В понедельник стало известно, что московский суд еще месяц назад оштрафовал мессенджер Telegram на 800 тысяч рублей за отказ предоставлять ФСБ информацию пользователей. После того, как решение вступило в законную силу, у спецслужбы есть основания для запроса в Роскомнадзор — с последующей блокировкой сервиса в течение 15 дней. Судьба Telegram — фактически последнего неподцензурного медиа в стране (в мессенджере можно не только обмениваться сообщениями, но и распространять информацию через пуб­лично доступные группы) становится политическим вопросом. Основатель Telegram Павел Дуров заявил, что ФСБ требует от него нарушать российскую Конституцию, гарантирующую тайну переписки. К дискуссии подключился пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, заявивший, что хотя судебные решения он комментировать не может, но «каких-то разговоров» о блокировке мессенджера сейчас «не ведется».

Выход информации о штрафе в публичную плоскость совпадает с важнейшим изменением правил игры в российском интернете, которое случится после 1 ноября. До этого момента власти делали вид, что блокируют сайты в интернете, а пользователи считали своим гражданским долгом ужасаться по этому поводу. При этом любая информация была доступна, как и прежде: средства обхода блокировок Роскомнадзора были изучены за последние годы всеми активными пользователями интернета. С 1 ноября власти будут блокировать средства обхода блокировок, и тогда начнется самое интересное. «Новая» обсудит в одном из ближайших номеров вопрос о том, существует ли у Роскомнадзора и других цензурных ведомств техническая возможность эффективно блокировать джентльменский набор российского пользователя — FriGate, VPN и Tor.

Интересно, что требования российских законов систематически входят в противоречие с текущей технологической реальностью. Например, когда ФСБ требует от Дурова ключи от пользовательской информации, она обращается не по адресу (у Дурова таких ключей просто нет). Современная криптография позволяет шифровать информацию так, чтобы ключи были только у участников общения, но никак не у «организатора распространения информации». В этом смысле война ФСБ и Дурова выходит далеко за рамки вопроса о судьбе конкретного проекта. Российские спецслужбы взяли курс на борьбу с самой структурой интернета — распределенной сетью, создававшейся специально для того, чтобы отказ одного узла воспринимался как ошибка и мог в режиме реального времени компенсироваться за счет остальных. Цензура в интернете — это атака на саму природу современного мира. И вот на переднем крае обороны современности от цензоров оказывается россиянин Павел Дуров.

Чем мы, граждане России, можем сейчас помочь Дурову в его войне? Во-первых, продолжать учиться основам информационной безопасности, защите своих интересов от цензоров в Сети. Во-вторых (и это более важно), нам нужно вернуть в общественную дискуссию решенный вроде бы вопрос о соотношении безопасности и свободы.

Спецслужбы невзначай навязали российскому обществу идею, что любые требования по вмешательству в частную жизнь, обоснованные государственным интересом, будто бы являются разумными и обоснованными. Это, конечно, не так: даже консервативно настроенные сограждане найдут о чем здесь задуматься, если вспомнят, например, кампанию против ювенальной юстиции, развернувшуюся в последние годы.

Вопрос о том, как много безопасности нам нужно, не должен решаться в кабинетах «профессионалов». Барак Обама, уходя из Белого дома, дал интервью журналу Wired, пишущему о влиянии технологий на общество. По словам Обамы, вопрос о том, как далеко должно заходить государство в вопросе защиты безопасности граждан, является очень трудным — ни у кого нет на него правильного ответа. С одной стороны, у государства впервые за всю историю человечества, есть технологическая возможность следить за всеми гражданами, например, во имя борьбы с терроризмом. Неустойчивый компромисс в этом вопросе на Западе ищется усилиями СМИ, гражданского общества и программ оппозиционных политических партий. У нас без особого обсуждения вышло, что гражданин начальник прав.