Мемуары нашего коллеги Александра Лебедева, которые после сложной юридической экспертизы решилось-таки опубликовать крупнейшее российское издательство «ЭКСМО», уже вошли в лидеры продаж. Это при том, что физически книга появится на прилавках только в начале октября — сейчас интернет-магазины собирают предзаказы.

«Охота на банкира». Фрагменты

Как я попал в Ясенево, во внешнюю разведку, отчасти остается загадкой. Собирался заниматься академической деятельностью, писать диссертацию в Институте экономики мировой социалистической системы. Даже выбрал тему: «Долговые проблемы и вызовы глобализации».

Хотя, во-первых, я чурался всякой комсомольской, партийной и вообще общественной работы. Во-вторых, скептически относился к марксизму-ленинизму, читал (с оглядкой) Солженицына и Шаламова, рассказывал политические анекдоты. Короче, проявлял все признаки инакомыслия.

Из-за этих диссидентских наклонностей в самом начале моей шпионской карьеры случился прокол, о котором я сейчас расскажу. С другой стороны, если абстрагироваться от идеологии и оценивать профессиональные качества, то я, пожалуй, вполне подходил — помимо английского у меня был неплохой испанский; я был женат, у меня был ребенок. Возможно, в те времена разведка была тайным антисоветским «Союзом меча и орала»? Ведь там служили образованные люди, и они знали, как на самом деле живут за границей. Им невозможно было навешать на уши пропагандистскую лапшу — они сами готовили рецепты.

Я специализировался на финансовой и экономической информации и завел неплохие связи не по профилю в лондонском Сити, познакомился со многими руководителями банков и компаний. В то время в Союзе как раз нарождался предпринимательский класс. Товарищи, заработавшие первые шальные деньги, почувствовали тягу к поездкам в столицу финансового мира. Как сотрудник посольства, курирующий экономические вопросы, я их опекал. Кто-то сам приходил на улицу Кенингтон-Пэлас-Гарденс, кого-то я встречал в Хитроу, кого-то возил на своем маленьком «фордике», а кто-то даже жил у меня дома.

с покойным Владимиром Виноградовым, хозяином Инкомбанка, с владельцами только появившихся первых коммерческих банков «Империал» и «Российский кредит» Сергеем Родионовым и Виталием Малкиным, с Олегом Бойко, который торговал компьютерами и оперировал валютой. Мой школьный друг Мамут оказался в водовороте бизнеса — он, как юрист, обслуживал почти всех, включая Ходорковского, и прилетал открывать ему счета.

Мне, с моей зарплатой в несколько сотен фунтов, было довольно непривычно смотреть на то, как «новые русские» гуляли по ночам в клубах и ресторанах.

***

Директор Службы внешней разведки Евгений Примаков немного знал меня по прошлой жизни — я дружил с его дочкой и бывал у них дома.

«Здравствуйте, Саша! Вот я вашу телеграмму читаю, — перед ним действительно лежит моя телеграмма, вся исчерканная, обклеенная стикерами, помеченная разными фломастерами. — Мы два часа вчера эту телеграмму обсуждали. А чего вы грустный такой?»

Я объясняю, что меня подозревают в абсурде. Примаков час обсуждает тему и в конце беседы звонит начальнику управления:

«У вас там недоразумение по Лебедеву? Просьба доверять ему, он толковый и дисциплинированный сотрудник».

«Знаете, Евгений Максимович, — говорю. — Я с вашей легкой руки попаду в очень сложную интригу. Если какой-то подполковник получит генеральскую должность в новом управлении, меня тут же начнут гнобить. И вы меня не прикроете. Я уеду еще месяца на три, а потом уйду со службы — в бизнес». Примаков резюмировал: «Воля ваша».

***

Поездка в Крым изменила мое отношение к деньгам.

Впервые я там оказался со своими товарищами по разведке. Была осень, шторм. Потрясающее зрелище! Мы поселились в Профессорском уголке Алушты, в бывшем советском пансионате — ржавом, гнилом, с выбитыми стеклами, не было даже горячей воды. Пили всю ночь крымский портвейн с девушками. В какой-то момент я вышел на балкон этого здания 1938 года постройки. Осенью энергетика там феноменальная — смесь горного и морского холодного воздуха.

Когда выходишь на лодке ловить рыбу, Алушта видна как на ладони — в ложбине между необразовавшимся вулканом-горой Кастель и грядой Демерджи. Почему бы не попытаться обустроить здесь жизнь не хуже, чем на Лазурном Берегу Франции? Потом мы летели в Москву. Самолет попал в грозовой шторм. Мы несколько раз проваливались в воздушные ямы метров на 100—200,

— с беседой о том, что я делал не так, за что я должен заплатить и почему именно сейчас и именно так должна закончиться моя жизнь. Кажется, я хитрил — рассказал о плане строительства храма в Малореченском, решения по которому я еще не принял. Обещал построить. Самолет получил физические повреждения, но через час благополучно приземлился в Москве.

После этого эпизода я начал многолетнее строительство в Крыму.

***

В декабре 2010 года в офис Национального резервного банка позвонил человек, представившийся директором Службы внешней разведки Михаилом Ефимовичем Фрадковым, и попросил принять своего генерала. Сотрудники нашей безопасности «пробили» номер — действительно, звонили из alma mater в Ясенево.

В такой ситуации не доверять не было никаких оснований. Вскоре появился и сам визитер. Он козырнул «корочкой» СВР и представился Яковлевым Константином Михайловичем. Незнакомец сообщил, что Управление «К» ФСБ при участии МВД соорудило уголовное дело, конечной целью которого является наезд на меня. По его словам, Главное следственное управление при ГУВД Москвы инициировало «специальную» проверку НРБ сотрудниками Центрального банка. В доказательство своих слов он представил документ, из которого следовало, что НРБ «похитил» тот самый депозит, который был возвращен Центробанку еще в 2009 году.

Фальшивого генерала, естественно, выпроводили. Однако вскоре стало понятно, что это письмо — не фальшивка.

В наш банк прибыла «тематическая внеплановая проверка» из Центробанка. 3 февраля заместитель начальника МГТУ ЦБ по Москве Константин Галустьян собрал членов рабочей группы, осуществляющей проверку. Под занавес совещания в присутствии всех он заявил, что все происходящее вокруг банка связано с личным указанием «хозяина» (при этом Галустьян кивнул на портрет Путина в кабинете) «закопать НРБ» за то, что в наших британских СМИ появились некие карикатуры.

***

В 2002 году премьер-министры России и Чехии Касьянов и Зееман объявили об урегулировании проблемы долга по запутанной схеме, которую курировал замминистра финансов Сергей Колотухин, доверенное лицо Касьянова. Чешские власти продали некоей фирме Falkon 2,5 из 3,6 миллиарда долларов долга за 547,5 миллиона долларов, т.е. со скидкой 78%. Falkon тут же продал права требования РАО «ЕЭС», а РАО, в свою очередь, — правительству России.

Чешский Минфин от этой схемы получил меньше 400 миллионов долларов (компании Falkon потом предоставили дополнительную скидку еще на 150 миллионов), а российский списал энергетической компании задолженность по налогам.

В результате на офшоре «случайно потерялось» до двух миллиардов долларов, которые были распилены между чиновниками (причем самыми высокопоставленными), имевшими отношение к схеме.

Деньги положили в специальный траст, из которого они через немецкий ДГ-банк (Deutsche Genossenschaftsbank) перетекли в крупный российский инвестфонд, владеющий большим количеством офисной недвижимости в нашей столице. Иными словами, деньги никуда не исчезают — они лишь перетекают из кармана в карман. В данном случае они покинули карманы граждан Российской Федерации, но до карманов граждан Чехии так и не добрались.

В Чехии, впрочем, всех участников аферы арестовали и посадили. У нас тоже было бы несложно распутать клубок и арестовать хотя бы недвижимость, приобретенную на украденные деньги, но заниматься этим оказалось некому.

***

Атаками на бизнес очередная охота не ограничивалась. Содержание многочисленных публикаций, выходивших из-под пера одних и тех же авторов, ни в чем не ограничивалось. С одной стороны, утверждалось, что «бывших кагэбэшников не бывает» и Лебедев — «засланный казачок» Путина в либеральную среду России, а заодно и английский истеблишмент, а его цель — подорвать изнутри протестное движение на Родине и свободу СМИ в Британии. С другой стороны,

***

Кстати, именно мне довелось первому расследовать деятельность Пугачева и обратить на нее внимание правоохранительных органов.

История Межпромбанка — это классический, эталонный образец крупной аферы, связанной с хищением денег из российской банковской системы. Пугачев был сенатором от Тувы с имиджем «православного банкира» и «особы, приближенной к императору». Когда в 2008 году начался кризис, Центробанк «для стабилизации» разместил в Межпромбанке 30 миллиардов рублей (ну конечно же, никто в ЦБ не знал, что в банке нет активов!).

Банк выдал 200 кредитов российским однодневкам и офшорным фирмам, принадлежащим через подставных лиц Пугачеву. Общая сумма составила три миллиарда долларов — это все деньги, которые были в банке, в том числе депозит ЦБ. После этого Пугачев отплыл в том же направлении, куда ушли деньги, и периодически напоминал о себе в светской хронике Лондона и Монако, где у него виллы, яхты и VIP-джеты.

Входившие в группу Межпромбанка стратегические судостроительные предприятия «Северная верфь» и «Балтийский завод» оказались на грани банкротства, и Владимир Путин с Дмитрием Козаком вынуждены были лично приезжать туда и «разруливать» спасение заводов, заливая их бюджетными деньгами.

Они договорились, что 400 миллиардов рублей, выделенных из бюджета на строительство кораблей для военно-морского флота, упадут стопроцентным авансом в… Межпромбанк. «Комиссия» должна была составить ни много ни мало два миллиарда долларов. В итоге этот факт стал одной из причин последующих неприятностей бывшего заведующего секцией магазина № 3 Ленмебельторга.

***

Что предшествовало драке с Полонским.

Я приехал в «Останкино». У ток-шоу на НТВ, которые снимают на втором этаже, есть определенный ритуал. Пока в большой студии готовятся к съемкам — рассаживают массовку, выставляют свет, проверяют взаимодействие между операторами, — основные участники, ньюсмейкеры, собираются в помещении рядом со студией. Там есть гримерки, гардероб, на столике выставлены тарелки с фруктами, вода и даже плохой коньяк для желающих. В этом «предбаннике» я сразу увидел Ясину с Романовой и направился к ним.

Рядом стоял здоровенный, под два метра ростом, розовощекий детина с всклокоченной редкой бородой и кучерявой шевелюрой. Он отвернулся, словно бросил фразу не мне, но сказано было явно по моему адресу. «Сергей Юрьевич Полонский, девелопер», — улыбнулась сопровождавшая меня девушка, отвечая на мой вопрос.

***

После «артподготовки» Добровинский вышел с «мирными инициативами». Через моего адвоката Генри Резника он предложил «урегулировать разногласия». Встреча состоялась в ресторане «Недальний Восток» на Тверском бульваре. Полонский пришел в спортивном костюме — примерно так одевались бандиты 1990-х: адидасовские шаровары, красная ветровка. Говорил на этой встрече Добровинский. У меня возникло ощущение, что Полонский там присутствовал в качестве мебели — он был напряжен и мрачен, мысли его витали где-то далеко.

В конце ужина я попросил оставить нас наедине с Полонским. Мне хотелось составить о нем более полное впечатление. Девелопер сразу стал говорить со мной на «ты»: «Саша, я так тебя уважал, но после того, что ты сделал, мне в стране стало находиться невозможно… Ты сломал мою карму… Знаешь, для меня это дело теперь вопрос всей жизни, поскольку вся страна на твоей стороне».

Я сказал: «Ну если вы считаете, что страна на моей стороне, то, может, не стоит раскачивать эту ситуацию дальше? Я ведь публично признаю, что ошибочно воспринял ваш жест в мою сторону как угрозу и переборщил». Полонский кивнул: «Ну хорошо, да. Но будет так, как скажет мой адвокат».

Встреча окончательно убедила меня в том, что Полонский не был инициатором уголовного дела. Как когда-то подводника Федорова, этого парня использовали в чужой игре. Если честно, мне искренне жаль Полонского. Он уже более двух лет сидит в тюрьме по сфабрикованному обвинению, прокуратура просит для него срок в 8 лет. Он явно перешел дорогу каким-то очень влиятельным бизнесменам, присвоившим часть его девелоперских проектов. Он — очередная жертва рейдеров и своих собственных ошибок. Но что-то подсказывает мне, что о Полонском мы еще услышим.

***

Я решил добиться вердикта — поведение, с точки зрения обывательской логики граничащее с идиотизмом. Впрочем, более строгий приговор я бы уже точно не получил, самое опасное осталось позади. Не очень приятно, когда у тебя семья, дети, планы, а ты все время помнишь, что скоро сядешь в тюрьму на несколько лет за преступление, которого очевидно не совершал.

В разгар процесса, когда мне реально светило небо в клеточку, я без всяких шуток написал письмо премьер-министру Медведеву с просьбой запретить в рамках антитабачной кампании сажать в местах лишения свободы курящих вместе с некурящими. Это я готовился.

Толку, впрочем, от письма не было.

***

Коррупция и мошенничество в международном масштабе не были бы возможны, если бы в интересах злоумышленников не работала целая индустрия по выводу, сокрытию и отмыванию «грязных денег». К их услугам многочисленные офшорные юрисдикции, «гавани», специальные «инвестбанки», десятки тысяч лучших адвокатов и номинальных директоров фирм.

Если человек похитил более миллиарда долларов и уехал в такую «гавань», привлечь его к ответственности становится практически невозможно. Срабатывает принцип: «Чем больше украл, тем меньше шансов на неотвратимость наказания».

Я предлагаю сделать возврат украденного предметом целенаправленной государственной политики и задействовать для его реализации все имеющиеся в распоряжении государства инструменты. Весь экспорт вооружения и сельхозпродукции из России в 2015 году составил 31 миллиард долларов, а прибыль от него не превысила нескольких миллиардов. Возврат похищенных капиталов — это чистые поступления в казну.

Речь идет о формировании отрасли, доходы от деятельности которой для госбюджета были бы сопоставимы с экспортом углеводородного сырья.