После произнесенной вслух два заседания назад пословицы «Неча на зеркало пинать, коли рожа крива» в ответ на слова Сечина про «профессиональный кретинизм», Улюкаев больше с журналистами не общается, но улыбается их вопросам.

— Вы же не хотите, чтобы ему изменили меру пресечения, — объясняла прессе перед началом заседания адвокат Виктория Бурковская. Сам Улюкаев написал что-то на планшете и показал защитнику. Та сообщила, что экс-министр сейчас читает Льва Толстого.

… Десятым свидетелем прокуратуры стал действующий сотрудник Управления «К» ФСБ (контрразведывательное обеспечение в кредитно-финансовой сфере), дознаватель Алексей Калугин, в чьи обязанности входит ведение неотложных оперативных действий. Именно Калугин участвовал в подготовке оперативного эксперимента в отношении главы Минэкономразвития после того, как на Лубянку поступило заявление от тогдашнего руководителя службы безопасности «Роснефти», генерала ФСБ Олега Феоктистова о «готовящемся» преступлении — «вымогательстве взятки» у главы компании Игоря Сечина. Бумага, написанная Феоктистовым и завизированная Сечиным, в конце октября 2016 года была зарегистрирована в 9-м управлении ФСБ. Затем ее через 12 дней распределили в Управление «К», начальник которого Иван Ткачев (был назначен на этот пост в сентябре 2016 года, ранее занимался разработкой по делу Сугробова) дал указание Калугину провести оперативный эксперимент в отношении Улюкаева. Почему прохождение бумаг заняло такой срок, Калугин не знал и советовал спросить у главы ФСБ России Бортникова. За два дня управление «К» успело подготовиться к оперативному мероприятию, которое состоялось 14 ноября в офисе «Роснефти».

— В присутствии понятых деньги обработали специальным составом, и они были помещены в сумку, сумка и ручки тоже были обработаны, а также ключ и брелок, их убрали в конверт, а в день проведения эксперимента передали Сечину, — рассказывал прокурору Борису Непорожному дознаватель Калугин. На свидетельской трибуне он стоял, положив перед собой блокнот, куда изредка что-то писал по ходу своего допроса.

— 14 ноября 2016 мне от руководителя управления поступило задание приехать для осмотра места происшествия в офис «Роснефти» на Софийской набережной — это напротив Кремля, — уточнял Калугин. Министерский BMW, по его словам, остановили на выезде из компании примерно в 17:30. Весь допрос адвокаты Улюкаева пытались понять, кто конкретно дал указание остановить машину министра. Но Калугин ссылался на то, что не помнит, «много времени прошло».

Все оперативные действия, подчеркивал он, проходили «по закону» и «по правилам», «в присутствии понятых»: Калугин и другие сотрудники представились министру и его водителю, задали Улюкаеву несколько вопросов (министр ответил, что прибыл в «Роснефть» на деловую встречу), разъяснили всем права и стали осматривать багажник машины, где нашли сумку и корзинку.

— Корзина была упакована в полиэтилен, в ней было 2 или 3 бутылки вина, — вспоминал рассказчик. — Про сумку Улюкаев сказал, что ему неизвестно, каким образом она оказалась в машине. Специалисты взяли смывы с рук Улюкаева и его водителя. Свечение ультрафиолетовой лампы показало, что у них на руках красящие вещества. Водитель объяснял это тем, что когда ставил корзину в багажник, отодвигал сумку вглубь. Улюкаев сказал, что получил сумку от Сечина, полагал, что там подарок.

Осмотр самой сумки производился в офисе, так как на улице было холодно, «а Улюкаев был одет в легкую одежду».

— Я предложил водителю и Улюкаеву добровольно показать содержимое их карманов.

Открыли сумку, обнаружили 2 миллиона долларов. Две пачки без упаковки были перевязаны банковской лентой, а остальные 180 были упакованы в полимерный материал. При осмотре через свечение на упакованных купюрах была выявлена тушь (спецсредство «тушь-7» — Ред.). Алексей Валентинович сказал, что не знает, откуда эта сумма.

К составленному по итогам осмотра протоколу Улюкаев сделал замечание о том, что он не помнит, откуда сумка взялась в багажнике.

Прокурор Павел Филиппчук уточнял географию вымогательства взятки Улюкаевым (на стадии следствия она перекочевала из Москва в Индию).

— Согласно акту оперативного эксперимента, сначала была Москва, — подтвердил свидетель. — А потом я из СМИ узнал, что преступный умысел формировался на территории иностранного государства… До этого мы думали, со слов Феоктистова, что речь идет о Москве, что Улюкаев вымогал у Сечина именно в Москве.

— Из чего вы сделали такой вывод?

— Исходя из опроса Феоктистова (в ФСБ), Улюкаев обратился к Сечину в Москве.

Прокуроры дальше не стали развивать тему. На вопросы же защиты Калугин реагировал несколько раздраженно. То и дело повторял, что Улюкаев не удерживался, что полностью опровергалось данными ранее в суде показаниями водителя экс-министра, со слов которого, их машину заблокировали и забрали у них телефоны. Калугин говорил, что пользоваться мобильным он Улюкаеву не запрещал, лишь просил ответить на поступавшие звонки после оперативных действий.

— То есть Улюкаев мог покинуть место? — спрашивал адвокат Тимофей Гриднев.

— Да, но только после проведения оперативных действий.

— То есть вы его фактически задержали?

— Нет.

— А почему тогда вы ознакомили его и водителя их с 51-й статьей Конституции (Право не свидетельствовать против себя — Ред.)? А адвоката почему не предложили?

— От них заявления не поступало… Адвокаты нужны уже на задержании.

— В каком процессуальном качестве Улюкаев и Макаров были?

— Как лица, участвующие в осмотре места происшествия.

— Кто дал указание сотрудникам ФСБ остановить машину министра?

— У нас были основания полагать, что в машине были денежные средства, полученные преступным путем, — не отвечал конкретно Калугин. — Была первичная информация… Мы отрабатывали заявление…

— Вы подозревали, что Улюкаев взял взятку?

— Я ни сейчас, ни тем более тогда не подозревал его.

— На каком основании вы тогда остановили машину? — не отставал Гриднев. Прокуроры негодовали. Судья сняла вопрос. От Гриднева посыпались другие блиц-вопросы: присутствовал ли Калугин при передаче Улюкаеву денег (тот ответил отрицательно) и убедился ли, что было совершено «противоправное деяние».

— Мы составили рапорт и направили его в Следственный комитет, — недовольно отвечал Калугин.

— А почему после обнаружения денег не разрешили Улюкаеву позвонить адвокату?

— На момент осмотра места происшествия статуса процессуального у министра не было.

— А на каком основании тогда вы отвезли его в СК?!

— Мы предложили просто проехать… Алексей Валентинович поехал к следователям на своем автомобиле.

— Просто предложили?

— Да. С ним в машине был сотрудник ФСБ, в целях безопасности.

— В целях безопасности? Какой? — удивлялся адвокат.

— Москва, на улице ночь была, темнота. Всякое могло случиться.

Журналисты и защитники засмеялись. Судья Лариса Семенова сделала защите замечание. А свидетель решил дезавуировать свое заявление про «добровольную поездку Улюкаева» в СК и попросил судью «акцентировать внимание» на том, что он, Калугин, «не помнит», как и кто Улюкаева доставлял в СК.

Сам Улюкаев поинтересовался у свидетеля:

Но Калугин продолжал настаивать: Улюкаева никто ни в чем не ограничивал.

Защита интересовалась, почему Игорь Сечин не участвовал в оперативном эксперименте. Ответ сотрудника ФСБ был прост: «Потому что его не было в министерской машине».

— А чьи подписи стоят в заявлении на Улюкаева под подпиской «о недопустимости провокационных действий»? — уточняла адвокат экс-министра Виктория Бурковская.

— Я вижу подписи: «И. И. Сечин, О. В. Феоктистов», — отвечал Кулагин, смотря в переданную ему на обозрение бумагу.

— А Вы объясняли заявителям, что значит «недопустимость провокационных действий»?

— Не могу ответить. Общей практики нет… Все кейсы рассматриваются отдельно.

На этом свидетеля отпустили.

Следующее заседание — 20 сентября.