Ожидалось, что на вердикт присяжные уйдут еще на прошлой неделе, но судья два дня читал напутственное слово, с напоминанием всех доводов обвинения, защиты и потерпевших. В итоге на вердикт присяжные ушли только во вторник, 27 июня, в 16 часов дня. Перед этим случился скандал — суд вывел из процесса сразу двух присяжных. Остался всего лишь один запасной.

Первого заседателя — женщину — попросили покинуть жюри за то, что в самом начале процесса она не сообщила о том, что ее покойный муж был четырежды судим. «Это дает мне основание усомниться в вашей объективности и беспристрастности», — сказал судья. Было в этом что-то странное: неужели суд узнал о сокрытии данного факта непосредственно в день вынесения вердикта.

Следом выяснилось, что на молодого мужчину-присяжного пожаловался некий аноним, написавший, что он будто приносит с собой в совещательную комнату некие материалы, касающиеся дела. Присяжного попросили принести из комнаты все свои вещи. Выяснилось, что в суд он носил распечатки биллингов всех подсудимых, причем за тот период, который не исследовался в процессе вообще.

— Откуда у вас эти бумаги? — спросил судья. — Вам могли передать их заинтересованные лица?

— Я сам принес, — неуверенно отвечал присяжный. — Составлял для себя, дома.

Его удалили, бумаги изъяли и приобщили к делу. Но тоже странность: почему анонимка поступила на него только сейчас?

Защита назвала происходящее «зачисткой» присяжных. «Мы к передаче этих материалов отношения не имеем», — убеждала журналистов адвокат Эскерханова Анна Бюрчиева, хотя никто защиту не обвинял.

Имея лишь одного запасного присяжного, коллегия ушла наконец на вердикт. Но через два часа — в 18.20 — вышла и сообщила (в лице старшины), что единого мнения нет, «просим перенести на завтра».

В среду, 28 июня, ситуация повторилась: через три часа единого мнения не было, начали голосовать. Ожидание растянулось на шесть часов. Журналисты маялись возле суда: делали селфи, травили байки, играли в «мафию». Кто-то прихватил с собой коврики для йоги, кто-то складные стульчики, кто-то без сил просто ложился на траву, особо нервные отоваривались в местном продуктовом 300-граммовыми бутылочками коньяка.

В шестом часу вечера присяжные снова вышли в зал.

— Мы устали. Просим перенести на завтра, — сказала старшина.

— Конечно, — отозвался судья Житников, отметив, что дело сложное. — Предполагалось вначале, что вообще будем 4 месяца рассматривать, а получилось гораздо больше.

Кроме того, старшина сообщила, что у заседателей возникли вопросы к заполнению опросного листа и к тому, как голосовать за снисхождение, если голоса разделились поровну: 6 на 6. Судья разъяснил: голосуют все, если голоса разделяются поровну, то суд трактует решение в пользу подсудимого.

Удивленные лица были и у адвокатов — как подсудимых, так и потерпевших. «Что ж, право присяжных», — говорили они. «Видимо, они ответственно подошли к делу, может, они запутались в опросном листе», — гадала публика. Третьи строили теории заговора и были убеждены, что присяжными руководит какая-то тайная сила. Журналисты звонили судье в отставке Сергею Пашину, тот просил не горячиться — такое бывает, и уж тем более ничего противозаконного в действиях присяжных нет. Знакомые адвокаты, имеющие опыт работы в судах присяжных, вспоминали случаи из своей практики, когда коллегия сидела по два, а то и по три дня.

На третий день, 29 июня, присяжные получили очередные три часа, после которых они должны голосовать, если не придут к единому мнению.

Журналисты расположились на зеленой поляне возле суда — вновь поиграть.

— Город засыпает, просыпается мафия, — доносилось из-под дерева.

Телевизионщики ворчали — крики мешали им делать «стендапы».

Мафия, к слову, выиграла.

Журналисты абсолютно разных — государственных и независимых СМИ — сходились в одном: причина затянувшегося вердикта — в самом уголовном деле, где нет ни заказчика, ни организаторов убийства, ни мотива.

Трудно судить людей, может быть, и причастных к убийству (косвенных доказательств, за исключением Хамзата Бахаева, на подсудимых было достаточно), когда ни следствие, ни прокуратура не объяснили в суде, где исполнители взяли деньги (откуда у водителя Мухутдинова 15 миллионов рублей и где они сейчас), почему жили на квартирах человека, близкого к Кадырову, которого даже не допросили (бывший замкомандира батальона «Север» Руслан Геремеев)? Таких вопросов очень много.

Кстати, первый процесс по делу об убийстве Анны Политковской закончился оправдательным приговором для всех подсудимых. Тогда присяжные, вынесшие единогласный вердикт, рассказали «Новой», что сделали это сознательно: они понимали, что подсудимые причастны к преступлению, но доказательств недостаточно, и если вынести вердикт — признать виновными и отправить их на зону без организатора, заказчика и киллера (в первом процессе всех их не было на скамье подсудимых), то дальше искать киллера и заказчика больше никто не будет.

Ближе к 16.00 присяжные определились. Вердикт.

Все подсудимые виновны и не заслуживают снисхождения.