Не потребовалось напрягать подразделения Национальной гвардии, отрывать от бессонных занятий Следственный комитет и суды, даже мобилизовывать патриотов с пузырьками бриллиантовой зелени — все образовалось само собой, тихо, буднично, более того — предсказуемо.
Еще в ходе подписной кампании 2017 года главный редактор Евгения Альбац честно написала: «20 тыс. подписок практически обеспечили бы нам следующий год, 15 тыс. — заставят идти с протянутой рукой к спонсорам, но это терпимо. 10 тыс. — жизнь становится значительно сложнее. Меньше 10 тыс. — боюсь, мы не дотянем до конца 2017-го». Так и произошло; набрали без малого шесть тысяч платных подписчиков, из них только три тысячи — на бумажное издание, остальные — на электронную версию журнала.
Никто то есть не виноват. Просто — «Новое время» кончилось: русофобская пресса оказалась не востребована!» — как с ликованием возвестил сайт «Русская весна». И как с ним поспоришь? Замечу только, что «русофобией» здесь именуется честная, яркая и высокопрофессиональная журналистика, поднимающая самые острые темы, журналистика, дефицит которой в сегодняшней России очевиден. «Десять лет, несмотря на все сложности, проблемы, угрозы, мы оставались абсолютно независимым СМИ, независимым от любых интересов: государственных, олигархических, местных, от лоббизма самого разного рода», — напоминает Альбац в своем обращении к читателям и не врет, не лукавит. Не случайно же среди немногих подписчиков резко оппозиционного еженедельника была кремлевская администрация, более того, утверждают, что каждый его номер попадал на стол непосредственно президенту. Что же он будет читать теперь? И как решит компенсировать свои расходы на прекращенную подписку: редакция предложила щедрые варианты: «например, комплекты журнала за любой выбранный год или электронный архив, или наши знаменитые обложки в рамке с автографами ваших любимых журналистов…»
Чьи автографы он выберет? Не знаю…
Трагический поворот в судьбе The New Times еще раз свидетельствует о ситуации в так называемой качественной прессе в целом, вне зависимости от того, какую часть политического спектра представляет та или иная газета. Боюсь разочаровать «Русскую весну», но «невостребованность» настигает не только откровенных «русофобов». Уже в 2015 году Роспечать заявила о резком снижении подписки на печатные СМИ, подписной рынок по тиражам упал вдвое. В чем же дело?
Представляется, что от мало-мальски серьезного чтения нашего читателя отучают целенаправленно и старательно. Определяющие жизнь прессы установления принимаются по-прежнему в угоду сиюминутным потребностям или тому, что этими людьми принимается за потребности. При этом совершенно очевидно, что сегодня наша профессия переживает самый серьезный кризис за всю свою историю. Высказывается даже точка зрения, что журналистика этот кризис не переживет вообще. Так, согласно исследованию, сделанному по заказу российского правительства, журналистика включена в число умирающих профессий; срок нам дан не то до 2020-го, не то до 2040 года. Думаю, товарищи несколько торопятся, пытаясь выдать очень желаемое за действительное. Прежде всего, совершенно упускается из виду социальная роль прессы, ее место в жизни современного общества в формировании культурного и нравственного облика человека, его менталитета — та самая миссия, в существовании которой некоторые столь решительно журналистике отказывают. В интересах общества и государства не подталкивать прессу к пропасти, из которой она не выберется, а поддерживать ее, всячески сохранять как подлинную скрепу, помогающую нации держаться вместе. Кто этого не понимает, не желает понимать — тот, объективно, враг своей страны, ее будущего, «национал-предатель», как принято выражаться.
Но за все последние годы не было принято ни одного закона, постановления, облегчающего существование прессы, помогающего ей стать сильнее и самостоятельнее. Ни одного. Зато нововведений, ограничивающих журналиста и его редакцию, затрудняющих их работу, вводящих невыполнимые, проще сказать, дурацкие, абсолютно непрофессиональные и бессмысленные регламентации, — сколько угодно. В рамках действующих законов у нас не может выжить никто. Только за счет адресных благодеяний власти. И не случайно в бюджете страны из года в год строжайшим образом засекречивается статья о господдержке СМИ. Чтоб мы, не дай бог, не узнали, кому и сколько перепало. А те, кому не перепало, так и остаются один на один с ничем не сдерживаемыми монополиями (одна почта чего стоит!), ростом тарифов, налогов…
Нигде в мире ничего подобного нет. В мире создают условия нормальной работы всей прессы. А в нормальных условиях The New Times выжили бы, и им не пришлось бы выслушивать сейчас слова запоздалой любви и сочувствия.
