Резали языки и рубили пальцы

Боярыню Феодосию Морозову и княгиню Евдокию Урусову после пыток на дыбе хотели предать лютой казни — сожжению заживо. В Европе еретиков сжигали на кострах, привязав к столбу, а на Руси — в деревянных срубах, не привязывая, и они там, внутри, метались в огне. Такая же участь ожидала Морозову и Урусову. Но воспротивилась Боярская дума. И царь не осмелился ей перечить. Ведь Алексей — всего лишь второй царь из Романовых, к тому же Романовы — не высшая знать. На Руси исконно было 16 знатнейших родов, представители которых становились потомственными боярами, — Черкасские, Воротынские, Трубецкие, Голицыны, Хованские, Морозовы, Шереметевы, Одоевские, Пронские, Шеины, Салтыковы, Репнины, Прозоровские, Буйносовы, Хилковы и Урусовы. В Смутное время под грамотами о спасении Руси, которые рассылались по всей стране, первой была подпись боярина Морозова.

Так что царь не решился на лютую казнь женщин столь высокородных фамилий.

Не добившись пытками отречения, их увезли в Боровск и там бросили в земляную тюрьму — в глубокую яму, морили голодом.

11 сентября 1675 года умерла княгиня Урусова.

В ночь на 2 ноября — боярыня Морозова.

Они были сестры не только по вере, но и по крови — урожденные Соковнины.

Их страдания и судьбы — в ряду других, многих и многих. Точно такие же и более страшные муки претерпевали десятки и десятки тысяч их сестер и братьев по вере. Однажды даже привычная ко всему Москва поразилась, когда увидела, как ползают, катаются по Красной площади и мычат бессмысленно десятки людей. Это старообрядцам отрезали языки, чтоб не молвили слово свое еретическое.

Попу Лазарю отрезали язык и отрубили руку по запястье.

Диакону Феодору отрезали язык и отрубили руку поперек ладони.

Старцу Епифанию отрезали язык и отрубили четыре пальца.

Руки, ладони, пальцы рубили — чтобы не крестились двуперстием.

Всем, кого вместе с протопопом Аввакумом сослали в Пустозерск, отрезали языки. Но, видимо, не полностью, потому что они продолжали говорить, пусть и невнятно, — проповедовали из своих зловонных ям! И склоняли стражу на свою сторону. Поэтому всем им вторично отрезали языки. Чтобы замолчали.

Только Аввакуму не рубили пальцев и не резали язык — патриарх Никон и царь Алексей, наверно, жалели его как своего прежнего наперсника, товарища, вместе с которым говорили некогда о старинном благочестии и старинных обрядах.

14 апреля 1682 года Аввакума, Епифания, Лазаря и Феодора сожгли в деревянном срубе. На глазах людей, которые стояли, сняв шапки. Аввакум осенял себя двуперстным крестом и кричал: «Будете этим крестом молиться — вовек не погибнете, а оставите его — городок ваш погибнет, песком занесет. А погибнет городок, настанет и свету конец!»

Епископа Павла Коломенского замучили пытками и сожгли.

Священнику Гавриилу из Нижнего Новгорода отрубили голову.

В Москве старца Авраамия и Исайю Салтыкова сожгли на костре.

Старца Иону разрубили на пять частей.

В Боровске сожгли священника Полиекта и с ним 14 человек.

В Казани сожгли 30 человек.

На Мезени повесили Федора Юродивого и Луку Лаврентьевича.

Сыновей протопопа Аввакума тоже приговорили к повешению. Но они покаялись и были помилованы — их вместе с матерью всего лишь «закопали в землю», то есть посадили в земляную яму.

«Нельзя, чтобы нам не гореть»

С 1676 года начались массовые самосожжения. Их называли — «гари». Когда царские войска подходили к старообрядческим селам, церквам, городам, старообрядцы, чтобы избежать битья батогами, ссылки или смертной казни, пыток с требованием отречения от веры, — сжигали сами себя. Как говорил старец Сергий: «Поистине нельзя, чтобы нам не гореть — некуда больше деться».

Только за десять лет только в одном Пошехонском уезде Ярославской губернии в «гарях» погибло 2000 человек.

В Палеостровском монастыре на Онежском озере сожгли себя 2700 старообрядцев. Это уже 1687 год.

Самосожжения продолжались и в XVIII веке. И даже в XIX веке. Только представьте — жил уже Пушкин, наш солнечный гений, дитя света, а его современники сжигали себя на кострах.

По приблизительной статистике, только за 15 лет с начала «гарей», с 1676 по 1690 год, на Руси сожгли себя заживо более 20 тысяч человек.

Тех, кто покончил самосожжением в XVIII и XIX веках, не считали. Тех, кого забили до смерти батогами, сожгли, повесили, отрубили голову или казнили другим способом по велению власти в XVII и XVIII веках, — не считали.

Главный научный сотрудник Института экономики РАН Никита Кричевский в недавно вышедшей книге «Антискрепа» пишет: «Если хронологически экстраполировать прирост населения, достигнутый в период 1646–1678 годов, на последующий временной этап 1678–1719 годов, то численность населения России к 1719 году могла бы составить не 15,6 млн, а 17,8 млн человек. Таким образом, в 1678–1719 годах общее число жертв Раскола — казненных, замученных, умерших, неродившихся — составило 2,2 млн человек».

Здесь речь не только о прямых жертвах, но и о неродившихся. И все это душегубство вершилось именем православной церкви и государства.

Зачем? Во имя чего?

Мы говорим уже привычные слова: раскол, патриарх Никон, исправление церковных книг, двуперстие, староверы… А за ними — кровь, огонь, пожирающий живых людей, насилие и яростное стремление изничтожить друг друга.

Но что там было помимо ярости и ненависти?

Начнем с того, что патриарх Никон, зачинатель церковной реформы, обернувшейся великим расколом, — сам был старообрядцем. Ничего нового, так издавна заведено в человечестве. И в Европе многие из палачей и яростных истребителей ереси сами были прежде еретиками или детьми и внуками еретиков. В принципе, да, так. Но в данном случае параллели с Европой неправомерны. И катары, и последователи их — альбигойцы, и манихеи все-таки были «еретиками», то есть ниспровергателями канона.

У нас же — наоборот. У нас «старообрядчество» было самым что ни на есть каноном. То есть официальным порядком. На Стоглавом сборе в 1551 году православным было предписано креститься двуперстием, истребить в церковной службе многогласие (пение и чтение одновременно), всячески изничтожать в народе игрища, празднества, одним словом — богохульное скоморошество.

Новые патриархи и новые цари продолжали дело Стоглавого сбора. Патриарх Иоасаф I, царский духовник Стефан Вонифатьев, протопоп московского собора Казанской Божьей Матери Иван Неронов, полностью попавший под их влияние юный царь Алексей и его друг боярин Федор Ртищев — сторонники древнего благочестия. Самый яростный среди них — Никон. Протопоп Аввакум, ставший символом старообрядческого фанатизма, был в их компании на вторых ролях.

А потом все вдруг повернулось на 180 градусов. Никон, став патриархом, начал церковную реформу, отменившую решения Стоглавого собора. То есть, с точки зрения канонов Стоглавого собора, раскольником был Никон. Раскольником была стоявшая за ним официальная церковь. Раскольником был царь Алексей.

Другое дело, что раскольником во все времена объявляли не того, кто отклонялся от той или иной идеологии, а того, кто отклонялся от ее государственного воплощения.

Власть никогда не кается

То, что и в Европе сжигали людей на кострах, — не повод для оправдания наших аутодафе. Европа, хоть и спустя века, признавала вину. Вспомним покаяние Римской католической церкви за крестовые походы, инквизицию, Варфоломеевскую ночь, антисемитизм церкви, «за зло, содеянное братьям из других конфессий», вспомним реабилитацию Джордано Бруно, Галилео Галилея, Савонаролы, Яна Гуса, Мартина Лютера…

Мы, похоже, и через века ничему не учимся и уж тем более ни в чем не раскаиваемся.

Конечно, время смягчало сердца. Были попытки создания единой церкви, старообрядцы даже соглашались на это. Но ничего не получилось.

В 1929 году Московская патриархия признала гонения на старообрядцев, как бы это сказать, — неправомерными. В специальном документе «Деяние» написано: богослужебные книги старообрядцев «признаем православными», двуперстие и другие каноны старообрядчества — «благостными и спасительными». А «порицательные выражения» и «клятвенные запреты», то есть проклятия церкви — «отвергаем и яко небывше вменяем».

По поводу «яко небывше» покойный Николай Николаевич Покровский — академик, исследователь истории старообрядчества — говорил мне в беседе за чаем еще в советские времена: «Это все равно как сегодняшнее правительство объявило бы 6 лет моего срока на политзоне в Дубровлаге — яко небывше».

Старообрядцев возмущает, что кровавые гонения, сожжение людей названы официальной церковью всего лишь «порицательными выражениями». У них было и осталось одно главное требование — покаяние Русской православной церкви на Поместном соборе. Но церковь, подтвердив формулировки «Деяния» на Поместных соборах 1971 и 1988 годов, покаяние отвергает.

И это тоже наша, российская историческая, политическая, общественная реальность и традиция — власть никогда не кается. (Церковь в данном случае — та же власть.) Репрессии сталинских времен определили как «последствия культа личности». До сих пор не мытьем, так катаньем пытаются замолчать и даже оправдать неслыханные преступления, невиданные жертвы. В этом стремлении сходятся и нынешние руководители компартии, и нынешняя власть, якобы проклинаемая нынешними коммунистами.

«Вся эта неистовая трата духовной энергии и религиозного героизма не может не вызвать в нас великого сожаления», — писал А.В. Карташев, крупнейший исследователь истории Русской церкви. Некоторые историки считают церковный раскол источником всех последующих бед России, уподобляя случившееся едва ли не самосожжению страны. Наверное, это преувеличение. Но вина церкви безусловна. Ведь не сам народ зашел в «ересь» — туда его завели церковные иерархи. Более того, вина их неизмерима, ведь они — пастыри. Но потом патриарх Никон и царь Алексей вдруг развернулись на 180 градусов, объявили себя реформаторами, а своих прежних единоверцев — еретиками.

Наконец, куда торопились? Зачем лютовали? Если власть — и церковная, и светская — в ваших руках, зачем казнить? Но нет. Всех, кто думает иначе, надо заставить думать, как велено! Насилие — как решение всех проблем. А насилие — особенно в вопросах веры — калечит народ и страну, остается и саднит через века. И это уже не вина, а беда. Беда церкви, общества, государства. Да, насилие — всемирно. Но мы ведем разговор не о мировой истории, а о русской доле и русской судьбе. О том, что насилие и жестокость — заданный зловещий пунктир русской жизни.

«Всех перепластал бы в один день…»

А теперь я разверну ход рассуждений на 180 градусов.

Старообрядцы стали бы большой бедой для Руси, России. Трудно такое говорить при общем сочувственном отношении к ним. Симпатии всегда на стороне мучеников. Но… Прошло много времени. Попробуем анализировать спокойно. Посмотрим, в каком направлении шла Русь во главе с патриархами-старообрядцами и царями-старообрядцами.

Патриарх Филарет в 1627 году запретил ряженье, колядованье и обрядовые языческие игры. Патриарх Иосиф велел бороться нещадно со скоморохами. Царь Алексей в грамоте 1648 года запретил все игрища, увеселения: медведей не водить, не петь, не плясать, на качелях не качаться, домры, сурны, гудки и гусли сжечь, а кто ослушается — бить батогами. На Руси железной рукой вводилась аскеза.

Это были фанатики. Они называли себя «воины Христовы». Скоморохов, художников, танцоров, певцов, поэтов — всех бы сожгли. Пушкина бы не было — уверяю вас.

Русь, более чем вероятно, стала бы православным подобием исламского государства. К тому же старообрядцы были пожестче мусульманских ортодоксов. Видимо, Никон и царь Алексей вовремя поняли, куда они сами же ведут страну. Спохватились и резко повернули руль.

Да, Никон, а особенно его преемники, патриарх Иоасаф II и патриарх Иоаким, расправились со староверами с истинно старообрядческой неумолимостью.

Хотя были и попытки убеждения, переубеждения. Но они заранее обрекались на провал при общей нетерпимости обеих сторон. Вот пример. Летом 1682 года в Грановитой палате Кремля состоялся диспут. От официальной церкви — Афанасий, епископ Холмогорский. От старообрядцев — суздальский протопоп Никита Добрынин. Афанасий, искушенный в книжном знании человек, легко разбил все аргументы Никиты. Не найдя слов для достойного ответа, Никита разъярился, прыгнул на Афанасия и… задушил его. На глазах у всех убил человека, священника, слугу Божьего.

Как отреагировали старообрядцы? Они прошли по Москве торжествующей толпой, поднимая руки с двуперстием и крича: «Тако слагайте! Победихом!» Переубедить их было невозможно. Только ждать. Десятилетиями. Но церковь и власть решили: раз нельзя переубедить — надо заставить или уничтожить. И началась война на истребление. Официальная церковь и власть совершили преступление, убивая русских людей за веру.

В то же время нельзя не думать (а об этом как раз мы и не думаем), что в случае победы старообрядцев крови, жестокости и насилия было бы, вероятно, больше. Вот что писал Аввакум: «Всех что собак перепластал бы в один день. Сперва Никона — собаку рассек бы начетверо, а потом и никониан…»

Да, это писал человек, доведенный до крайности, в состоянии ожесточения всех человеческих сил. Но и общий настрой старообрядцев был именно таким. Победи староверы — никому не дали бы послабления. Ни в чем. Ни в вере, ни в быту. Вот почему я считаю, что кровавая победа никонианской, государственной церкви стала меньшим злом. Никонианская церковь все-таки снисходительна к слабостям человеческим. С ней можно было жить. А старообрядцы могли превратить Русь в государство с законами нетерпимей шариата.

И в завершение — современный сюжет. Из документального фильма Александра Клюшкина и Татьяны Малаховой «Алтайские кержаки», телеканал «Культура», 2006 год. Фильм сделан благожелательно, тепло, с полным вниманием и уважением. Есть там почти финальная сцена. За прялкой сидит парень лет восемнадцати, зовут — Александр. На Заячьей заимке, где он живет, десяток дворов, электричества и телевизора нет (их наличие — грех). Правда, транзисторные радиоприемники и магнитофоны у молодежи есть. Старики осуждают, но не очень сурово. Батареек-то все равно нет. Александр сделал из прялки динамо-машину. Прядет, крутит колесо, и прялка дает электричество для лампочки над станком и для транзисторного магнитофона. Вечерами он работает на прялке с электрическим освещением и музыкой. В школе никогда не учился, об электрических законах и прочем не знает. Сам додумался, сам сделал. Прялка-электростанция! Несбывшийся Кулибин и Ломоносов.

***

В мае 2017 года президент Путин приехал в Рогожскую слободу — исконный центр староверов в Москве, сейчас известный еще и как историко-архитектурный ансамбль «Рогожская слобода». «Впервые за историю старообрядчества, за 350 лет, глава русского государства посещает старообрядческий духовный центр», — сказал предстоятель Русской православной старообрядческой церкви митрополит Корнилий.

Такие визиты в определенных кругах расцениваются как «сигнал». Пора мириться? 350 лет прошло…

Сергей Баймухаметов — специально для «Новой»