Мне потребовались годы, чтобы выведать у него, чем же он торгует. Отмахивался. Говорил — неважно. Потом признался: расческами для парикмахерских. С годами выяснилось: не только. Еще и одноразовыми чепчиками, например. Да мало ли что требуется современным красавицам для всяческих процедур в салонах красоты. Не будем углубляться в детали, остановимся на расческах и чепчиках. Более мирной профессии я не представляю.

Вот именно Даня и не дает всей этой карусельной истории заглохнуть. Я бы его поставила в центр, но он не даст — вы уже поняли, что он скромен. Было много борцов за справедливость, на разных этапах подключавшихся к кампании, «чтобы это не сошло им с рук», а затем, не добиваясь результата, разочарованно терявших к ней интерес. Даня же взялся — и не отступает. Он, уж я не знаю, может, иногда за успех безнадежного дела и пьет, но главное — он им занимается, этим делом. И это неслучайно именно он. Пользуясь дружбой, я вам расскажу о нем.

Бухгалтер и львы

На той тряпичной сумочке, в которой он носит печать, написано: «Дети Петербурга». Своих детей у него четверо. И этого ему оказалось мало. Нет, он не усыновил всех остальных питерских детей. Он создал волонтерскую организацию, которая обучает детей мигрантов русскому языку. Собственно, так мы и познакомились. Услышав, что нужны учителя-волонтеры, я позвонила, и мне ответил Даня. Сейчас думаю: с какой готовностью я и мне подобные откликаемся на призывы о том, что требуются волонтеры, и приходим на все готовое: кто-то уже нашел место, нашел детей — только учи. Так учить-то одно удовольствие, а вот организовать подобное с нуля — на это мало кто пойдет. Даня пошел. Почему — узнаем позже.

Даня любит ходить пешком. Он намеренно поселился в старом городе. Здесь, говорит, концентрация смыслов выше. И не просто в старом городе — в культовом доме с ротондой (кто питерский — понимает).

И вот идет он в своей белой курточке от Семеновского моста через Фонтанку, у которого живет, на работу, и непременно ему нужно пересечь канал Грибоедова по Львиному мостику — так он ему нравится. Остальной маршрут может варьироваться, но через канал — только мимо львов. Это требует от Дани постоянства и некоторого занудства. Львы, как и его курточка, тоже белые и изрядно потрепанные жизнью — на них почему-то всегда облупляется краска.

В подвале дома, на котором висит табличка «последнего адреса» о том, что здесь жил безвестный бухгалтер, расстрелянный в 38-м, у Дани офис — здесь он с утра вежливо и терпеливо принимает по телефону заказы на расчески и чепчики, затем отправляет курьеров в разные стороны к жаждущим работникам индустрии красоты, а сам совершает разные манипуляции с бумагами и печатью, которую достает из тряпичной сумочки. Как вы догадываетесь, табличку в память о бухгалтере повесил именно он.

Казалось бы, у этого человека есть все: красивая и умная жена, куча славных детей, работа, где он начальник, квартира в доме с ротондой, машина, в которую вмещается все семейство. Можно было бы периодически перечислять деньги на благотворительность (он и это наверняка делает, просто мы не знаем) и жить себе в удовольствие. А он вот вешает таблички, сдает кровь… Но он не всегда был такой.

12 июня на Марсовом поле задержали его старшего сына Марика. Сначала Даня удивился. Потом вспомнил себя. В августе 91-го Дане было примерно столько же, сколько сейчас Марику, и он, конечно, был у Мариинского дворца. Услышал призыв Собчака и поехал. Родители понимали, что запрещать бессмысленно. Но Даня хорошо помнит, как мама сказала: «Слушай, ты белую куртку-то не надевай — мишень хорошая». (Опять белая куртка! Я же говорю, что постоянство — это его добродетель). Ну, он переоделся и поехал.

Народу там было много, никто не знал, что делать, ходили слухи, что в город идут танки… Так провели ночь. Страха не было. Даня говорит, было чувство долга. Нужно было защитить то новое, что только началось. А потом, в 93-м, Дане было ой как обидно. Говорит, до слез.

И все. Дальше он просто жил. Зарабатывал деньги, обзаводился детьми. И ни в какой политике больше не участвовал. Следил, конечно, за всем, но издалека: телевизор смотрел, газеты читал… То, что видел, ему, разумеется, мало нравилось, но жил себе как обычный человек: семья-дом-работа. До декабря 11-го.

В связи с этим Даня вспоминает эпизод захаровского фильма «Убить дракона» — когда Ланцелот спрашивает: «Оружие хоть в городе осталось?» «Найдется», — отвечают ему. «Где?» — «В надежном месте. Чего-чего, а прятаться мы здесь научились». И ведут Ланцелота к оружейникам («смелые люди, но всего боятся»): «Эй, ребята! Нашелся человек, которому нужен меч». «А, случилось! — радуется один из оружейников. — Я что говорил! Вот вещица, 300 лет пролежала, кому ни предложу — никто не берет. На, держи!» — и протягивает Ланцелоту меч.

«То есть они, эти люди, все время где-то были, под Драконом, и ждали этого момента — когда кому-то меч понадобится, — объясняет мне Даня. — Вот я и ощущаю себя таким человеком — я тоже сидел и ждал, пока Ланцелот появится».

Вот так люди, вышедшие на Болотную, стали для Дани пришествием Ланцелота. Он увидел в этом смысл и впервые за все годы после 91-го захотел в этом участвовать. Как? Ну, пошел в наблюдатели. Отнесся к этому серьезно: два раза отучился на курсах, читал законы, готовился — все думал, что недостаточно грамотен для этого, что все провалит (он тогда совсем не представлял, до какой же степени на выборах не хватает таких, как он, людей). Итак, ходил ли он голосовать в декабре 11-го, он даже не помнит, а вот в марте 12-го Даня уже наблюдал.

Цветы и кровь

История его первых выборов проста: Даню выгнали с участка за 15 минут до его закрытия (тогда это было в тренде — так делали, чтобы на смену изгнанному наблюдателю точно не успел прийти новый). Все, что он тогда увидел, подтверждало: да, выборы фальсифицируются. Иллюзий у него стало еще меньше.

После того как его выгнали, он поехал к зданию ТИК на Измайловском проспекте. Там их, изгнанников, было много — человек сто. Все злые, пришли писать жалобы. Внутрь их не пустили, выставили столы наружу, дали ручки — пожалуйста, хоть обжалуйтесь! «Ну, я тоже написал эту идиотскую жалобу, чтоб пар выпустить», — признался Даня. И тут ему как раз и позвонили — по поводу Сони, старшей дочки. Сказали, что ее забрали в полицию. Ей тогда было 18, и она была членом комиссии с правом решающего голоса (ЧПРГ).

Дане до сих пор тяжело про это рассказывать. Законных оснований выгнать с участка ЧПРГ нет. Но ей сказали: уходи. А она у него боец. Не уходит. Они вызвали полицию…

Из-за чего вышел скандал? Там на территории участка есть психоневрологический диспансер. И на каждых выборах туда уезжает урна, и эту урну сопровождают специальные проверенные люди (таких, как Соня, кто хочет поехать, не берут), а через некоторое время она возвращается с сотнями голосов…

Соня села на стул и говорит: не уйду! Полицейские взяли ее вместе со стулом и понесли. Уронили. Видеозапись задержания Даня больше одного раза не смог смотреть. В отделении ее продержали три часа и отпустили. Потом было много судов, но Сонина избирательная комиссия вышла из воды сухой.

Кстати, мы забыли про Марика. Его продержали сутки и выпустили 13 июня, присудив штраф в 10,5 тысячи. Ему очень повезло: если помните, в тот раз людей держали по 5–8 суток.

А когда через пять суток выпускали первую крупную партию задержанных, некоторые горожане пришли их встречать. Это был рабочий день, а выпускали медленно, поэтому Даня не мог стоять там и ждать. Тогда он купил много-много цветов и отдал тем, кто стоять и встречать мог. А потом ему было очень приятно смотреть фотографии освободившихся людей с его цветами в руках.

Участие в выборах в 12-м году в роли наблюдателя произвело у Дани, по его же выражению, «слом в голове»: «Я увидел, насколько эта система враждебна. Она даже не бесчеловечна — она просто не для нас. Она ничем нам помочь не может. Я понял: если хочешь сделать что-то хорошее, ты должен сделать это сам».

Собственно, это именно в день выборов (в марте 12-го), сидя на участке, Даня разговорился с другим наблюдателем, и как-то они вышли на тему детей мигрантов. Мол, да, растут в городе дети, много детей, по-русски не говорят, в школу из-за этого не ходят, а если ходят — учителя мучаются: как учить детей, которые тебя не понимают. Ну, поговорили и ладно, но у Дани, как мы помним, в день выборов произошел слом в голове. Он смотрел на этих членов избирательной комиссии и понимал, что никакие абстрактные «они» проблему не решат, не выучат детей.

Вот после выборов и появилась организация «Дети Петербурга». Она существует до сих пор — уже 5 лет! В городе работают около 10 площадок, на которых волонтеры бесплатно учат детей русскому. Теперь ее возглавляет не Даня — он нашел себе замену и отпустил «Детей» в вольное плавание, а первые годы тратил на это по несколько часов каждый день в ущерб своему бизнесу. Но перебоев с расческами в парикмахерских города не случилось, а вот сколько узбекских, таджикских и киргизских детей пошли только благодаря «Детям Петербурга» в школы…

Не с одним Даней произошли тогда изменения. Помните, какая была волна волонтерства, как люди поехали в Крымск помогать пострадавшим от наводнения. Да много чего тогда, после выборов, появилось. Была создана замечательная общественная организация «Наблюдатели Петербурга», например. Даня участвовал в учредительной конференции.

Вам может показаться это глупостью: несколько раз в год успешный мужчина тратит полдня для того, чтобы съездить в больницу, отстоять в очереди и сдать 400 миллилитров крови. Не лучше ли было ему просто послать 10 тысяч рублей, на которые можно взять намного больше крови у тех, кто сдает ее ради денег? А Дане важно ездить. Деньги, говорит он, можно потратить как угодно, а кровь можно использовать только как кровь. Даня делает дело.

Для него, в юности прорывавшегося через кордоны милиции или залезавшего по водосточным трубам на концерты Ленинградского рок-клуба, поселиться в таком культовом месте, как дом с ротондой, было большим счастьем. Знаете, что он сделал первым делом? Он заплатил серьезные деньги и заказал искусствоведческое исследование ротонды. Зачем? Ему было интересно.

А потом, когда после выборов у него, как он говорит, мозги поменялись, он решил сделать в парадной музей. Что там происходило до этого, могут понять, пожалуй, лишь жители московского дома на Большой Садовой, адрес которого Булгаков указал в романе «Мастер и Маргарита» и поместил туда «нехорошую квартиру». Люди сюда шли сплошным потоком. Рисовали на стенах, пели песни, пили, дрались, били стекла, ломали перила и еще делали всякое. Жители робко ставили кодовые замки, которые быстро ломали. Даня видел два выхода: забаррикадироваться от народа (восемь кодовых замков, консьерж, тревожная кнопка) или сделать здесь музей.

Начал с того, что за свои деньги поставил в парадную очень хорошую дверь. На нее начались атаки сторонников идеи о доступности народного достояния для широких масс. Пришлось ставить антивандальную систему. Параллельно Даня стал председателем совета дома, чтобы действовать легитимно. В этом качестве заключил договор с частной охранной фирмой: драки бывают часто, а полиция приезжает не быстро. Теперь в «музее» работают по очереди 3–4 консьержа, они запускают людей (билет стоит 70 рублей), рассказывают им про ротонду и дают буклетик. «А куда это вы деньги деваете?» — спрашивают часто Даню. «На охрану, на консьержей, на буклетики, на работу бухгалтера», — отвечает Даня. Все прозрачно.

За несколько лет люди к музею привыкли и ломать двери почти перестали. А журналисты используют его как положительный пример организации городского пространства.

Карусели и люди

Многие наблюдатели после президентских выборов 12-го года были страшно разочарованы и затею эту — наблюдать — бросили. Даня-то не такой.

Жена вот была недовольна, что он часами разговаривает с «понаехавшими» узбеками, жаждущими, чтобы их дети заговорили по-русски, вместо того чтоб в это время деньги зарабатывать, но раз уж он ввязался, начал, то… я уже упоминала, что Дане свойственно некоторое занудство. А кто сказал, что это плохое качество?

Кроме того, Даня последователен. Вслед за бухгалтером табличка «последнего адреса» появилась и на доме с ротондой, и на доме, в котором расположился штаб «Наблюдателей Петербурга», а на доме своих родителей он повесил целых шесть табличек.

Так же случилось и с наблюдательством. После первых выборов Даня пошел на вторые. Потом на третьи. В общем-то, не пропустил с тех пор ни одни. В 14-м году он уже был ЧПРГ. А с прошлого года — член вышестоящей ТИК № 3 (той самой, на территории которой и случились массовые карусели). Даня признается, что после тех выборов могло бы быть чувство бессилия и беспомощности, но у него их не было, потому что он не ждал, что сразу все изменится. Он говорит: эти выборы были сфальсифицированы, ладно, будут следующие.

Невероятно уже то, что всех председателей комиссий, где были карусели, освободили от должностей. Мало того, они не просто уволены — они уволены именно в связи с каруселями. Это зафиксировано в решении, которое приняла Данина ТИК. Это была его позиция, и ему удалось ее отстоять. Кроме того, ТИК создала рабочую группу, которая занимается обстоятельствами каруселей.

Пока другие разочаровываются, Даня знай делает свое дело. Вот на последнем заседании ТИК №3 22 июня для пущей убедительности, чтобы показать, что общественный интерес к карусельной истории только растет, Даня зачитывает перед членами комиссии письмо по этому поводу нашего главреда Муратова Элле Памфиловой, а затем выкладывает им фотографии (скриншоты с записей видеокамер, установленных на участках) — вот они, голубчики — члены участковых избирательных комиссий, которые выдавали бюллетени карусельщикам. Надо бы установить личности. Даня предлагает самый простой способ: взять письменные объяснения у бывших председателей тех комиссий и их заместителей — кому, как не им, знать своих членов в лицо.

Как председатель (Андрей Пономарев) ему отказал! Вчитайтесь: «Спасибо, — говорит, — Даниил Борисович, за проделанную работу, достаточно кропотливую. Что касается вашего предложения принять решение, то я все-таки призываю руководствоваться тем решением, которое было принято, а именно решением о создании рабочей группы. Соответственно, предлагаю вам как членам рабочей группы собрать эту рабочую группу, выработать протокол, какой-то итог работы и, соответственно, в этом протоколе предложить территориальной комиссии проект решения по результату проведенной проверки в рамках рабочей группы… для того, чтобы мы могли его рассмотреть на заседании и проголосовать за него».

Загнул, да? Хотя чего я вам рассказываю — будто вы никогда не бывали в присутственных местах и не слышали подобных речей. Но что он там делает среди них, наш Даня? Да вот… Пока такие, как я, щекочут свою гордыню мыслью, что «мы не они», такие, как Даня, меняют мир. Председатель ведь, хоть и выражается по-системному, вовсе не безнадежен, потому что все равно человек. И Даня это доказал.

Он скромен и мало об этом говорит, но на самом деле Даня — герой одного из самых уникальных случаев в новейшей истории выборов. Избирательная комиссия, которая по определению всегда лояльна председателю, даже стоит за него стеной, вдруг на выборах в 14-м году перешла на его сторону и не подписала протокол! Он убедил их, что тот сфальсифицирован. Понятно, что позже этот протокол все равно всплыл подписанный (непонятно кем), но в ночь подсчета голосов обычная комиссия с Даниной помощью не пропустила обычную же махинацию, которая в тот год была по всему городу — вброс на досрочке.

Чудо объясняется просто. Он не ставит на людях крест, не называет их «кончеными», не считает их безнадежными или еще хуже — врагами, чем грешат, к сожалению, многие борцы за честные выборы. Даня со всеми разговаривает. И умудряется договариваться. Вот сейчас шли суды, на которых ТИК № 1 Санкт-Петербурга доказывала, что на выборах губернатора в 2014 году член УИК № 54 Даниил Любаров в помещении отсутствовал. И вот один из членов этой комиссии сам, по своей инициативе, приезжал на заседания суда, чтобы засвидетельствовать, что Даня там был. А ведь это муторная штука и куча потерянного времени. И вообще, с тех пор прошло три года. Но этот человек хотел поддержать Даню.

Забавная деталь: на суде в качестве доказательства, что Даня там был, фигурировала видеозапись с избирательного участка, на которой человек в белой курточке (!), поразительно похожий на гражданина Любарова, считает бюллетени.

И все равно у многих возникает недоуменный вопрос: зачем он всем этим занимается? Если брать эту последнюю историю, то затем, чтобы (в идеале) члены УИКов, замешанные в каруселях, больше никогда в жизни не попали бы ни в одну комиссию. «Я, — говорит он, — для того вошел в ТИК, чтобы жуликам было сложнее заниматься своими махинациями». Но Даня совершенно трезво оценивает ситуацию и шутит по этому поводу, что изменения будут заметны лет через сто. Как говорит наш с ним общий друг, это у Дани не какая-то глупая вера в будущее, а оптимизм действием. Он приближает эту бескарусельную жизнь, как может.