Вести об успехах «якутского Голливуда» уже не первый год доносятся из самых разных точек земного шара. На Берлинале в секции Native — сразу три фильма: «Бог Дьёсёгёй», «24 Снега» и «Мальчик и озеро». «Мой убийца» Костаса Марсана выдвинут на получение «Золотого глобуса» в номинации «Лучший иностранный фильм», получил широкий российский прокат. «Его дочь» Татьяны Эверстовой удостоена Гран-при выборгского «Окна в Европу». Дебют Дмитрия Давыдова «Костер на ветру» — рекордсмен «Движения»: три приза + награда канадского ImagineNATIV. Уважаемые критики посвящают кино, снятому за тридевять земель, разборы, не жалея лестных эпитетов. При этом скептики по-прежнему именуют якутское кино междусобойчиком. И спрашивают не без иронии: «А вы-то это кино видели?»

Видели!

С жанрами тут богато. Самые популярные — мелодрамы, комедии и хорроры. В фильмах-ужасах и боевиках не жалеют крови. Есть и экранизации, серьезные драмы, авторское кино.

У якутского фильма свое лицо, узнаваемый почерк.

70 лет советской власти, промывания мозгов, террора военного коммунизма, чисток не стерли, не искоренили национальное самосознание, не уничтожили язык. Тем более что в силу многих обстоятельств народ саха относительно монолитен.

Удивительно, якутское кино плоть от плоти вековых верований, истории этноса, «речи пастуха, рассчитанной на себя», мифов — прежде всего героического эпоса олонхо. Удивительно: кино стало одной из живых артерий, по которым древняя культура течет в современность. Из сказаний олонхо в кинематограф перешли этические коды (слабые люди силой духа побеждают чудовищ и злодеев), житейские правила (дурной поступок бумерангом возвращается) и нравственные идеалы. А шаманский шепот, легенда могут пробраться и в триллер, и в мелодраму, и в комедию. Эта прочная связь с древней культурой — и достоинство, и родовая травма.

Как было

Все началось в начале 90-х, когда связи рвались, все рушилось, в том числе кинопрокат, в Якутии, кстати, отменно налаженный, поэтому привычка смотреть кино здесь была. Но децентрализация давала и свои плоды. Была создана студия «Сахафильма». Первые энтузиасты, режиссеры Никита Аржаков и Алексей Романов, обивали пороги чиновников в поисках кинотехники, мизерных средств. Снимали на телевизионной аппаратуре в улусах, где «съемщиков» подкармливали. Среди первых фильмов — этнопоэтический «Срединный мир» — на него собирали деньги всем миром: хотелось своего, локального кино. Разумеется, поначалу был поток любительских комедий, наивных мелодрам, незамысловатых боевиков, снятых дешево и сердито. Но даже в ту раннюю пору авторы подступались к серьезным темам, исследовали киноязык. Снимали как умели, подключив к захватывающему делу киносъемки друзей, односельчан, сослуживцев.

Или не так. Индустрия родилась с неудачного, но дорогого фильма «Тайна Чингисхана», созданного под руководством министра культуры и по совместительству театрального режиссера Андрея Борисова. Говорят, чуть ли не вся съемочная группа, набранная буквально с улицы, осталась в «будущем синематографе», который строился на глазах из подсобных средств.

Как стало

За почти четверть века сформировался самобытный кинематограф, связанный со средой, существующий до недавнего времени в параллельном измерении. Есть здесь частные студии и госкомпания. Ежегодно на экраны местных кинотеатров выходит от 10 до 20 полнометражных фильмов, снятых на якутском языке.

Благодаря интернету Якутия больше не оторванная от мира земля, начинающие кинематографисты насмотрены, хорошо знают мировое и советское кино.

Среди особенностей основного потока якутских фильмов сплав профессионализма и кустарности, неприкрытая сентиментальность, эмоциональные перехлесты. Но лучшие образцы Сахавуда дадут фору многим российским фильмам. И еще. Кино здесь снимают с невиданным азартом, страстью. Ток живой эмоции покрывает изъяны, небольшие бюджеты окупаются.

Кино

Недавно стена была разрушена: в российский прокат прорвался меланхолический криминальный триллер Костаса Марсана «Мой убийца», один из самых дорогих независимых фильмов (5 млн руб.). Погибшая девушка, неочевидный обвиняемый, сомнения следователя — все как обычно. Но есть второй сюжет: история соблазна, связанная с золотым прииском. Есть тягучая атмосфера оставленного богом места, из трех тысяч жителей в поселке осталось 500. Сколько из них браконьерствует, не скажет даже мечтающий о теплых морях милиционер.

«Покуда будет ветер» — вольная вариация в духе поэтического и кровавого фэнтези на тему блуждающего сюжета о красавице и чудовище. Защитник Срединного мира с белыми волосами и водянистыми глазами Соготох утащит прекрасную дочь богача. Но примирят с чудищем духи леса, живущие среди ветвей. Да и Ветер гуляет в сердце гиганта-романтика Соготоха. А духи озера сберегут любовь и жизнь.

Снял фильм один из самых ярких авторов Сергей Потапов. В «Боге Дьёсёгёй» он в документальный контекст вписывает игровое кино. Его «Дыши» и «Подснежники» — микст комедии и мелодрамы. Герои — неказистые, невезучие увальни, на лицо ужасные, добрые внутри. Режиссер соединяет несоединимое, не боится открытой сентиментальности, чтобы сердце разгонялось, чтобы пальцы леденели. Никудышный плут отдаст свое дыхание новорожденному — дыши! Охранник Гоша перенесет на руках смертельно больного мальчика в сказку «Двенадцать месяцев» — в оранжерею с подснежниками. Конечно, кому-то вспомнится «Кикуджиро» или «Плюс один», но это не отменяет обаяния фильма.

Фильмы Михаила Лукачевского («Белый день», «Дорога») — это арт-хаус, мистика, аллегории, мифологические подтексты. Его дорога — символическое пространство, в котором встречаются одинокие Он и Она и проживают свои гипотетические жизни, вглядываются в тени прошлого. Правда, автору трудно выйти за пределы пьесы Семена Ермолаева, которая лежит в основе фильма, местами искусственного, слишком сконструированного.

Минималистский «Костер на ветру» — дело рук директора начальной школы Дмитрия Давыдова и его сподвижников. Одна из эмблематичных работ якутской киноволны. О старике, потерявшем сына (тот на тракторе задавил соседа, потом покончил с собой в тюрьме). Примириться с разрушенной жизнью получается, лишь когда он дает приют мальчишке, сыну местной алкоголички. Старик режет деревянные фигурки, которые не продаются. Просит помощи у рукодельной иконы. Ищет мира с родителями задавленного юноши. Подкладывает хворост в костер посреди мерзлоты — зыбкую надежду на возможность мира и достойной жизни. В безыскусном фильме — проза и мотивы обрядовой поэзии, шепот древности, утлый современный быт и неотвратимость судьбы.

В разряде комедии — пальма первенства и приз зрительских симпатий у «ДетСата» — объединения «Дети Саха-театра», исследующего природу якутского юмора. Его основатели — Дмитрий Шадрин, Алексей Егоров, Роман Дорофеев — авторы кассовых экшн-комедий. Серии фильмов о хитроумном простаке «Кэскил», пародийного фэнтези «Вольные боотуры» и другие. Не боятся здесь и острых социальных тем, но решают их в сатирическом ключе. Сюжет «Гектара» имеет отношение к «дальневосточному гектару», который был обещан свободным российским аграриям, да оказался сыром в мышеловке. Комедия Игоря Говорова про связь со своей землей и геройскую способность защитить ее от алчных захватчиков.

Рисковый парень Василий Булатов и его друг вложили в фильм «Герои. Битва за кубок» 100 тысяч своих рублей. Джеки Чан поливает огурцы, Брюс Ли доит корову, а фанаты боевиков воображают себя своими кумирами. Фильм собрал 5 млн рублей. Потом режиссер решился снять антиутопию-катастрофу «2053». Со сценарием, прямо скажем, проблема, но мир Армагеддона, в котором заправляют отморозки, колоритен. Правда, зритель эксперимент не поддержал.

Самое интернациональное якутское кино — молодежные комедии. В ромкоме «Таптал» селфи — сюжетообразующий момент, героиня — блогер, правда, на свидание надевает платье «как в старых фильмах». Есть здесь чудная пародия на артхаус. Влюбленная пара засыпает в кинотеатре — на черно-белом экране герой, читая трагические стихи, бродит по лесу. Обнаружив спиленные деревья, он рыдает, пытается воткнуть их обратно. Сопереживает экрану единственный зритель. Это он: режиссер и исполнитель главной роли, шепчущий: «Гениально!»

Якутское кино невероятно разнолико. В «Покидая благоухающую гавань» Сюзанны Ооржак разноцветная девушка Орландина — розовые парики, метровые платформы, диковинные наряды — не совпадает с реальностью. И реальность в лице обывателей мегаполиса с изумлением и презрением рассматривает белую ворону. Хотя фильм в духе кино Хон Сан Су снят не в Южно-Сахалинске, а в Гонконге — это пространство никак не назвать тусклым. Поэтому маянья и душевные метания Орландины в поисках гармонии способны оценить лишь «просветленные океаном сансары».

Никита Аржаков верен традиции советского кино. Его «Снайпер» — романтическая драма, в стилистике и морали кинематографа 70-х. Вопреки войне снайпер не может выстрелить в мальчика из гитлерюгенда (рифма к климовскому «Иди и смотри»).

Постепенно в фильмах на первый план выходит не интрига, а сложные взаимоотношения героев. Древний старец уводит члена ОПГ в фантасмагорическую глушь в фильме «Феррум». Там он встречает собственные страхи и даже обручается со смертью. Выясняют, кто есть кто, в «Заблудившихся» — в основе фильма Алексея Амбросьева реальная история парней, на два месяца плененных чащей Верхоянских лесов. В суровом мужском роуд-муви «Беглый» Степана Бурнашова авторы дают надежду на раскаяние герою — убийце своей жены. В созерцательной заторможенной ленте о скоротечности жизни «Его дочь» Татьяны Эверстовой мир открывается с точки зрения девочки, которой объяснили, что ее отец ушел на небеса, когда она не родилась. Ну значит, Небо — ее отец. А твоя беспредельная вселенная — луг и лес.

Почему?

Не будем преувеличивать, многие якутские фильмы так и не перешагнули границы между самодеятельностью и профессией. Но то, что на карте мирового кино на наших глазах возникла новая территория, любительские опыты складываются в самостоятельную индустрию, этническое кино, не теряя самобытности, превращается в универсальное — не вызывает сомнений.

Скажите, почему кинобум случился именно в Якутии, ведь численность народа саха не достигает и полумиллиона человек?

Причины просты. Индустрия здесь не поражена идеологическим произволом — как в столичных городах: дайте нам кино патриотическое и чтобы денег приносило побольше. Местное культурное министерство участвует в развитии кинопроцесса, стараясь не мешать творцам, которым и так нелегко.

Авторы снимают свои картины разного качества, но без оглядки на начальство и с невиданным энтузиазмом. Хотя средств на кино по-прежнему не хватает.

В триллере «Беглый» зэк и охотник смотрят кино по телеку и рассуждают: «Ты триста спартанцев видел? Там всего 10 человек снималось, а тысячи спецэффектами дорисовали». «Ну это в Голливуде такие возможности, у наших аппаратура слабая и денег нет». Поэтому в Якутии думают о механизмах возврата денег от проката и видеопродаж. Якутское кино делается не ради фестивалей, не ради «освоения бюджета». Главное его отличие от российского — в живой связи со зрителем, который ждет новинок, смотрит, спорит, предлагает животрепещущие темы. Зрителем, которому кино доставят не только в город, но и в небольшую деревню. И между Голливудом и Сахавудом — он выберет свое кино.

Продюсеры внимательно изучают вкусы публики, криминальную хронику, новую литературу, следят за обсуждением фильмов в соцсетях и на страницах централизованного онлайн-кинотеатра сахафильмов. В фокус-группах участвуют блогеры. Они открыто и подчас нелицеприятно отзываются о новых киноработах, к примеру, упрекают авторов в чрезмерном увлечении этническим фольклором, хотят больше современных — с точки зрения содержания и киноязыка — фильмов. И это тоже мотивация.

Можно и дальше рассуждать о причинах успеха сахафильмов и их авторов, которым не иначе как предки-шаманы помогают. Но лучше перестать читать статьи про феномен якутского кино, а начать его смотреть. Оно того стоит.