«Серебренников получал государственные средства — это говорит о том, что никакой цензуры или давления не было. <…>. Вопрос со стороны следствия только в законности расходования бюджетных средств», — заявил Владимир Путин на пресс-конференции по итогам саммита БРИКС во вторник. И развил свою мысль: «Серебренников получал государственные средства — это говорит о том, что никакой цензуры или давления не было. Ему бы не давали государственных денег, если бы хотели ограничить его творческую деятельность».

Разгоревшаяся в России дискуссия о государственной поддержке сферы искусства носит не только уголовно-правовой, но и политический характер. Несколько общественных деятелей объяснили свой отказ поддержать Серебренникова тем, что режиссер использовал полученные от властей средства недостаточно патриотическим образом. По их мнению, на такой культурный продукт, как спектакли «Гоголь-центра», в принципе не следует выделять бюджетные ассигнования: это противоречит государственным интересам, а именно делу прославления Родины, ее истории и правителей. Эти же слова звучали в отношении Алексея Учителя, Андрея Звягинцева и других творческих работников, на которых пытаются навесить ярлыки «русофобов».

В реальности с тем, что государство должно финансировать только идеологически правильную культуру (кино про 28 панфиловцев или выставки «Православная Русь») согласно абсолютное меньшинство россиян. По данным прошлогоднего опроса ФОМ, только 3% опрошенных считают, что обязательным критерием при получении денег из бюджета должна быть пропаганда государственной идеологии. 66% и 54% респондентов соответственно считают недопустимым запрет фильмов или спектаклей из-за того, что в них присутствует критика российской власти или отличное от принятого сегодня представление о российской истории. Цензура, прикрываемая абстрактными государственными интересами, выгодна лишь претендентам на освоение патриотических грантов и политикам, зарабатывающим очки на борьбе за духовные скрепы.

Представители этих двух групп часто используют интуитивно понятный аргумент: «очернять» кого-то на его же деньги как минимум не очень хорошо. Однако если речь идет о государстве, то это грубая подмена понятий. Съемки «Матильды» финансировались не из кармана Натальи Поклонской и 25 тысяч человек, подписавших петицию против выхода этого фильма в прокат, а за счет всего российского общества. Никаких «государственных интересов» в этом смысле не существует: есть только интересы налогоплательщиков, которые платят государству за производство определенных товаров и услуг (в данном случае — кинофильмов). Поэтому в стране с населением 146 млн человек православные активисты и их сторонники имеют на проведение собственной культурной политики не больше прав, чем любители творчества Учителя или Звягинцева.

Западные общества, для которых такое мышление является основополагающим, ставят более интересные вопросы о культурной политике. Например, многие считают, что финансировать культуру из налогов не следует вовсе: на протяжении человеческой истории с этим прекрасно справлялся частный капитал, да и сегодня лучшие произведения искусства создаются на коммерческой основе, в то время как оплаченные государством патриотические фильмы раз за разом проваливаются в прокате.

Другая точка зрения говорит о неокупаемости культурных проектов за рамками масскульта и пользе государственных инвестиций в креативные индустрии. Но никому не приходит в голову предположить, что государство может влиять на содержание конкретных фильмов или выставок, или что выделение бюджетного финансирования — это великодушный жест со стороны государственных чиновников. Когда общество знает цену своим налогам, криками «нельзя протестовать за государственные деньги» никого не впечатлишь.