Демократический фейсбук празднует победу: на муниципальных выборах в Москве второе место заняли кандидаты из блока Дмитрия Гудкова и «яблочники». В нескольких управах наконец станут заправлять вменяемые граждане прогрессивных убеждений. Для того чтобы пропускать своих людей через муниципальный фильтр, оппозиции голосов не хватает, но эмоции шкалят: активисты, среди которых немало звезд журналистики и известных общественников, считают это своей первой победой.

что дракона нельзя переизбрать и что прозрачность и условная честность выборов на этом микробиологическом уровне была допущена большими учеными из администрации президента только ради их научных наблюдений. Как и участие Навального в мэрских выборах в 2013 году, нынешний триумф либеральной оппозиции является санкционированным экспериментом: никому в голову не придет сомневаться, что каждого из кандидатов при желании можно было снять с гонки тысячью способов на любом этапе.

Нет, превратив президентские выборы в трибальный ритуал сакрализации вождя, отменив выборы губернаторские, выхолостив выборы парламентские, прикормив и кастрировав оппозиционные партии, выпотрошив демократию и установив на Красной площади ее трофейное чучело,

И пусть сами оппозиционеры считают, что вырвали победу из драконьих лап в честной борьбе, у дракона была своя логика: затянуть бузящую интеллигенцию в контролируемое властью пространство и увлечь ее известной игрой в «малые дела», подкармливая иллюзией будущего роста. Власть и раньше такое проделывала с оппозицией, разве что не на таком оскорбительно микроскопическом уровне: Дмитрий Рогозин, к примеру, продал душу за вице-премьерский пост, Сергей Глазьев — за должность советника президента, а прочим и трибуну давали, и кредитную линию открывали безлимитную.

Наш дракон ведь это и не дракон вовсе: это гидра, она и не почувствует, если какую-то из ее голов отрубит рыцарь, чтобы занять ее место. Более того, некоторые рыцари для того и сражались с гидрой, чтобы повыгодней впарить ей свою собственную голову вместо отсеченной.

Для больших ученых смысл кишения на муниципальной чашке Петри один: приглядеться к этой микрожизни еще разок, чтобы вакцина к гриппозному сезону восемнадцатого года вышла понадежней. И за пределы чашки Петри мундепам не сбежать: даже игра в имитацию кажется власти довольно рискованной.

Потому что, несмотря на тоталитарные 86% поддержки, которые раз за разом выявляет ВЦИОМ, и несмотря на постоянные настоящие соцопросы, проводимые ФСО; несмотря на тотальный контроль над медийным пространством и на пропаганду, которая полностью подменяет систему координат, не давая «избирателям» ориентироваться в реальном политическом ландшафте; несмотря на миллион штыков Росгвардии в личном распоряжении президента и на все прокремлевские лоялистские формирования, от «Наших» до «Ночных волков» и от SERB до казачества, власть чудовищно боится своего народа и ни в коем случае не готова доверить ему свою судьбу хотя на йоту и хотя бы на секунду.

Именно из этой паранойяльной неуверенности в себе и происходит ее желание трижды, четырежды перестраховаться. Именно из нее проистекает паническая боязнь уличной политики, неконтролируемого гражданского протеста, цветных революций.

Из-за этого украинский Майдан каждый раз вызывает у нашего руководства такое распухание Манту. Присоединение Крыма и война в Донбассе, наш ответ на Майдан, были бы ни к чему, если бы у власти в России находилась всенародно избранная власть, которой не нужно было бы доказывать себе и другим свою легитимность, уничтожая легитимность украинских «уличных» политиков. Не нужно было бы промывать мозги населению. Не нужно было разрешать миллиону военнослужащих внутренних войск стрелять в гражданских лиц в случае беспорядков на улицах российских городов. И не нужно было бы вести себя демонстративно самоуверенно, по-царски, показывая, что власть ничем народу не обязана и никак перед ним отчитываться не собирается.

Простая выборность и хотя бы условная сменяемость парламентской и президентской власти позволяла бы решить проблему легитимности куда более изящно, попутно приотвинчивая крышку пароварки и позволяя обществу освободиться от негатива, позволяя в том числе проводить болезненные реформы. Однако все, на что готова пойти элита — имитация демократии на низшем, муниципальном уровне — и только для окончательного решения проблемы неконтролируемой уличной политики.

Внесистемная оппозиция, сама того как будто не замечая, становится на этих петрушкиных выборах системной, уходя с улиц во дворы; власть нейтрализует крикливый интеллигентский Фейсбук проблемами качелей и песочниц, а сама обеспечивает себе спокойный восемнадцатый год — и беспокойные двадцатые.

Все, в общем, с ними ясно. Один вопрос: что такого знает о народе власть, раз так боится довериться ему?