КОИБ в кустах

«Обычно в урнах находят меньше бюллетеней, чем выдают. Например, на прошлых выборах в Госдуму по области разница составила больше тысячи бюллетеней. Но на тех участках, где «Единая Россия» получила абсолютно одинаковый результат 62,2 процента, количество выданных бюллетеней строго совпадало с количеством обнаруженных в урнах. Фальсификаторам просто в голову не пришло учесть этот фактор случайности», — говорит член бюро саратовского «Яблока» Григорий Гришин.

По подсчетам партийцев, во флэшмобе с выносом бюллетеней участвовали больше 20 горожан. Как рассказывает юрист саратовского «Голоса» Денис Руденко, двое полицейских и председатель УИК гнались за ним, уверяя, что собственные бюллетени нельзя взять домой, так как это документы строгой отчетности. Поскольку представитель «Голоса» оказался еще и членом областного избиркома, полиция отступила. А вот тещу юриста задержали после того, как она использовала один бюллетень, а два забрала себе (в день голосования в области проводились сразу три вида выборов — в губернаторы и в региональную думу по спискам и одномандатным округам). На следующий день сайт областного избиркома сообщил, что подсчеты выданных и обнаруженных в урнах бюллетеней на этом участке сошлись.

Участники акции обратились в областную избирательную комиссию с просьбой о пересчете голосов. Комиссия ответила, что сомневается в подлинности вынесенных бюллетеней. Теперь активисты пода­ют заявления в региональное управление Следственного комитета с просьбой возбудить уголовное дело.

По официальным сообщениям, 15 процентов участков в области были оснащены КОИБами. «На эти участки мы послали большинство наблюдателей. Я был уверен, что КОИБы невозможно перепрограммировать, — Григорий разворачивает таблицы с цифрами. — Но они выдали те же «146 процентов», что и УИК с ручным подсчетом». По мнению «яблочников», в Саратове обкатали две схемы фальсификации с использованием КОИБов. Первый способ: взломать программу и ввести в машину заданные цифры. Как рассказала наблюдатель Нур Алия Батталова, работавшая на УИК в спорткомплексе «Молодость», после закрытия участка наблюдателей отсадили на пять метров, двое членов комиссии загородили собой аппарат и, повозившись 15 минут с кнопками, со второй попытки распечатали протокол. «Явку увеличили на тысячу человек. По моим подсчетам, проголосовали 454 человека, а в протоколе — почти 1500», — говорит Нур Алия.

Второй метод фальсификации — запасной КОИБ, спрятанный в соседнем кабинете. Как рассказала наблюдатель Юлия Васильева, находившаяся на участке в одной из школ Ленинского района, по ее подсчетам, проголосовали 460 человек из двух тысяч проживающих в микрорайоне избирателей. «Я весь день сидела у КОИБа, выходила один раз на пару минут, за это время не могли пробежать сотни избирателей. Но КОИБ выдал протокол с явкой в 1200 человек». Как полагают «яблочники», к принтеру был подсоединен дополнительный аппарат, который заранее «накормили бюллетенями».

Ночь и голоса. 18+

Гришин работает на выборах с 1999 года, когда впервые был наблюдателем от «Яблока». «Тогда голоса по крайней мере считали, — вздыхает Григорий. — Сейчас бюллетени запаковывают в мешок, а в протоколе просто рисуют нужный результат».

Власти подтвердили, что в действительности выборы проводит не областная комиссия (как это положено по закону), а администрации муниципалитетов. За результаты участка директор учреждения, в здании которого стоят урны, отвечает перед своим непосредственным руководством.

«Все, что происходит в день голосования, — личная инициатива директора, — полагает Гришин. — Кто чем умеет, тем и пользуется: кто-то может предложить наблюдателю денег, у кого-то есть крепкие друзья, которые просто выкинут неугодных за порог, у кого-то — сволочные учителя, умеющие унизить так, что наблюдатели уйдут сами». Как говорит Григорий, набор способов морального воздействия широк: председатель комиссии может не принимать жалобы, интересоваться, не горела ли у наблюдателя квартира?

«Комиссиями руководят педагоги. К наблюдателям они относятся, как к школьникам. Что им могут противопоставить хорошие, умные дети 18—20 лет, которые впервые сталкиваются с бюрократическим абсурдом? В какой-то момент они входят в навязанную роль и начинают слушаться». Хотя среди саратовских наблюдателей есть легендарные персонажи, которые «каждые выборы рвут по куртке в борьбе за урну».

«Каждая парламентская партия должна выставить на УИК члена с правом решающего голоса. В Саратовской области около двух тысяч участков. То есть нужно найти две тысячи человек, которые в течение полумесяца до выборов будут разносить приглашения, сверять списки избирателей, ходить на заседания комиссии, потратят выходной на голосование. Часто партии соглашаются на любого, кто предлагает свои услуги», — объясняет Гришин. Подобные «профессионалы» (в основном это пенсионеры и безработные) незадолго до выборов обзванивают все партии, выясняя, где больше платят. В среднем за протокол обещают 1500 рублей.

«Политтехнологи многолетними усилиями создали ситуацию, когда их услуги стали не нужны. Даже «карусель» — не понимаю, зачем ее запускать, если «левые» голоса тоже не считают, как и все остальные», — пожимает плечами Григорий. В свободное от выборов время он работает кинорежиссером. Исчезновение выборной драматургии его заметно огорчает. Зрителю (избирателю) тем более скучно. По наблюдениям Гришина, с начала 2000-х реальная явка упала в разы, «добровольно на выборы ходят люди в возрасте за пятьдесят». На накопившуюся апатию в нынешнем году наложились технологии усушки — практически не было ни уличных плакатов, ни агитационных газет, часть участков без предупреждения перенесли в другие здания. «Реально большая явка помешала бы фальсификациям. Чем меньше записей в книге избирателей, тем проще гонять цифры».

Спроси меня, как

Осенью прошлого года Гришин похудел на 15 килограммов за полтора месяца — неожиданный побочный эффект дала попытка избраться в городскую думу по одномандатному округу. «Спишь три часа в сутки, работаешь 21 час, очень хочется выпить, но нет времени».

Потенциальный депутат просил в FB информационной поддержки и денег. Насобирал 40 тысяч. Хватило на печать листовок и уличных плакатов, которые исчезали через два часа после расклейки. «Раньше за «пехотой» ходили команды зачистки, которые снимали листовки чужого кандидата и вешали своего. Сейчас хоть весь район заклей собой, никого это не интересует, ведь в протоколе голосования будет заданная цифра, — разводит руками Гришин. — АПМ срывают сами жильцы, которые считают всех политиков жуликами».

По выражению постройневшего кандидата, «основной избирательной силой являются девушки — они согласны агитировать, раздавать листовки, ходить по дворам; парни ленятся». В прошлом году кампания в гордуму совпадала с федеральной, и за услуги агитаторов платило центральное «Яблоко» — по 1000 рублей в день. Это мало, как говорит Гришин, уличная работа считается опасной и непрестижной. Физиономии «яблочникам» не били (по выражению Григория, округ располагался в «центре города, здесь публика почище»), но предателями обзывали частенько.

15 тысяч рублей ушло на изготовление кубов с баннерами. «Чем я занимался каждое утро? В свою машину загружал пластиковые трубы, развозил по точкам, собирал кубы. В 18.00 проделывал все это в обратном порядке и бежал встречаться с избирателями». На встречи приходили полтора десятка пенсионеров, просили проложить асфальт, дать горячую воду, ввернуть лампочку в фонарь. Электорату он пытался рассказывать о принципах построения прозрачной системы муниципальной власти. Встречи с избирателями оказались совершенно бесполезными.

Нынешней осенью Гришин снова баллотировался, на этот раз — по списку «Яблока» в областную думу. На участках, где находились квалифицированные «яблочные» наблюдатели, партия перевалила пятипроцентный барьер. По официальным данным, в целом по региону набрала 1,2 процента голосов, заняв последнее место.