В воскресенье, 14 мая, в Москве прошел митинг против сноса «хрущевок». Накануне организаторы неоднократно подчеркивали: митинг носит неполитический характер, инициирован простыми людьми. Оппозиционера Алексея Навального, который пришел на акцию вместе с женой и сыном, полицейские вывели с мероприятия, когда он попытался подойти к сцене.

Сам Навальный написал, что не собирался выступать, прошел через обычные, а не «организаторские» рамки, к сцене его позвали организаторы.

После того, как политика вывели, журналистка Екатерина Винокурова, бывшая одним из организаторов акции, сказала: «Все было так хорошо, пока не появился Навальный».

«Новая» решила разобраться, в какой момент «неполитический» митинг переходит в «политический», и как на самом деле можно назвать акцию на проспекте Сахарова.

«Провести неполитический митинг — это все равно, что провести митинг без манифестантов»

— С точки зрения политической науки, разумеется, никаких митингов вне политики быть не может. Это совершенно обывательское разграничение: под политическим митингом подразумевать митинг за отставку Иванова и избрание Петрова, а все остальное считать некоей «социально-экономической повесткой». По этой логике, митинги 2011–2012 годов против фальсификации выборов можно было бы назвать, например, юридическим или правовым протестом, потому что люди протестовали против нарушения закона.

Когда люди говорят, что не хотят политики, они имеют в виду, что не хотят, чтобы их сделали частью чей-то избирательной кампании. Это вполне понятное ситуативное требование, но и тут надо смотреть на свой конечный интерес: поскольку смысл массового мероприятия — в массовости, то все, что ей способствует, выгодно, и наоборот.

Массовость отвечает конечной цели любого массового мероприятия: заявить свое требование к власти, и, в некоторых случаях, — к социуму.

Гей-парад является политическим мероприятием, потому что люди, которые на него выходят, говорят: «Нас много, мы не прячемся, учитывайте нас». Манифестация 1 мая является политической, потому что ее основа это запрос на трудовые права: «Мы, работники, хотим, чтобы наши права учитывались».

Провести неполитический митинг — это все равно, что провести митинг без манифестантов. Это в принципе невозможно.

«Социальный митинг — это когда люди готовы к сотрудничеству. А политический — когда требуют смены власти»

— Вопрос, во что превращать город — в Гонконг, Шанхай или оставить его Москвой — не может быть вопросом политическим. Это вопрос общегражданский, вопрос общей среды обитания. Политика — это, прежде всего, борьба за власть. Но вчера речь шла о том, чтобы мэрия и Собянин просто услышали социальные требования людей.

Организаторы вчерашней акции изначально заявили о своем желании отказаться от радикализма, вождизма и провести митинг как социальный протест — не политический, как приглашение к диалогу, а не как акт конфронтации. Они приняли решение, что политики и партии на сцене не приветствуются. И это правильно. В стране больше 60-ти партий. Но каков их реальный вес? Давать слово? Помогать им пиариться на чужих проблемах? Если мы еще рассчитываем на какой-то диалог с городской властью, то нужно сделать все, чтобы эта власть не смогла представить митинг в качестве протеста, продолжения Болотной. Навальный заявил что-то о реновации за неделю, когда понял, что его поезд уходит. И его присутствие на митинге работало бы, прежде всего, в интересах мэрии, потому что это позволяло сказать, что это обычный митинг протеста, на который пришли все те же люди. Так и получилось. Все обсуждают Навального, вместо того, чтобы обратить внимание на вопросы содержательные.

Социальный митинг — это когда люди выходят с требованиями, но говорят, что готовы обсуждать их с нынешней властью, готовы к сотрудничеству. А политический — когда люди, ставя вопросы, требуют смены власти.

Политический митинг — это инструмент борьбы за власть. Люди, которые на него выходят, считают, что с этой властью ничего решить нельзя, поэтому требуют отставки мэра, премьера, президента и т.д. Это конфронтации, которая не предполагает диалога.

Вчера выходили люди, которые, прежде всего, хотели, чтобы их услышали, продемонстрировать, что речь не идет о смене власти в Москве, а о том, что люди, которые живут в крепких добротных домах, уютных квартирах, хотят остаться в них жить. Вчерашний митинг — это уникальный пример самоорганизации людей, объединенных общей проблемой. Я был на митинге и могу сказать, что я видел людей, живущих со мной в соседних домах, людей, которые вообще не ходили на выборы или ходили и голосовали, вполне возможно, за «Единую Россию» или КПРФ.

Я бы сказал, что вчера получилась смешанная модель социального протеста с элементами политического митинга. Можно было избежать митинга. Можно. Просто надо было проработать программу изначально, ответить на все вопросы людей еще на слушаниях в управах.

«Сейчас власть признает права населения на отстаивание своих интересов. Это не случайно»

— Любой митинг — это акция политическая. Мне кажется, сейчас мы переживаем то же самое, что развитый мир переживал сто лет назад. Основа требований людей вполне прагматичная — у людей есть собственность, они хотят за эту собственность получить должную компенсацию. Ты протестуешь, потому что, во-первых, не хочешь, чтобы за тебя решали твою судьбу, а, во-вторых, ты хочешь получить какие-то лучшие условия, чем прежде. Это вполне нормально. Я думаю, что это правильно и хорошо, люди, начинают вести себя как собственники и начинают взаимодействовать с властью. У них есть свои права, они их знают, они не собираются этими правами жертвовать. Это радикальная перемена по сравнению с советскими временами.

Чем политический митинг отличается от такого прагматического? Тем, что требует сменить власть. А на самом деле большинство в России власть менять не собирается.

Политических требований, радикализма, я здесь не наблюдаю. Это, в общем, позитивно. Зато я наблюдаю осознанную попытку давления на власть, и это очень правильно, потому что это форма коммуникации.

Это значит, что власть признает права населения на отстаивание своих интересов. Это не случайно. Если бы не было Болотной, то она бы действовала как обычно. Сейчас советский стандарт — разогнать всех недовольных — не проходит. В частности, потому что поменялась психология и власти, и, главным образом, самих людей. И потому, что были митинги 2011–2012 годов. Собянин не хочет злить и раздражать Москву.