Нынешний Парк Горького был нам дарован с барского плеча после Болотной. Власть тогда придумала себе, что большая часть московских протестующих политики вообще чужда, а на площади выходила, потому что ей в городе было существовать недостаточно комфортно. Политические требования рассерженных горожан, дескать, удовлетворять не обязательно, достаточно будет просто благоустроить Москву на европейский манер — доверчивый и легкомысленный креативный класс схавает иллюзию и умиротворенно задремлет.

Хотели как в Европе — ну вот вам резервация, ходите сюда мечтать, что так у нас скоро будет везде, просто подождать нужно, пока Россия доползет до европейской мечты эволюционным путем. Вот вам белые пуфики на стриженом газоне, и бесплатный вай-фай всюду, и цивильный общепит в духе времени. А до чего доводят революции, мы вам покажем в нашем ежевечернем шоу «Украина», которое идет по всем нашим каналам.

И действительно — стоило за Парк взяться Капкову, как черти были изгнаны приветливыми охранниками в стильной бежевой форме, фонтаны замироточили, а кидал заменили кидалты. Окультурить отдельно взятый участок территории оказалось невероятно просто, и преображенный Парк Горького стал посольством Москвы красивого будущего в Москве бесконечного прошлого. За ним стали меняться и другие парки: как будто доброкачественные опухоли могут пускать метастазы.

В неспокойные девяностые ЦПКиО имел репутацию самую сумрачную: в затянутых тиной фонтанах его купались черти, а в темных аллеях кидалы торговали шашлыком из неизвестного, заманивая иногородних зевак ценами за сто грамм мяса, а пичкая их потом неодолимыми килограммами. Кроме них, гулять там в голову не приходило никому.

Обмануться было просто, и людям хотелось обмануться, а на баррикады им не хотелось. И благодаря Парку люди поверили в то, что зазнавшуюся и проворовавшуюся власть свергать вовсе не обязательно: можно просто подождать, и все переменится само по себе, как ЦПКиО. Протесты выдохлись, а креативный класс пошел кататься на сегвеях по просветлевшим аллеям — к вящей радости тех отделов администрации президента, которые все так и знали.

Сергей Капков олицетворил власть с человеческим лицом, стал культурным героем интеллигенции и даже сходил в гости к Познеру, который олицетворял практическую возможность для интеллигентного человека работать на эту власть.

Однако вот что: пластическая хирургия, несмотря на свое вводящее в заблуждение название, с медициной ничего общего не имеет, и натянутая ею на гниющее от проказы хлебало гладкая загорелая кожа однажды непременно пойдет пятнами, поползет и полопается.

Разделавшись со змием-Навальным на выборах, успокоенный Собянин-победоносец показал москвичам, что такое европейский город в его представлении: круговорот гранита, перпетуум-мобиле благоустройства, по закону сохранения энергии выжирающий освободившиеся от уволенных врачей и учителей материальные средства, и принуждение к парковке — фактически очередной феодальный побор, коснувшийся на сей раз не мэрских вассалов из сферы девелопмента, образования или здравоохранения, а всех обеспеченных личным транспортом пейзан. Вот вам Европа, паскуды, вы же просили.

Побаловались — и хватит: человеческое лицо у власти все равно толком не приживалось, да и весь этот маскарад ее уже порядком достал. Спецслужбы перегруппировались, и лебезить перед креативным классом дальше им стало западло. Капкова попросили, а теперь вот выметают опричной метлой и обольщенных им деятелей культуры.

Образ будущего подержался в столице еще немного — по инерции, а потом стал протухать. И Парк Горького, флагманский проект одурманивания интеллигенции, загнил первым. Сначала на Ильин день выползший из болота черт съездил по морде корреспондента главного канала преисподней в прямом эфире.

Теперь — настоящая трагедия, какие в Москве случались в девяностые: беспричинная и отчаянно жестокая драка, в которой тебя бьют насмерть просто из-за того, что выглядишь не так. Пускай теперь пресс-служба Парка говорит что угодно и пускай следователи арестовывают подозреваемых — не имеет значения.

Маска из чужой ухоженной кожи лопнула и разъехалась, разумеется, не прижившись. Парк — вместе с городом, вместе со страной — становится снова тем, чем был изначально, до того, как появились деньги на пластическую хирургию, на сведение сизых куполов и паутин.

Черти вернулись не сами, неспроста — их вызвали, заговорили телевизором, напомнили им, как надо ненавидеть, — чтобы они пока кормились ненавистью, раз другая еда кончается. Их просили ненавидеть чужих, но чужие далеко, и они будут грызть всех, кто рядом. Друг друга и нас с вами.

В 90-е, Путиным якобы презираемые, так было можно. В 90-е можно было все. Машина времени везет нас в прошлое не сама: за рулем уставший от условностей правового государства президент.

Тина забивает фонтаны ЦПКиО.