5 августа в карельском урочище Сандармох пройдет День памяти жертв Большого террора. Впервые за 20 лет на нем не будет Юрия Дмитриева, одного из участников экспедиции, обнаружившей этот расстрельный полигон. Дмитриев девятый месяц находится под арестом. Его судят за «изготовление порнографии» и «развратные действия» в отношении несовершеннолетней приемной дочери. Несколько лет он делал ее протокольные фотографии без одежды: спереди, сзади и с боков. Защита объясняет: девочка была физически слабая, и Дмитриев вел дневник здоровья на случай, если придерутся органы опеки. Эти фотографии историк никому не отправлял.

Незадолго до ареста его вызвали к участковому. В это время в квартире кто-то побывал и, как заметил Дмитриев, копался в компьютере. Дело возбудили по анонимному заявлению. Близкие и коллеги краеведа убеждены: Дмитриева преследуют за поиски и перезахоронение жертв сталинских репрессий, за огласку преступлений чекистов.

Обвинение строится на исследовании, которое подготовил Центр социокультурных экспертиз. Его сотрудники сочли девять фотографий порнографическими. Ранее эта организация давала заключения по делам политических активистов, группы Pussy Riot и запрещенных в России «Свидетелей Иеговы».

Защита пригласила в суд президента Национального института сексологии, доктора медицинских наук Льва Щеглова. Он вынес свой приговор скандальному исследованию.

— Вы назвали экспертизу по делу Дмитриева «юмористическим документом». Почему?

— Потому что она не выдерживает никакой критики ни по формальной стороне, ни по содержательной. Совсем не обязательно знать бесконечные комментарии Верховного суда, инструкции по экспертизе, правила сертификации экспертов и т.д. Необходимо просто включить мозг. Мир устроен в основном логично. И обычная логика такова, что оценкой можно заниматься только в той сфере, в которой ты являешься профессионалом. Электрик не может быть экспертом в акушерстве, а философ не может быть экспертом в штукатурных работах.

Кто эксперты в этом центре, который, как я потом уже узнал, отличается такими «славными» экспертными заключениями? Человек, по специальности являющийся историком искусства. Человек, который по образованию учитель математики. И третий человек, который по специальности врач-педиатр. Как мы видим, нет ни одного человека — ​профессионала в той сфере, в которой выдано заключение.

Сексология уже более двадцати лет является не просто областью знаний, а официальной дисциплиной, она включена в список официальных врачебных должностей. Как хирург, гематолог и т.д. Да, еще лет 30 назад сексологией занимались в основном специалисты смежных специальностей: психиатры и психологи, урологи, гинекологи. Но в этом случае нет даже представителей смежных специальностей. Эта экспертиза юридически ничтожна.

Теперь по содержанию. Хотя уже по формальным признакам можно забыть о существовании подобной экспертизы, потому что она не имеет никакого значения, кроме стоимости бумаги, на которой она расписана.

В экспертизе есть констатирующая часть (что исследуется, зачем), а есть выводы. В констатирующей части эксперты приводят одно из определений порнографии, в котором звучит совершенно правильная мысль, что это — ​процесс. Это действие кого-то с кем-то. И с этим невозможно не согласиться. И в то же время в заключительной части они пишут, что представленные на экспертизу статические фотографии обнаженной девочки являются порнографическими. Это воинственный абсурдизм. Я указываю определяющие признаки кошки, а в заключении пишу, что слон — ​тоже кошка. Поэтому экспертиза производит впечатление юмористическое. Это припахивает каким-то заказом.

— Как суд воспринял ваши аргументы?

— Это было все приобщено к делу. Это очень важно, потому что мой опыт выступления в качестве специалиста в судах говорит, что зачастую судьи игнорируют любые принципы логики. То, что судья приобщила, — ​это для обвинения создаст грандиозную проблему.

— Как часто вы выступаете экспертом в суде?

— Достаточно часто. Я думаю, всего около сотни дел, связанных с порнографией, сексуальным насилием, педофилией, развратными действиями.

— Есть ощущение, что в последние годы в России стали чаще преследовать по статьям о сексуальных преступлениях. По крайней мере, выросло внимание общества и медиа к этим случаям и к сексуальным пристрастиям людей вообще. С чем связаны рвение силовиков и внимание обывателей? Это компенсация чего-то? Защита?

— Этих дел действительно становится больше, и почему — ​мне, в общем-то, понятно. Инфантильное и пассивное общество реагирует в рамках заданных тенденций, призывов. Вся эта история началась еще лет семь назад, когда в качестве рупора был господин Милонов. Шли годы, появлялись фигуры вроде Мизулиной. Недавно какой-то депутат в Ленинградской области предложил карать мужей уголовным наказанием за измену в семьях. Вроде бы Кафка. Но общество привыкло к этому, это уже не поражает.

Общество реагирует, как оркестр на звук камертона. Тональность задана и продолжает задаваться. Зачем? Безусловно, для переключения внимания. Потому что человек не очень образованный, не склонный к критическому осмыслению, не очень склонный думать вообще — ​он хорошо усваивает все связанное с сексуальной сферой. Вспомните гениальный призыв «голосуй сердцем». Дальше можно: простатой, ногой… Чем угодно, кроме мозга.

Мы идем вперед с головой, развернутой назад. При этом педалируются самые низменные чувства. Нас губит не произвол чиновников, не садизм полиции, а нас губят ужасающие сластолюбцы. Геи мусорят нам в подъездах. Моего сына превратят в пассивного гея, который будет весь обложен порнографией, фаллоимитаторами, устроит у себя дома секс-шоп, и вот тут-то наша великая нравственность и лопнет.

В советское время по статье о мужеложстве были притянуты Параджанов, великолепный ленинградский режиссер Корогодский.

— Наше законодательство отличает порнографию от эротики, а эротику от условного дневника здоровья?

— Единого определения порнографии нет во всем мире. Но есть ключевые признаки. Первое. Это — ​процесс. Описание или изображение сексуальных действий: рисунком, скульптурой, на фото, на видео. В большинстве случаев это половой акт. Кто-то делает что-то с кем-то. Иногда — ​с собой. Это первое и основное. Второе. Это детализация контакта гениталий. Если идет речь о том, что это может быть произведение искусства, то вызывают искусствоведа. Смотрят, в чем суть: в физиологизмах, или художник желает этим что-то сказать. Наконец, третье — ​в целях стимуляции сексуального возбуждения у потребителя. Как может фотография обнаженной девочки быть порнографией?

Открываем Уголовный кодекс Российской Федерации. Это статья 242. Она имеет три части. Первая часть: уголовному преследованию подлежит тот, кто распространяет, использует в целях рекламы, для публичных просмотров. Ничего не подходит пока [к Дмитриеву], да? Вторая часть — ​все то же самое с вовлечением несовершеннолетних. Да, на фотографиях несовершеннолетняя девочка. Но где распространение, реклама, публичный просмотр? Третья часть — ​это вообще с извлечением выгоды.

Я в суде сказал, что у меня дома есть фотографии моих обнаженных внуков. Видимо, это следует считать явкой с повинной? Я должен быть привлечен к уголовной ответственности?

Это дичайшая вещь, что мы сделали наготу почти косвенным признаком чего-то предосудительного. В таком случае надо брать омоновские автобусы и всех нудистов перевозить прямо в зону. Надо закрыть все музеи искусств, потому что нет ни одного музея, где нет изображений обнаженных людей разного пола и разного возраста. В музеях не просто демонстрируют порнографию, а именно публично, да еще и с извлечением прибыли.

Насколько я знаю, этим фотографиям [приемной дочери Дмитриева] есть совершенно логическое объяснение. Дмитриев — ​человек тяжелый по характеру, давно конфликтующий с властями. Его уже пытались притянуть к суду — ​якобы девочка была в синяках. А потом оказалось, что это по старинке горчичники через газету ставили. Естественно, что после этого он стал все время фиксировать ее состояние. Чтобы показать, что она жива и здорова.

Я не вижу в этом даже эротики. Потому что тогда должны быть свидетельства использования фотографий в эротических целях. Здесь просто не о чем говорить. Погорячились прокуроры. Не представляю, как они будут из этой ловушки выскакивать. Если Дмитриева приговорят, этот процесс войдет в анналы юридической практики, как дело о поджоге Рейхстага.

— Человек может до 60 лет скрывать свою сексуальную девиацию?

— Педофилия — ​сложнейшее расстройство психики, которое длится значительную часть жизни человека. Предположить, что человека с такой активной жизненной позицией, который разъезжает, встречается со многими людьми, в 60 лет тюкнула педофилия, — ​невозможно. Это идет против всей сексологической практики. Если бы Дмитриев был педофилом, за ним обязательно уже был бы шлейф. Шлейф был бы затруднен, если бы он жил в ските в Сибири. А он активен, у него, если я правильно помню, два брака. Женщины в браках говорили о выраженной, с точки зрения сексолога, сексуальной жизни. Для педофила же это повинность, это тягомотина, которой надо прикрыться, чтобы где-то какую-то девочку ощупать, если не напасть. Здесь ничего не вяжется.

— Как знание о том, что приемный отец якобы изготавливал порнографию, может повлиять на психику приемной дочери?

— Это ужасная травма. Ребенка не закроешь от сверстниц, соседей, которые будут влезать со своими комментариями.

— Запретительные меры, которые существуют в отношении людей с реальными расстройствами, —​они работают?

— Много шума — ​не гарантия успеха. Сколько воплей про педофилов. Такая кампания, как будто рыбаки идут с сетью против течения реки и сейчас ну всех выловят. Да ничего подобного. До сих пор не сделано основное. Что, например, очень четко сделано в не очень любимых нами Соединенных Штатах. Там создана открытая база. В нее попадают люди, уличенные даже в крошечном педофильском эпизоде. В мой дом заселяется новый сосед, я открываю базу и вижу, что он пять лет назад привлекался. Это мощнейшим образом блокирует педофильные устремления. Человек знает, что все вокруг знают. А у нас — ​мне известны десятки таких случаев — ​педофил отбыл срок, переехал из Воронежа в Новосибирск и устроился работать директором детского лагеря. Показательные порки, под которые зачастую попадают посторонние, не способны по-настоящему снижать нежелательные явления.

— А что необходимо сделать, чтобы посторонние в них не попадали?

— Я бы сказал: достаточно, чтобы правоохранители соблюдали существующий закон.