Советник американских президентов

Збигнев Казимеж Бжезинский родился в Варшаве 28 марта 1928 года. Отец, Тадеуш Бжезинский — ​дипломат, который перевез семью по маршруту: Франция — ​Германия — ​Канада. По окончании Второй мировой, когда Польша попала в советскую зону влияния и превратилась в ПНР, Бжезинские решают не возвращаться. Збигнев, окончив университет в Монреале, становится доктором политических наук в Гарварде, его диссертация была посвящена «формированию тоталитарной системы в СССР», а затем преподает в Колумбийском университете, где возглавляет новый Институт по вопросам коммунизма.

В 60-е Бжезинский работает советником в администрациях президентов Кеннеди и Джонсона. В 1973-м становится исполнительным директором «Трехсторонней комиссии» — ​организации, созданной Дэвидом Рокфеллером для обсуждения политиками и бизнесменами из США, Западной Европы и Японии «современных вызовов индустриальному обществу». Там он и познакомился с Джимми Картером — ​амбициозным губернатором Джорджии. Пик его административной карьеры пришелся на годы президентства Картера 1977–1981 гг. Бжезинский стал советником по национальной безопасности — ​с особыми полномочиями в виде ежедневного утреннего брифинга для президента (вместо ЦРУ) и не меньшего влияния на формирование внешней политики, чем у тогдашнего госсекретаря Сайруса Вэнса.

Самые большие успехи администрации — ​историческое соглашение в Кэмп-Дэвиде между Египтом и Израилем и полная нормализация отношений с Китаем — ​связаны с личным вкладом Бжезинского. Главный провал — ​военная операция по освобождению американских заложников в посольстве в Тегеране, которая бесславно завершилась гибелью восьми военнослужащих, — ​идея Бжезинского. По мнению историков, неудача стала основной причиной разгромного проигрыша Картера на выборах. Госсекретарь Сайрус Вэнс, постоянно конфликтовавший с Бжезинским, не был даже поставлен в известность и подал в отставку сразу после провала операции. А иранцы назло выпустили заложников, как только в должность вступил Рейган.

При Бжезинском случился Афган — ​советская «интернациональная помощь братскому народу», поставившая крест на политике «разрядки», кульминацией которой стал поцелуй Брежнева и Картера при подписании договора ОСВ‑2. В результате вторжения СССР в Афганистан ОСВ не был ратифицирован, США и союзники бойкотировали московскую Олимпиаду. И самое главное — ​американцы начали масштабные поставки оружия афганским моджахедам, при активном участии Бжезинского, уже в первые дни афганской авантюры предсказавшего: «Советы найдут здесь свой Вьетнам».

Сегодня в США задают вопросы: действия Белого дома породили движение талибов — и это хорошо или плохо? 11 сентября — ​это закономерные последствия? Бжезинский отвечал так: я бы сделал это снова, что важнее для мировой истории — ​«Талибан» или крах Советской империи?

А еще Бжезинский оказал решительную поддержку польскому движению «Солидарность», советник президента связывался с этой целью со знаменитым соотечественником — ​Папой Римским Иоанном Павлом Вторым. Во всяком случае, в Польше не произошло повторения Венгрии 56-го и Чехословакии 68-го.

Уйдя из Белого дома вместе с Картером, Бжезинский продолжал преподавать, писать книги, время от времени работать на правительство в администрациях Рейгана и Буша-старшего. Бжезинский продолжал быть уже неформальным советником для Билла Клинтона и Барака Обамы.

Он резко осудил вторжение в Ирак в 2003 году, назвав его «историческим, стратегическим и моральным бедствием», подорвавшим влияние США во всем мире. Правление Джорджа Буша-младшего Бжезинский назвал «катастрофой».

В последние годы патриарх американской политики и ментор президентов работал в вашингтонском Центре стратегических и международных исследований при университете Джонса Хопкинса и в Школе международных исследований при том же университете, выступал с комментариями в программах PBS, ABC. Его дочь, Мика Бжезински, ведет утреннюю программу на MSNBC, старший сын Йен — ​эксперт по внешней политике, другой сын, Марк, при Обаме работал послом в Швеции. Вдова Бжезинского — ​скульптор Эмили Бенеш — ​родственница президента Чехословакии Эдварда Бенеша.

«Изощренное американское руководство является непременным условием стабильного мирового порядка. Но первое отсутствует, а последний становится хуже» — ​один из последних твитов Бжезинского. Бжезинский верил в то, что и однополярный и многополярный миры могут быть стабильными. Если, в случае однополярности, доминирующая страна ведет себя «ответственно и по-умному», а в случае многополярности группа ведущих стран ведет себя конструктивно. Он резко критиковал Трампа за отсутствие внятной внешней политики, за то, что президент исполняет роль шоумена, а не главы государства. «Нам нужна хоть какая-то доктрина!» — ​восклицал экс-советник. «Идеальное долгосрочное решение — ​это совместные усилия трех держав, имеющих военное превосходство (США, Китая и России), в поддержку глобальной стабильности», — ​писал Бжезинский в статье для «Нью-Йорк таймс» в феврале этого года.

«Я — ​главный враг советского народа»

Эти слова перед началом нашего интервью (в 2008-м или 2009-м, точно не помню) для русскоязычного канала RTVi Збигнев Бжезинский произнес без вызова, с усмешкой. Самоирония — ​великая и поистине редкая черта для политика!

Он прекрасно знал, что о нем думали и думают советские, а затем — ​российские вожди и, соответственно, каким «ястребом», «рыцарем холодной войны» и вообще мифическим персонажем он предстает в глазах россиян — ​читателей, слушателей и зрителей СМИ, видевших в нем только «антисоветчика» и «русофоба». При этом отечественные конспирологи, убежденные в том, что покойный был одним из ведущих членов некого тайного мирового правительства, этой «мировой закулисы» (речь идет о рокфеллеровской Трехсторонней комиссии), особо напирают на его польские корни, кровь потомственного шляхтича, католическое воспитание, цитируют Федора Достоевского и вспоминают Ивана Сусанина, Минина с Пожарским, Лжедмитрия, взятие Суворовым Варшавы и разделы Польши. Существует наша, российская версия, что на самом деле родился Бжезинский в польском консульстве в Харькове.

Советник знал, что у нас его считают основным автором плана по развалу СССР. Хотя на самом деле американские власти боялись этой «геополитической катастрофы» прежде всего из-за непредсказуемой угрозы ядерной войны. Президент Буш-старший всячески поддерживал Михаила Горбачева и призывал, в частности, Украину не покидать союзного государства.

«Антисоветчик, но не русофоб» Бжезинский не уставал подчеркивать: надо различать власть и народ. В 2008–2011 годах он в ряде интервью говорил, что Россия больше не является врагом Америки. «Мне всегда нравились русские, я восхищаюсь вашей страной. Мне не нравилась сталинская система, которая была жестокой и убийственной не только для нерусских, но и для многих русских. Вы путаете свою страну с ее политической системой. Если вы не начнете делать различие между этими двумя вещами, вы с большей вероятностью будете жить при скверном режиме», — ​так патриарх американской политики ответил на вопрос о своем «русофобстве» читателям портала Русской службы BBC в 2008 году.

Бжезинский был уверен, что у России нет пути назад, к временам тоталитарного общества. Еще цитата из ответов читателям BBC Russian.com и ИноСМИ.Ru в 2008 году: «Я убежден, что следующее поколение россиян будет более демократичным, чем их предшественники. Дело в том, что впервые за почти столетие российское общество вступило во взаимодействие с западными демократиями во множестве сфер — ​туризм, образование, интернет. Все это способствует появлению у россиян более открытого и действительно демократичного представления о том, как должна быть организована политика в современном обществе, что политика должна подчиняться конституционным законам».

У России нет альтернативы сближению с Западом, чтобы защитить себя в геополитическом соперничестве с Китаем. У России больше европейских корней и связей, со временем она может стать членом Европейского союза, а вот у создаваемого Кремлем Евразийского союза будущего нет, считал Бжезинский.

Мечты о России

Через 10–15 лет, говорил он мне в том давнем интервью, когда Россия повернется к Западу окончательно, не будет нужды создавать свою альтернативу ЕС. Однако европейские страны пойдут на тесное сближение с Москвой только при условии параллельного усиления связей с США как гаранта безопасности — ​«слишком велика и непредсказуема Россия». При этом Бжезинский выступал за расширение НАТО на Восток, видя в нем военно-политическую защиту «западного выбора» государств бывшего соцлагеря.

Запад и НАТО не являются угрозой России с ее мощным ядерным арсеналом, главная угроза для вас внутренняя — ​это коррупция. «Беспрецедентный симбиоз политической власти» с частным богатством происходит в верхах российской элиты, что выражается в циничной эксплуатации российских природных богатств в их собственных интересах. Рано или поздно это станет главным политическим камнем преткновения в России, особенно по мере того, как россияне будут узнавать все больше о том, что их политические лидеры одновременно являются их финансовыми эксплуататорами» — ​эти слова были сказаны за много лет до появления первых разоблачительных публикаций, в том числе расследований ФБК.

Кстати, и американскую систему сторонник политики Демократической партии Бжезинский считал далеко не совершенной, его возмущала растущая разница между бедностью и богатством. Он противопоставлял ей «скандинавскую демократию», где у граждан гораздо больше реальной социальной защиты. Но демократ Бжезинский становился правее республиканцев Никсона и Киссинджера, когда речь шла о советской империи. В последние годы, после начала третьего срока Путина в Кремле, политолог говорит о российской «имперской угрозе» — ​не США, а соседям.

В Украине, говорят сегодня провластные российские политологи (типа Алексея Пушкова), Бжезинский видел действенный инструмент «ослабления России». Но в первоисточнике ​вместо «ослабления» политолог говорил о «трансформации», о сближении России с Евросоюзом — ​вслед за Украиной. Бжезинский предвидел, что может произойти и худший сценарий. Вот цитата времен президента Ющенко, еще до Януковича: «Если Украина продолжит успешно укреплять демократический строй (это ей пока что удается лучше, чем России), расширять сотрудничество с Европой и постепенно станет частью европейского сообщества, Россию это может побудить пойти по ее стопам. Украина станет для России воротами в Европу и одновременно путеводным маяком. Если же Украина споткнется на пути политического развития и по какой-либо причине не продолжит сближение с Европой, у Кремля возникнет соблазн возродить славянскую империю со столицей в Москве. А это, в свою очередь, приведет к столкновению украинского и русского национализмов и окажет крайне негативное влияние на будущее России».

После Крыма Бжезинский выступил не за сдерживание или сворачивание связей с Москвой (как поступил Обама), а за «конструктивный диалог». За это ему, как и Генри Киссинджеру, «досталось» от наиболее радикальных критиков российского режима, узревших в лице двух американских политических пенсионеров «пятую колонну» — ​но не Вашингтона, а Кремля. Бжезинский осудил Обаму за слова о России как о «региональной державе» и просил больше их не повторять, чтобы не задевать гордость российского коллеги.

«Мы должны пытаться показать Путину, что не соблазняем Украину вступлением в НАТО, не хотим превратить ее в государство, откровенно враждебное России. Конечно, Украина имеет право стать членом Евросоюза, но на это потребуются годы и годы», — ​заявил Бжезинский в 2014 году, сразу после «крымской речи» В. Путина. Политологу чрезвычайно не понравилась прозвучавшая в ней концепция «русского мира», в которой он услышал интонации, звучавшие перед началом Второй мировой войны: перед аншлюсом Австрии и захватом Судет. Его очень тревожила возможность блицкрига под лозунгом защиты русских в Латвии или Эстонии. И мы ведь не станем воевать, не пойдем на ядерный конфликт, отмечал Бжезинский на слушаниях в Конгрессе два года назад. Впрочем, в большую войну России с Западом он не верил и не уставал повторять: давайте разберемся, кто такая российская элита — ​она ваша или наша? Если она хранит деньги в американских банках, копит недвижимость на Западе, а дети живут и учатся у нас, как она тогда собирается воевать?

Миру нужна Россия — ​здоровое общество с сильной экономикой и нормальной демократической системой. Россия только выиграет, если переосмыслит понятие «сила», осознав, что это означает не имперскую власть над соседями, а активное участие в расширенном, готовом к сотрудничеству евразийском сообществе, — ​писал в своих статьях и книгах Бжезинский.

Он продолжал искать решения возникающих конфликтов. Доходило до анекдота. В 1994 году Бжезинский послал письмо в лондонскую «Таймс», предлагая свой план борьбы с ничейными результатами на мировых футбольных первенствах. В дополнительное время он предложил сократить составы до девяти игроков, а еще через 10 минут, если не будет гола, до пяти у каждой команды.

А чего стоит хотя бы план разделить Крым: на русскую, украинскую и крымскотатарскую части. Вернее, он ничего не стоит, потому что никто его всерьез сейчас не рассматривает, да и сам политолог говорил об отдаленном будущем. До конца своих дней Бжезинский не уставал передвигать фигуры на политической доске.