Верховный суд России сегодня отказался удовлетворять апелляционные жалобы на приговор осужденных фигурантов дела об убийстве Бориса Немцова (на основе вердикта присяжных приговоренных к срокам от 11 до 20 лет колонии), а также жалобу потерпевших ­— родных политика.

У сторон были совершенно разные претензии к проведенному в Московском окружном военном суде судебному следствию. Но обе они просили отменить приговор и либо отправить дело на новое рассмотрение в ином составе суда, либо вернуть в прокуратуру на доработку.

Защита осужденных настаивала, что судья первой инстанции всячески нарушал УПК: по их словам, не давал провести важные экспертизы по делу, отказался вызвать важных свидетелей, цитировал перед присяжными обвинение, неправильно трактовал вмененные подсудимым действия, предвзято сформулировал перед присяжными вопросный лист, довел до присяжных в напутственном слове свое мнение о виновности подсудимых и, наконец, перед самым вердиктом вывел из коллегии нескольких присяжных, в отношении которых «проводили оперативные действия».

— Люди сидят за преступления, которые не совершали. Невинные люди не должны страдать, — говорил адвокат Анзора Губашева Муса Хадисов.

— Нас как будто и не было в процессе. Обидно. Нас все время опускали на место. А обвинению давали делать всё, — горячилась защитник Тамерлана Эскерханова Анна Бюрчиева. — Я патриотка, никогда не была за границей. Уважаемые судьи, давайте не будем позориться, давайте отменим этот несправедливый приговор. Вы люди грамотные, наверняка изучили все наши жалобы. Приговор этот был несправедливый.

При этом защитники отмечали, что не согласны с потерпевшими, которые по-прежнему требуют переквалифицировать дело со статьи 105 УК РФ ("Убийство") на статью 277 УК РФ ("Посягательство на жизнь государственного деятеля").

— Подсудимые тоже не считают, что Немцов государственный деятель, - добавляла Бюрчиева.

— А я говорил и снова это говорю: это было политическое убийство! — заявил по видеосвязи осужденный Шадид Губашев (получил 16 лет). — Потому что меня задержали сотрудники Федеральной службы безопасности. Я только здесь узнал, что он политик. Но потерпевшим все равно, кто сидит на скамье подсудимых. Им важно, чтобы был Кадыров… Мне следователь диктовал показания, я оговорил себя и других. Но я не причастен к этому убийству. Я не имею отношения ни к Кадырову, ни к кому, ни к депутату там (очевидно, имелся в виду один из братьев клана Делимхановых - Ред.). Я вообще не из Чечни, а из Ингушетии. Но мне дали 16 лет. Клянусь Господом, все будут отвечать за это. Все. Беспредел. В суде была ложь и брехня.

Председательствующий в тройке судей взглянул на прокурора.

— Все село за вас, — выкрикнула из зала женщина в платке.

Анзор тем временем напомнил про генерала ФСБ Феоктистова, «который многих посадил», а потом сам «был уволен».

Досталось от Губашева и прокурору Антуану Богданову, который был назван «алкоголиком» и «тунеядцем». Но на его посадке осужденный не настаивал.

— За четыре дня убийство раскрыли! Быстро. Я не участвовал в нем. Я никакого отношения к нему не имею. Ничего не доказано, — заявлял в свою очередь Заур Дадаев (приговорен к 20 годам). — Мне за кого-то другого приходится сидеть. Не знаю, за кого.

Все осужденные отрицали свою вину, как и защитники, называли приговор незаконным и рассказывали про применявшиеся к некоторым из них пытки и жалобы по этим фактам в Страсбург.

Дадаев предлагал посмотреть его медкарты из СИЗО, в которых, по его словам, зафиксированы нанесенные ему телесные повреждения. Эскерханов рассказывал про навещавшего его члена ОНК, который также зафиксировал повреждения.

Было что сказать и обычно немногословному Хамзату Бахаеву, получившему 11 лет колонии:

— Следственный комитет не смог предоставить ни одного доказательства моей причастности к убийству. Была лишь провокация, вброшенная прокурорами, что якобы от Бахаева люди подходили в метро к присяжному. Мы с защитой просили разобраться, чтобы проверили в метро камеры. Не проверили. Это была провокация, потому что никаких доказательств на меня не было. Потом, чтобы создать мой негативный образ перед присяжными, стали рассказывать про какие-то шприцы, про мою бывшую жену, которая пропала…

Представители дочери погибшего Жанны Немцовой, адвокаты Ольга Михайлова и Вадим Прохоров, в свою очередь, вновь, как и в первой инстанции, и на предварительном следствии, заявили, что дело должно быть переквалифицировано со статьи 205 на статью 277.

— Это было убийство государственного деятеля, который был известен абсолютно всем, в том числе в чеченской республике, — четко и строго говорила адвокат Михайлова. — И подсудимые прекрасно осознавали, за убийство кого им дают деньги.

Для нас важна эта переквалификация по 277-й статье, поскольку есть выделенное дело в отношении заказчика, которое сейчас якобы, как нам говорят, расследуется. И по 277-й статье нет срока давности, в этом случае заказчики и остальные исполнители от ответственности не смогут уйти никогда. А по 205-й срок давности 15 лет, — объясняла адвокат. — Военный суд нам отказал в переквалификации и на протяжении всего процесса требовал от свидетелей не говорить об общественно-политической деятельности Немцова. Таким образом суд пытался сложить ложную картину, как будто на большом Москворецком мосту был убит не общественный деятель, а обычный гражданин.

Выразив удивление утверждению защиты о том что, Немцов не был государственным деятелем, Вадим Прохоров напомнил, что потерпевшие убеждены в виновности всех подсудимых, за исключением Хамзата Бахаева, и просят направить дело в прокуратуру — на доработки.

Прокуратура в лице гособвинителя Марии Семененко возражала против удовлетворения всех апеляционных жалоб: и защиты, и потерпевших. Обвинитель при этом заметно волновалась. Касаясь позиции потерпевших, она отметила, что в ходе расследования дела «не поступало данных» об убийстве Немцова в связи с его государственной деятельностью.

Ее коллега добавила, что позиция потерпевших «субъективна» и что хоть Немцов на момент убийства и был депутатом ярославской областной думы, подсудимые все же убили его «из корыстных побуждений».

Что касается претензий защиты, то приговор «был провозглашен в соответствии с законом», заявила Семененко, отметив, что также в соответствии с законом был составлен опросный лист, не были вызваны свидетели (поскольку, отмечала Семененко, уже были допрошены на следствии), и были удалены присяжные. Одна из присяжных, напомнила прокурор, не сообщила о том, что ее супруг был осужден по тем же статьям, что вменялись подсудимым, другой — проносил в комнату заседателей запрещенные вещи.

Комментируя утверждения осужденных про пытки, Семененко заявила, что это была «работа» на присяжных и ни что иное, как попытка уйти от ответственности.

— Коллегия, которая в итоге вынесла вердикт, это была законная коллегия. Никаких нарушений не было, — резюмировала гособвинитель.

Судьи ВС совещались час. Итог: приговор Московского окружного военного суда оставлен в силе. Каждому из фигурантов отменили только штрафы по 100 тысяч рублей, назначенные им ранее Московским окружным военным судом.