Пост Павловича кажется важным. Проработавший несколько лет худруком Кировского «Театра на Спасской» молодой петербургский режиссер увидел в действии и четко определил недостроенность правил игры в экономике. Она и создает, по-видимому, ту «взвесь в воздухе», в которой ни один человек, работающий с «матценностями», не чувствует себя уверенно. Следствие по делу о расходовании средств на проект «Платформа», каким оно сегодня видится театральной общественности по публикациям, — не знает, не понимает, не хочет учитывать суть и специфику театра.

Как можно было обвинению вслух, в зале Пресненского райсуда, сомневаться в существовании спектакля «Сон в летнюю ночь»? Прежде всего это говорит о качестве работы следствия: добросовестные и дотошные юристы сами бы ознакомились и с прессой спектакля, и с документами Национальной театральной премии «Золотая маска», номинантом которой «Сон…» Серебренникова был в 2014-м (часть этих документов давно лежит в Рунете на сайте www.goldenmask.ru).

Уважать отечественную юстицию очень хочется. В конце концов, это признак цивилизованной страны: уважать свои правоохранительные органы и доверять их компетенции. Но нет нам пока такого счастья: дело о проекте «Платформа» выглядит так странно, а мера пресечения, избранная для 60-летнего известного театрального менеджера, бывшего директора «Школы драматического искусства» и «Гоголь-центра», такой неадекватной, что акция 28 июня стала естественным ответом.

В ФБ на страницу «Акция солидарности театров и людей» вчера выложены десятки свидетельств цеховой солидарности театральных людей. География их охватывает почти всю страну. И всю иерархию, весь биоценоз театра: от живых классиков режиссуры до трупп малых городов.

Лев Додин и МДТ, Алексей Бородин и РАМТ, Генриетта Яновская и Кама Гинкас, Юрий Бутусов и театр Ленсовета, Тимофей Кулябин и театр «Красный факел» (Новосибирск), кукольный театр «Тень» (восемь «Золотых масок» у маленького театра), Центр Мейерхольда (здесь перед спектаклем к зрителям обратилась арт-директор Елена Ковальская), Большой театр кукол в Санкт-Петербурге и его худрук Руслан Кудашов, кинорежиссер Андрей Звягинцев (он открыл обращением в защиту фигурантов дела «Седьмой студии» свой творческий вечер в Петербурге), Архангельский молодежный театр (обращение зачитали на фестивале Коляда-plays в Екатеринбурге), Воронежский камерный театр (и Воронежский театр им. А. Кольцова, и Платоновский фестиваль, и детский фестиваль «Маршак» в Воронеже), замечательная петербургская «детская опера» «Зазеркалье» и фестиваль детского театра «Арлекин», маленький театр «Ведогонь» из подмосковного Зеленограда, Театр.doc, Театр-театр (Пермь), режиссер Максим Диденко, режиссер Григорий Козлов, сценограф Эмиль Капелюш, художник по костюмам Виктория Севрюкова, худрук Красноярской драмы Олег Рыбкин, худрук Красноярского ТЮЗа Роман Феодори, худрук театра «Малый» (Великий Новгород) Надежда Алексеева, худрук Русской драмы им. Бестужева (Улан-Удэ) Сергей Левицкий, правление Гильдии театральных менеджеров, Инженерный театр АХЕ (Санкт-Петербург), Электротеатр «Станиславский», театр «Поиск» (Лесосибирск), Форум молодых театральных менеджеров. И еще. И еще. И снова…

Разные поколения, разная эстетика, разная степень административной независимости. (Театрам губерний и малых городов тут — особый респект.) Огромный удельный вес имен художников, совсем не склонных к протестам. Их еще из репзала надо вытащить: они всегда заняты своим делом. Но степень агрессивности разного рода властей по отношению к творческим людям нарастает с такой скоростью, что солидарность театрального сообщества в попытке дать ей отпор оказалась очень высокой.

Тезисы — простые и внятные: изменить меру пресечения Малобродскому и Масляевой (заменить предварительное заключение домашним арестом). Провести объективное и профессиональное расследование.

Коллеги пишут в Сети: «Это был главный день моей профессиональной жизни».

Я вспоминаю заголовок статьи, написанной пятнадцать лет назад, совсем о другом: «Самой порядочной девушкой оказалась Мельпомена». Оно и до сих пор так…

«Правовые и экономические структуры России не оставляют шансов предпринимателям, в том числе «культурным», быть полностью «белыми» и «прозрачными» — просто в силу взаимо­исключающих нормативных актов и патовых ситуаций, которые возникают на каждом шагу. Абсолютно каждому руководителю приходится принимать решения, не имея перед собой полной картины, а затем адаптировать статьи расходов под реальные нужды производственного процесса. Это ни в коей мере не связано с растратой или тем более с присвоением. Просто конкретные люди закрывают своим телом дыры нашей культурной политики».

«Меня — как и всех других честных трусов нашей страны — безмерно шокирует, удручает и пугает отвратительное беззаконие, которое творится в отношении Алексея Малобродского. Я отождествляю себя с ним. Он брат мой. <…> То, что происходит с Алексеем Малобродским, — не роман Кафки, не пьеса Беккета. Это самая что ни на есть реальная жизнь, протекающая в сантиметре от нас».

«Алексея Аркадье­вича (Малобродского. — «Новая») я знаю более 40 лет, это один из моих близких друзей, в чьей порядочности я ни на минуту не сомневаюсь».

Большой драматический театр им. Г.А.Товстоногова

(из обращения на сайте):

«Больше месяца продолжаются разбирательства по делу «Седьмой студии» Кирилла Серебренникова. Дело принимает новые обороты, все более запутывается, обрастает слухами, противоречивыми подробностями, фактами, или, скорее, «сведениями о фактах»… строится по законам классической абсурдистской пьесы.

Между тем за решеткой сидят люди — наши коллеги по цеху, вина которых пока не доказана. И в общем, всем ясно, что они не убийцы и не рецидивисты. Сложившаяся ситуация непрозрачна, в отношении подозреваемых не соблюдаются принципы милосердия и гуманизма. <…> Очевидно, что только объективное профессиональное расследование поможет установить истину».

Театр им. Вахтангова:

«Мы, как и все театральное сообщество, обеспокоены ситуацией вокруг «Седьмой студии» под руководством Кирилла Серебренникова и выражаем солидарность с нашими коллегами.

Заключение под стражу — очень серьезная мера пресечения. Мы уверены, что она является избыточной и излишне жесткой для театральных работников, которым не инкриминируется совершение тяжких преступлений».