Птичий рынок

Однажды моя восьмилетняя в ту пору приятельница принесла кого-то с Птичьего рынка. Она заплатила два рубля и спросила у продавца: «А кто это?» «Самка», — ответил он и велел кормить капустой.

Этот зверь — «самка» — забежал под диван в кухне и стал там жить. Всем знакомым (мне в их числе) девочка предлагала лечь на пол и определить, кто это. Но никто не определил. Потом она купила хомяка и поселила в окне между рамами, потом принесла крохотного желтого пятикопеечного цыпленка и назвала его Ромео, потом поехала с родителями в Ленинград и привезла оттуда, по ее словам, «много впечатлений, причем одно — живое». Оно оказалось маленькой, с пудреницу, черепашкой, подаренной случайным прохожим возле Исаакиевского собора.

Когда моя приятельница встречала знакомого взрослого, она бежала навстречу с сияющими глазами и прыгала, разведя руки, как какой-нибудь маленький моноплан. Она парила в воздухе, точно зная, что ее поймают, не дадут упасть.

Такая у нее была уверенность… Это ведь естественно (правда?) — поймать ребенка, поднять выпавшего из гнезда юного воробья, притащить в дом кого-то, кто любит капусту. Кажется, она одинаково любила черепаху, друзей по классу, этого — с капустой, всех вокруг.

То, что не все живое надо любить, она долго не знала, и ее не торопили с этим открытием. Живое воспитывает живых — объясняли ей родители и на Птичий рынок водили ее для радости.

А мальчик, которого вы видите на снимке, продает своего товарища. Так ему велели дома.

Много лет назад я написал о собаке, которая два года жила на летном поле аэропорта Внуково и ждала хозяина, не взявшего ее в самолет. Тысячи писем тогда пришло в редакцию. Возможно, писали и родители этого пацана, волнуясь о судьбе незнакомой им, но ставшей знаменитой, а потому вызывающей особую жалость собаки. Многие граждане увидели в ней символ верности, достойный внимания, волнения и любви. Любить символы не так хлопотно, но дети не знают этой особенности взрослых и приводят в дом что-то живое. И жизненная удача для них, если оно просто поселяется под диваном и если его не надо вести на базар…

Эпилог. Жил в нашем дворе у кровельщика пес Бобик, безответственной, но симпатичной породы. Он провожал его на работу и с работы встречал. А иногда, пока хозяин крыл крышу, он бесстрашно сидел рядом, оглядывая любимые им Чистые пруды. Но как-то в целях еще большего городского порядка и красоты его, вольного и преданного, убили живодеры… Кровельщик плакал, а потом купил водки и со знакомыми слесарями и водопроводчиками выпил во дворе за доброе и смелое сердце Бобика.