году Сталин создал Совет по делам религиозных культов — ​в довесок к ранее созданному Совету по делам Русской православной церкви. Оба совета были укомплектованы кадровыми сотрудниками НКВД. В середине 60-х, «по итогам» хрущевских гонений, их сольют в единый Совет по делам религий при Совете министров СССР. На протяжении 50 лет — ​с 1930-х по 1980-е — ​в Москве действовал единственный молитвенный дом протестантов, в Малом Вузовском (ныне — ​Малый Трехсвятительский) переулке на Чистых прудах. Там же располагался Всесоюзный совет евангельских христиан-баптистов — ​сформированное в рамках «новой религиозной политики» Кремля суперобъединение протестантов СССР, нивелирующее многообразие их доктрин и традиций. По настоянию властей в этот совет вошли меннониты, пятидесятники и даже «единственники» (унитариане), догматика которых близка к Свидетелям Иеговы. При первой же возможности в конце 80-х совет распался на множество частей. В разгар хрущевских гонений, в 1961 году, в российском баптизме возникло героическое движение «инициативников», активисты которого сумели устроить многотысячную акцию протеста против религиозных гонений в самом центре Москвы, у здания ЦК КПСС. «Инициативники» отказались от советской регистрации, сотни их общин ушли в подполье, где существовали свои семинарии, типографии и молодежные братства. Все лидеры этого движения прошли через тюрьмы и лагеря, а их последователи до сих пор отказываются от легализации и преследуются властями.

Если начало ХХ столетия русские протестанты называют «золотым веком», то конец этого столетия можно назвать разве что «платиновым». Протестантизм в годы пробуждения от атеистического дурмана стал самой быстро растущей религией России. Даже по формальным показателям — ​числу общин и верующих — ​он обогнал православие во многих субъектах Федерации, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке. Помимо выживших в полуподполье лютеран, реформатов, баптистов, адвентистов, пятидесятников и меннонитов, заявили о себе Свидетели Иеговы, Армия спасения, харизматы, мормоны, Новоапостольская церковь и масса новых религиозных движений. В основном это были миссии, поддерживающиеся своими зарубежными центрами, но помимо проповеди веры они кормили и одевали сотни тысяч людей, помогая им пережить тяготы эпохи распада СССР. Протестантские миссии старались максимально упростить приход к Христу людей с советской ментальностью, на их молитвенных собраниях звучали знакомые мелодии, не было никаких сложных ритуалов: с задачами «инкультурации» они справлялись успешнее, чем архаичная и «сложная» для понимания православная церковь с ее противоречивым историческим бэкграундом.

*Свидетели Иеговы внесены в 2017 г. в список запрещенных в РФ организаций

Сопоставимо с православием

По данным американского исследовательского центра Pew Research Center, в современной России насчитывается около 2,6 миллиона протестантов. Многие религиоведы считают это число заниженным, потому что из-за напряженной атмосферы в обществе россияне боятся говорить о своей принадлежности к «сектантству» при соцопросах. В любом случае, в отличие от православия, к которому многие относят себя просто «по традиции», не задумываясь всерьез о своей вере и не живя церковной жизнью, «номинальным протестантом» быть сложно. Эта традиция так или иначе требует сознательного принятия веры и участия в жизни общины. Данные полицейской статистики показывают, что даже на Пасху православные богослужения посещает около трех миллионов человек по всей стране. То есть количество более-менее сознательных православных сопоставимо с количеством вполне сознательных протестантов.

Российские протестанты смиренно терпят свое униженное положение «нетрадиционной» российской конфессии. «Нетрадиционность» (и это после нескольких веков истории!) здесь — ​понятие не историческое и культурное, а исключительно политическое. У РПЦ МП нет однозначной позиции в отношении российского протестантизма. С одной стороны, патриарх Кирилл разделяет доктрину о том, что в России всего четыре «традиционных конфессии» — ​православие, ислам, буддизм и иудаизм. С другой стороны, РПЦ МП возглавляет Христианский межконфессиональный консультативный комитет, куда входят католики, лютеране, баптисты, адвентисты и пятидесятники. Значит, именно эти конфессии имеют неформальный статус «традиционных среди нетрадиционных».

Подобную же сегрегацию производит государственная власть, пригласив к участию в Совете при президенте РФ по взаимодействию с религиозными объединениями тех же лютеран, баптистов, адвентистов и пятидесятников.

Наиболее классические российские протестанты — ​лютеране; власть считает их «этнической религией» для немцев или финнов, наподобие «польского» католицизма или «бурятско-калмыцкого» буддизма. Лютеране разделены на несколько юрисдикций, хотя общее число общин их невелико.

Но все же самыми «традиционными» российскими протестантами считаются баптисты — ​сторонники учения о необходимости сознательного крещения в зрелом возрасте («баптизо» по-гречески означает «крестить»). Их почти 400 тысяч, и они имеют грандиозные молитвенные дома во многих областных и районных центрах. В целом российские баптисты довольно консервативны, поэтому на миссионерском поле уступают пятидесятникам, чья проповедь обращена к молодежи. Они разделены на три больших всероссийских союза, суммарное число общин в которых превышает две тысячи.

Их шанс

Эпоха религиозного возрождения в России закончилась, поэтому во всех религиозных организациях, включая протестантские, наблюдается спад активности. Пожалуй, протестанты потеряли не так много прихожан, как православные, но все же потеряли. Главным фактором роста их общин было активное миссионерство среди неверующих, но интересующихся религией. Теперь же большинство неверующих стало таким из-за разочарования в религии. Обращение православных в протестантизм — ​чрезвычайная редкость в современной России. Модный ныне тренд «расцерковления» ведет людей из православия в светскую жизнь, а то и в атеизм, но никак не в другие конфессии. Так что протестанты рискуют, подобно православным, восполнять свои ряды механическим путем «трансляции веры» из поколения в поколение — ​просто от родителей к детям. Но у них есть шанс.

Автор церковно-исторического романа «Превыше всего» Дмитрий Саввин сопоставляет состояние католической церкви в Европе накануне Реформации с состоянием госправославия в современной России: «Железобетонная уверенность римской курии в том, что ей можно творить во имя Господне любую мерзость и что нет у католиков другого пути, кроме как из раза в раз эти мерзости проглатывать, сыграла едва ли не большую роль, чем богословские споры. Лютер изначально рассчитывал на диалог внутри католической церкви. Однако до великих потрясений Реформации и религиозных войн никто в Риме о переменах не думал. Глядя на непрекращающийся фестиваль фальшивого клерикализма в РФ, проходящий на фоне скандалов с «голубым лобби», различных «бизнес-схем» и неудержимого стремления закрепить свой окологосударственный статус, — ​продолжает писатель, — ​трудно отделаться от мысли, что Московская патриархия повторяет путь римской курии начала XVI столетия. Патриархия поражена тем же недугом, что и Александр VI Борджиа. А значит, реформам быть».

Нынешний реванш средневековья в России не может быть долгим: наша страна ни географически, ни исторически не в силах порвать с европейским культурным пространством. Это, скорее всего, даже не реванш, а его имитация ради тактических задач по удержанию власти нынешними правителями России. Россию ждет свой Ренессанс, который начался в Европе именно с Реформации, с протестантизма. Это понимала Анна Ахматова, повторившая за Лесковым, что Россия «крещена, но не просвещена». Когда станет ясно, что крещения недостаточно, возникнет запрос на просвещение.

Пока же любой недостаток РПЦ МП протестанты могут обратить в свое достоинство, как это сделал Лютер с недостатками католицизма своего времени. Если православие делает ставку на союз с государственной властью, на «религию сверху», то протестантизм выступает как институт гражданского общества, как «религия снизу». Если РПЦ МП поддерживает изоляционизм и считает себя самодостаточной, то протестантизм открыт к сотрудничеству со всеми конфессиями во всех сферах. Если православные недостаточно активны в благотворительной сфере, то протестанты призваны еще больше кормить голодных, лечить больных и спасать погибающих. Тем более с социальной защитой в России все очень сложно, а на Западе именно церкви берут на себя основное бремя такой защиты. Если РПЦ МП представляет религию как часть политики или национальной культуры, то протестантизм провозглашает «живую веру», религиозный выбор как интимный, а не общественно-политический акт. Ну и, в конце концов, у протестантов нет «попов на «мерседесах», а если и есть, то они должны помнить, что победить в этой стране сможет лишь «бедная церковь», разделяющая горе с плачущими, а не довольство с «сильными мира сего».

Что «потеряли» и что «приобрели» протестанты, уходя из традиционных церквей (10 основных особенностей, отличающих протестантизм от католицизма и православия)

«Приобрели»

• Доктрину «Solo Scriptura» («Только Писание») (признание одной лишь Библии источником вероучения и морали)
• Равенство всех членов церкви и демократические принципы (все церковные должности стали не иерархическими, а выборными)
• Идею «оправдания верой» (для прощения грехов и вечной жизни достаточно одной лишь веры без каких-либо дополнительных жертв или аскетических усилий)
• Максимальное упрощение культа (помимо собственно обрядов, это сказалось на всем комплексе религиозной культуры, которая в целом у протестантов более скудна, чем у католиков или православных)
• Множество конфессиональных разделений (свобода толкования Писания привела к тому, что многие яркие проповедники стали основателями собственных течений и деноминаций)

«Потеряли»

• Священное предание (систему догматов, традиционного богословия, учение св. отцов, обрядовые традиции)
• Авторитет иерархии (на Западе — ​во главе с папой, который считается непогрешимым в вопросах вероучения)
• Культ Богородицы и святых (за редкими исключениями, протестанты вообще не поклоняются никому, кроме Бога)
• Иконы и мощи святых (поклонение им приравняли к идолопоклонству)
• Монашество