Мэй наступила на те же грабли, как ее предшественник Дэвид Кэмерон, который в прошлом году вынес на референдум вопрос о «Брексите». Надеялся, что народ выскажется против, а он тем самым укажет своим оппонентам-евроскептикам на их место. Кэмерону пришлось уйти.

На прошлогоднем референдуме британцы высказались за выход из ЕС, правда, с минимальным перевесом голосов. То есть полной уверенности в том, что нужно уходить из объединенной Европы, в британском обществе не было. Да и среди тех политиков, которые за «Брексит», был полный раздрай относительно того, как разводиться с Европой: уйти совсем, хлопнув дверью, или все же немножечко остаться.

При такой разноголосице правительству, которое будет вести переговоры с Брюсселем, трудно выстраивать твердую линию. Придется постоянно оглядываться на скептически настроенный парламент.

У консерваторов в прежнем парламенте было 331 место из 650, то есть всего на пять мест больше простого большинства. Но и в числе депутатов-консерваторов немало таких, которые не разделяют позицию Мэй по «Брекситу»: как сторонники «скандального развода» с ЕС, так и те, кто вообще против выхода из союза. Надежного тыла даже среди однопартийцев не предвиделось.

Объявляя о досрочных выборах, Мэй хотела увеличить фракцию консерваторов. Результат оказался противоположным: не только позиции партии ослабли, но и оказалось под угрозой ее собственное политическое будущее.

По итогам выборов, у консерваторов будет только 318 мест — на 13 меньше, чем было, и на 8 меньше, чем нужно для абсолютного большинства. Их оппоненты-лейбористы получили 262 мандата вместо прежних 232.

Формально Мэй не проиграла. Но лейбористы во главе с Джереми Корбином провели блестящую предвыборную кампанию. К тому же они агитировали далеко не только за свое видение «Брексита», но и за социальную программу. Придя к финишу вторыми, они существенно усилили влияние, вывели партию из затяжного кризиса.

В какой-то степени голосование за лейбористов было реваншем тех, кто на прошлогоднем референдуме отдал голоса за то, чтобы страна осталась в ЕС. К урнам пришли молодые британцы, которые не ходили на референдум и спустя время ужаснулись его последствиям.

Теракты в Манчестере и Лондоне также изменили тему кампании, выдвинув на передний план проблему безопасности. Оппоненты напомнили Мэй, что именно она три года назад, будучи министром внутренних дел, урезала на 20 тысяч численность британской полиции.

В итоге страна получает так называемый «подвешенный парламент», когда судьба нового правительства зависит от сговорчивости парламентских партий, от временных альянсов ненадежных попутчиков.

Лидер лейбористов Джереми Корбин посоветовал Мэй после такой «победы» уйти в отставку и заявил о готовности сформировать коалиционное правительство в блоке с другими партиями. Но Мэй продолжает играть ва-банк и не хочет отступать. Она ясно дала понять, что настроена руководить правительством еще пять лет.

«Я буду формировать теперь правительство. Правительство, которое обеспечит определенность и поведет Британию вперед в это критическое для нашей страны время», — сказала она, выйдя в пятницу от королевы, которая дала добро на формирование нового кабинета во главе с Мэй.

Тем не менее остается проблема, как долго Мэй удержится во главе правительства. Многие британские эксперты считают, что новые парламентские выборы неизбежны, а опросы показали, что большинство членов самой консервативной партии разочарованы в Мэй как своем лидере и хотели бы, чтобы она ушла (почти 60% опрошенных).

Для формирования британского правительства нужно заручиться поддержкой хотя бы простого большинства в парламенте. Мэй решила привлечь в коалицию североирландскую Демократическую юнионистскую партию (ДЮП), которая получила на выборах десять мандатов. Но даже если альянс сложится, то все равно парламентская опора коалиционного правительства Мэй будет меньше, чем она имела до выборов.

Сразу после аудиенции у королевы Мэй подтвердила, что переговоры о «Брексите» начнутся, как и намечалось, 19 июня. Часы тикают: если не случится ничего чрезвычайного, Великобритания выйдет из ЕС в марте 2019 года.

Брюссель не собирался откладывать начало переговоров, хотя предпочел бы иметь дело с более сильным правительством Великобритании.

«Нам нужно правительство (Великобритании), которое может действовать, — прокомментировал ситуацию комиссар ЕС по бюджету Гюнтер Эттингер, выступая по радио Deutschlandfunk сразу после выборов. — Если партнер на переговорах слабый, то они обернутся плохо для обеих сторон».

Глава Евросовета Дональд Туск в поздравительной телеграмме Мэй (формально она все же выиграла выборы) прозрачно намекнул, что с началом переговоров нельзя затягивать. 27 стран ЕС уже настроены на то, что Британия уходит из союза со всеми негативными, но также и позитивными последствиями для него в смысле дальнейшей европейской интеграции.

Лондон на протяжении десятилетий прокатывал самые смелые интеграционные проекты. А с момента, когда Брюссель и 27 стран-членов стали смотреть на Британию как на отрезанный ломоть, они начали продвигать проекты, которые Лондон раньше блокировал: создание оборонного компонента ЕС в дополнение к НАТО, учреждение союзной прокуратуры… На прошлой неделе приняты некоторые важные решения по этим направлениям.

В твиттере Туск прокомментировал провал Мэй однозначно: «Мы не знаем пока, когда начнутся переговоры по «Брекситу». Мы знаем, когда они должны закончиться».

Мэй ничего не сказала о том, намерена ли она изменить свою формулу выхода из ЕС: «жесткий Брексит», при котором Британия покинет таможенный союз и единый рынок ЕС. При «мягком Брексите» Великобритания, выходя из Евросоюза, остается в едином рынке ЕС по образцу Норвегии.

До сих пор Мэй настаивала на «жестком Брексите», который дает Лондону возможность установить полный контроль над иммиграцией. Но свободное передвижение рабочей силы — одно из непременных условий единого рынка. Лейбористы во время кампании настаивали на «мягком». В понедельник глава Шотландии Никола Стерджен в понедельник назвала «жесткий» вариант dead in the water, что можно перевести примерно как «кирдык».

Некоторые наблюдатели не исключают, что Мэй, оставшись премьером, может выйти из переговоров, если они окажутся чересчур трудными. Раньше она говорила, что готова вывести Великобританию из ЕС, даже если не удастся заключить с ним соглашение о свободной торговле. Тем не менее и она предпочитает мирный развод с торговым соглашением.

Без такого соглашения британцам придется торговать с континентом по правилам ВТО. Это значит, что товары будут облагаться таможенными пошлинами, а торговцы должны будут соблюдать правила национального происхождения каждого товара. Британские экспортеры не смогут продавать на континент фармацевтические и химические продукты, а знаменитые британские банки потеряют так называемые «паспортные права» на оказание услуг на континенте. Британские авиакомпании не смогут больше летать между аэропортами ЕС. За четыре десятилетия экономической интеграции сложились множественные связи, разрыв которых обещает быть очень болезненным. Скандальный развод — это обесценивание фунта, всплеск инфляции и глубокая рецессия.

Самое большое разногласие между Лондоном и Брюсселем сейчас — это последовательность событий. ЕС стоит на том, чтобы сначала договориться об условиях выхода Британии из союза, а потом приступить к согласованию новых отношений. Мэй настаивает, чтобы немедленно начать переговоры по соглашению о свободной торговле.

Других больших проблем для своевременного начала переговоров о «Брексите» нет. На первые раунды запланированы относительно несложные вопросы. Довольно быстро можно договориться о защите прав британцев, проживающих на континенте и граждан ЕС, — резидентов Великобритании. Несколько сложнее определить цену «отступных» Лондона при разводе. По разным оценкам, это 60—100 миллиардов евро, в частности, доля Великобритании в пенсионном обеспечении еврочиновников и в уже утвержденных выплатах в структурные фонды. Проблемы начнутся дальше, когда пойдет речь, например, о статусе и границе между Северной Ирландией и Республикой Ирландией и пересмотре соглашений, обеспечивших в свое время мир в Ольстере.