В 8 утра 25 августа вахтовый автобус компании «Таманьнефтегаз», занимающейся транспортной обработкой грузов, на скорости 60—80 километров в час выехал на строящийся пирс порта «Тамань» и упал с четырехметровой высоты в море. По словам очевидцев, водитель Карапет Микаелян пытался справиться с управлением: включил пониженную передачу, а затем начал бить машину о строительные борта, но тщетно.

В салоне, по официальным данным МЧС, находились 47 человек. 18 погибли, 29 доставлены в больницы Краснодарского края в состоянии различной степени тяжести.

Расследование трагедии поручено Главному следственному управлению СКР. Возбуждено уголовное дело по ст. 238 УК РФ «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности» и ст. 264 УК РФ «Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств». Максимальные сроки по этим статьям — 10 и 9 лет лишения свободы соответственно. Следователи уже назвали основных подозреваемых: водителя автобуса и индивидуального предпринимателя Юрия Вечерадзе, который сдал попавший в аварию автобус в аренду Таманьнефтегазу. Следователи отмечают, что по договору Вечерадзе должен был предоставить предприятию пять автобусов, но попавшего в ДТП среди них нет.

Сами работники Таманьнефтегаза утверждают: этот автобус — не единственный аварийный, а нарушения техники безопасности на предприятии носят системный характер. Пострадавшие в ДТП говорят о большем, нежели официально признано, числе жертв.

Красная «Азия» без тормозов

С Н. и Р. мы встречаемся в гостинице станицы Тамань, в 9 километрах от места аварии. Они предупреждают: с пострадавшими лично не знакомы — работают в другой бригаде, но почему произошла авария — понимают.

— Автопарк Таманьнефтегаза довольно новый. В этом году было закуплено много техники: автомобильные краны, автоподъемники, тяжелая гусеничная техника и — больной вопрос — автобусы фирмы МАЗ, — рассказывает Н.

—Помимо упавшего с пирса, есть еще один автобус, у которого вообще не работает тормозная система — это красная «Азия». Она все лето возит рабочих, которые живут в Тамани и поселке Волна. О проблеме все прекрасно знают, но никто не предпринимает мер. А ответственность, случись что, ляжет на механика, который вынужден выпускать этот автобус на линию.

По словам рабочих, с техникой безопасности на Таманьнефтегазе системные проблемы.

— Отношение скотское, нас за людей не считают, — говорит Р. — Мы можем работать с краном при порывах ветра в 23 м/с, хотя по всем правилам крановые работы запрещены уже при 10 м/с. Еще в августе на Тамани стояла жара 40—42°C в тени. Работать на улице с физическими нагрузками, согласно СанПин, нельзя уже при 32°C, но мы все равно работали полный день.

Н. кивает головой: «Я об этом слышал».

— Начальству все равно, какой ценой ты выполнишь работу, — продолжает Р. — У нас главное — сроки.

— Почему же вы не уйдете? — спрашиваю я.

— А ты мне другую работу найдешь? — бросает Н. — У нас в Темрюке и в Анапе непросто трудоустроиться.

Из плюсов работы в Таманьнефтегазе собеседники называют предоставление приезжим общежития и достойную по российским меркам зарплату — квалифицированный рабочий получает не меньше 35 тысяч рублей.

Не исключают Н. и Р., впрочем, что авария могла произойти не из-за технических неполадок.

— Не могу утверждать, что водитель автобуса был пьян или с похмелья, но некоторые водители действительно выпивают. Тот же водитель красной «Азии» периодически уходил в запой и даже не выходил в рейс.

«Подрезал УАЗик»

О пятничной аварии в станице Тамань говорят везде: на улицах, в магазинах, в кафе. У многих в Таманьнефтегазе работают родственники и друзья. Основной мотив разговоров: жалко погибшую молодежь.

— У моего друга сын вчера погиб. Парню 24 года было, — говорит таксист Андрей. Мы едем в Таманскую больницу, куда накануне доставили 10 пострадавших в аварии.

Несмотря на страшную аварию, больница живет в обычном режиме: главного врача на месте нет — суббота. В больничном корпусе пусто: единственную лаборантку нахожу на втором этаже.

— Сегодня никаких комментариев. Приходите в понедельник, когда будет начальство, — говорит она. — С нашими больными все в порядке, их жизни ничего не угрожает.

Спускаюсь на первый этаж. При входе, опершись на батарею, по телефону разговаривает мужчина лет пятидесяти.

— Да, Эльвирочка, мы вчера заново родились. Обнимались все, как безумные, на берегу, что выжили. Я уснуть не мог полночи: только засыпаю, и сразу этот кошмар с падением. Просыпаюсь весь в поту.

Газорезчик Таманьнефтегаза Рафик Ибатов был в автобусе. Чувствует себя неважно — болит голова, трудно стоять. Просит присесть с ним в курилке.

— Сейчас все свалят на водителя автобуса, а он не виноват, — начинает Рафик. — Перед промплощадкой есть горка. Мы когда уже на площадку выезжали, спускались с горки, нас УАЗик подрезал. Я прямо за водителем был, я видел. Если бы не этот УАЗик, все бы нормально было. А водитель начал уходить от столкновения и его на мост понесло. Он пытался коробкой передач затормозить, но ее нафиг порвало всю.

По словам Ибатова, спасать людей из автобуса кинулись другие рабочие Таманьнефтегаза.

— Наш бригадир, Леха, очень быстро сориентировался. Пригнал кран с люлькой. Спустили ее в воду и начали ребят вытаскивать, кто еще в автобусе был. Потом водолазы появились.

Рафик в официально названное число погибших не верит.

— Семнадцать было, когда я еще там, на площадке был. А сейчас в больнице говорят, что 23 человека уже погибли. В автобусе тоже было не 45 человек, как говорят по телевизору. Там только сидячих мест 47, они все были заняты, и в проходе люди битком стояли. Человек 60 точно было.

— Какие-то компенсации вам предлагали?

— Нет, пока никаких.

На прощание Рафик еще раз повторяет: «Водитель не виноват. Водители эти автобусы тянули, как могли. Им хозяин даже запчасти не покупал — все за свой счет. Нас отвезут на работу, а сами тут же встают и ремонтируют, ремонтируют».

Главный врач Таманской больницы Елена Сторожева приведенные Ибатовым цифры погибших обсуждать отказывается.

— Нашим пациентам ничего не угрожает. Они все идут на поправку.

В неведении

Порт Тамань, где ведет работы Таманьнефтегаз, сейчас превращен в неприступную крепость. На КПП, кроме охраны, дежурит полиция и люди в штатском.

— Кто-нибудь из руководства есть? — спрашиваю у охранника, показывая удостоверение.

— Нет. Сейчас никого нет на месте.

Пресс-секретарь Таманьнефтегаза Мария Кротенко, услышав вопросы, переадресовывает меня к директору по связям со СМИ Константину Верюжскому. Между нами состоялся такой разговор.

—Каковы сейчас данные по погибшим и пострадавшим?

— Я не располагаю информацией. Обращайтесь в МЧС.

—Планирует ли Таманьнефтегаз выплачивать компенсации родственникам жертв и пострадавшим?

— Да, мы планируем компенсации, но их размер я пока назвать не могу. Он еще не определен.

—Ваши рабочие говорят, что на Таманьнефтегазе используются автобусы, взятые в аренду у частных лиц. Люди утверждают, что техническое состояние этих автобусов вызывает опасения.

— Я пока ничего не могу сказать о контрактах по аренде автобусов.

—Рабочие также говорят, что за последние три недели из-за беспрерывной работы в 40-градусную жару на вашем предприятии погибли еще два человека.

— Мне об этом ничего неизвестно. Если бы такое произошло, я бы наверняка знал.

Краснодарский край