Если бы в боксе присуждался титул «Самый неприятный человек», то Флойд Мейвезер наверняка получил бы его. И это в среде, где полным-полно агрессивных бугаев с двумя классами образования и реакциями гориллы, в среде, где люди без тормозов несут чушь и бьют на убой. Но улыбчивый, бритый наголо Флойд превосходит их всех.

То он летом явится куда-то, напялив шубу и приплясывая рэп, а то ночью перед казино в Лас-Вегасе, стоя у своего суперкара, повздорит с кем-то и покажет ему пистолет: «Ты ваще сечешь, кто я?» То он придет на телеэфир и покажет ведущим часы, инкрустированные брильянтами, а то явится в букмекерскую контору, чтобы поставить миллион долларов на самого себя. 88 автомобилей в его личном гараже ― 14 «Роллс-Ройсов», пяток «Феррари» и прочая мелочишка в виде всяких там «Мерсов» ― отлично демонстрируют, что он высокомерный пижон. А еще есть его стрип-клуб Girls Collection, словно созданный для того, чтобы показать всему миру: жизнь это гламур, развлечения и кайф.

Позировать фотографу, сидя в комфортном кресле собственного самолета у столика, на котором лежат пачки долларов, — доставляет ему удовольствие. А можно еще разложить купюры по полу и лечь на них. Другие скрывают свою любовь к деньгам, закутывают ее в слова о спорте, в рассуждения о призвании, но только не Флойд. Он откровенно, неприкрыто и явно боксирует за деньги и в деньгах видит главную цель своей жизни.

Все это так, но есть в поведении Мейвезера и нечто такое, что заставляет предположить, что он тут играет в игру. Все его поведение это точно спланированная и рассчитанная провокация. Шоумен Флойд Мейвезер выбирает кнопки, на которые нужно нажать, для того, чтобы будоражить публику и все время создавать вокруг себя медийный шум. Он гений саморекламы в наполненном рекламой, построенном на продвижении, живущем от скандала к скандалу мире. Это понимал Дали, выходивший гулять с утконосом на поводке, это понимает и Флойд Мейвезер, морочащий публике голову своими брильянтами, машинами, скандалами и затеями, последняя из которых состояла в том, чтобы научить поп-красавчика Джастина Бибера боксу.

Если бы это было все о Флойде Мейвезере, то он был бы недостоин текста. Но дело в том, что этот гедонист, сорящий деньгами и наслаждающийся раздражением, которое он вызывает у людей своим высокомерием и своей похвальбой ― великий боксер, за спиной которого пятьдесят побед в пятидесяти боях. Это не липовый, набитый менеджерами рекорд ― Мейвезер никогда не избегал лучших и дрался со всеми сильными. Он дрался с Диего Корралесом, который сказал, что «готов драться в аду в трусах, облитых бензином», и дрался с Гатти, который находил наслаждение в том, чтобы довести себя и соперника почти до смерти, и дрался с Оскаром Де Ла Хойя, который, будучи богатым человеком, сказал, что «трудно спать на шелковых простынях и вставать в пять утра, чтобы бежать кросс». Он дрался со всеми, кто моложе и кто старше его, дрался с технарем Запом Джудой и кувалдой Карлосом Балдомиром ― и победил их всех, причем победил по-своему, то есть в своем собственном неповторимом стиле, который часто не нравился публике, но на это Мейвезер плевал. Сохранность лица дороже.

Флойд Мейвезер всегда понимал бокс как искусство защитить себя. В ранние годы, прежде чем он получил прозвище «Деньги», он имел прозвище «Красавчик». Это потому, что когда другие уходили с ринга с гематомами на лице, с кровоточащим носом и вспухшими подглазьями, улыбающийся Флойд уходил с лицом чистым и ясным, на котором не было ни синяка и царапины. Таким он оставался всю свою длинную, занявшую двадцать лет карьеру. Я смотрел много его боев, но в памяти остался только один случай, когда он пропустил удар: Шейн Мозли, великий Шейн, умудрился попасть по нему так, что у Мейвезера подогнулись ноги. Остальным это не удавалось. Красавчик Флойд слишком любил себя, слишком ценил свое гладкое улыбающееся лицо и хорошее настроение, чтобы давать другим людям наносить себе удары. Но как он это делал? Как ему удалось пройти через пятьдесят боев в пяти весовых категориях, что означает пятьдесят экстремальных путешествий в рубку и схватку, через пятьдесят столкновений с профессионалами, одержимыми боем и умеющими бить ― и ни разу не потерпеть ущерба?

Флойд, выросший в семье боксера (отец боксер, дядья тоже боксеры), генетически создан для бокса. Восхищают не его бицепсы, восхищает его нервная система. В бою он улавливает тончайшие импульсы и реагирует на них. Он дрался с теми, кто физически сильнее его, но он всегда был быстрее их ― быстрее в движении на ногах, быстрее в резких и точных ударах, которые часто даже нельзя увидеть, быстрее в соображении и мысли. Его тайминг, то есть умение соотносить время и пространство в бою, потрясает. Его невозможно поймать ударом, потому что он предвосхищает действие соперника на долю секунду и ускользает, всегда ускользает.

Невероятен человек, который может пройти под дождем и не промокнуть, потому что проходит между капель. Так же невероятен Флойд Мейвезер, проходящий через град ударов, летящих ему в голову и в тело ― и остающийся невредимым. Это столь тонкая работа, что многие не видят ее. Они видят Флойда, стоящего под ударами, и думают, что он проиграл. Я и сам так думал, когда видел, как Оскар Де Ла Хойя в двенадцатом раунде их знаменитого боя прижал Флойда к канатам и осыпал ударами. Оскар бил непрерывно, бил сериями, его кулаки занимали весь воздух ― но судьи дали победу Мейвезеру. Это казалось ошибкой и несправедливостью. И только потом, посмотрев эти минуты в замедленной съемке, я увидел невероятную защиту Флойда. Ни один удар Оскара ― а он их выбрасывал десятки ― его не достигал, потому что он в долю секунды сдвигался на сантиметры, так, что разящие удары совсем чуть-чуть не долетали до его головы и плеч.

За таким мастерством стоит огромная работа. Флойд Мейвезер бравирует роскошью и дразнит публику замашками плейбоя, но на самом деле он трудоголик и перфекционист. Он доказал это пятьюдесятью тренировочными лагерями, где ни разу не позволил себе слабости и снисхождения. Эти лагеря мучительны. Это подъемы на рассвете, это многокилометровые кроссы по горам, это работа с тренажерами, когда пот заливает лоб и мышцы, кажется, сейчас оторвутся от костей, это сотни раундов спаррингов. К каждому из своих пятидесяти боев Флойд Мейвезер подходил в идеальной форме. Другие мучительно сбрасывают вес и корежат организм, который за сутки перед боем снова набирает семь или десять килограмм, но только не Флойд. Между боями и перед боем у него всегда один вес. Он всегда был настоящим спортсменом с идеальным телом, и никто никогда не видел этого миллионера и гедониста с иным напитком, кроме воды.

И еще расчет. Это то, в чем многие упрекали Флойда. Да, в бою он никогда не демонстрировал застилающую глаза ярость, никогда не был прущим напролом быком, никогда не лез в обмен ударами, который так нравится ревущей от восторга публике. Но Флойду эта ярость и стихия ни к чему. Зачем? Себе дороже. В первых раундах он наблюдал за соперником и просчитывал его, чтобы потом методично и аккуратно разбирать на части. Расчет и реакция, реакция и расчет, и никаких сантиментов в ринге ― вот что такое Мейвезер. Ортис ударил его головой и протянул руки, чтобы извиниться. Другой бы ударил перчатками о его перчатки, принимая извинения, но от Мейвезера в ответ Ортису тут же прилетел нокаутирующий удар. Потому что команды «Стоп!» от судьи не было!

Однажды Флойд Мейвезер сказал, что не любит бокс. Можно его понять. Ну что это такое, выходить на ринг и встречаться с людьми, которые хотят с размаху дать тебе в лицо или, наоборот, без размаха, засадить в печень. А ты любишь красиво одеваться, красивые машины, красивых девушек, клубы, веселье и все такое прочее, что делает жизнь приятной. Он с большим удовольствием играл бы в гольф, где нет ни запаха пота, ни стекающей по лицу крови, ни бинтов, стягивающих кисти, ни перчаток в десять унций, а всего лишь легонькая изящная клюшечка. И сейчас, уйдя из бокса, Флойд Мейвезер, будет играть в гольф на идеальных лужайках клубов для богатых, носить часы с брильянтами за миллионы долларов, которые даже не снились русским коррупционерам, и, смеясь, пускать золотую пыль в глаза всему нашему бедному, сумасшедшему, многоголосому миру, несущемуся с дикой скоростью неизвестно куда и непонятно зачем. И его будет очень не хватать в боксе.